Лавра пощупала пульс и убедилась, что Холодова и Кривовцов живы. Значит, не всё так ужасно. Она ещё раз взглянула на удаляющийся берег, но уже не заметила в воздухе никаких мантий. Схватка завершилась или переместилась в другое место?

Управлять раковиной было невозможно. Поначалу казалось, будто она двигается строго по течению. Но вскоре Лавра обнаружила, что их потихоньку несёт к соседнему берегу. А ещё через пару минут раковина со спасёнными пассажирами причалила к какому-то деревянному мостику.

Ничуть не медля, девушка перетащила на сушу Марину. Сделать это было не легко. Тело очень ослабло после стольких потрясений, случившихся за один день. Хотелось просто лечь на мокрые доски и закрыть глаза. Так она и поступила, едва удалось вытащить на мостик Романа. Всё, будь что будет, но на большее Лавра уже не способна. И даже если Андрей Дмитриевич или летающая мантия вернулись бы за ней, она не смогла бы ничего предпринять.

Когда сознание вернулось к Лавре, небо начинало светлеть. Она почувствовала, что лежит теперь не на мокрых досках, а на мягкой траве. Голова по-прежнему сильно болела, но руки и ноги подчинялись ей. Девушка приподнялась, чтобы осмотреться, но тут же увидела перед собой бледного Игоря.

Мужчина сидел, держась за голову, и казалось, что ему очень плохо. Кожа у него была нежно голубого оттенка, как у Тритона, а значит, он всё ещё был в своём чудовищном облике. Правда, бороды и длинных седых волос на нём не наблюдалось.

– Вольс, – позвала его Лавра, хотя сама боялась находиться с ним поблизости.

– Я совершил ошибку, – вдруг произнёс он, не поворачиваясь. – Я виноват перед тобой и твоими друзьями. Я монстр…

– Нет, не говори так. Ты спас нас, ты… – она прервалась, подбирая слова.

– Я хотел вас убить, – возразил Селивёрстов, обтирая трясущимися руками свою шею. – Всё то время, что вы отдыхали в санатории, моей целью было изводить вас. Я хотел…

– Я знаю, – сказала девушка и, пересилив страх, подползла к нему. – Марк Франкович рассказал.

– Прости. – Игорь поджал под себя свой дельфиний хвост, словно собрался одним прыжком вернуться в реку. – Я вышел из себя. Я не должен был так поступать с тобой. Но тогда я действительно думал, что это ты и твой приятель убили мою Валенсу. Меня нельзя злить, я быстро вхожу в раж, и тогда меня уже трудно остановить.

– Всё в порядке. – Лавра хотела дотронуться до него, но передумала. Если он так напряжён и даже отвернулся от неё, то лучше не испытывать судьбу. – Такова твоя суть…

– Я зверь.

– Нет, ты человек, – настояла Гербер. – Ты спас жизнь мне и Марине с Романом. Ты не дал Аиде и этому археологу довести до конца свои грязные планы.

– Я всего лишь исправлял свои ошибки.

– Они узнали твой секрет… Дерево Нептуна… Мне так жаль.

– Рано или поздно об этом всё равно стало бы известно.

– Это я сказала Андрею Дмитриевичу про дуб. Тогда я не знала, что Тритон… это ты.

Игорь вновь замолчал, сдерживая дрожь. Он выглядел очень болезненно: хрипел, тяжёло дышал и постоянно чесал жаберные щели на шее. Ему не хватало воды. Впрочем, после надругательства над деревом Нептуна наверняка ему было плохо даже в родной стихии.

– Ты в порядке? – на всякий случай спросила девушка. – Может, я смогу тебе чем-нибудь помочь?

– Уходи, Лавра, – попросил он сквозь зубы. – Тебе нужно в санаторий, нужно всё рассказать следователям.

– А как же ты?

– Я потерял свою любимую, Валенса мертва. И я не смог отомстить за неё. Я не смог поймать археолога…

– С ним расправилась летающая мантия. Ты видел, она появилась там, возле поляны, на которой росло твоё дерево?

– Археолог сбежал, – с гневом произнёс Селивёрстов и ударил по земле кулаком. – Но когда-нибудь он поплатится за свои действия, обещаю. А сейчас я слаб, мне нужно залечить свои раны.

– Останься, мы поможем тебе…

– Ты не понимаешь, я опасен, очень опасен!

– Пусть так, – настояла на своём Лавра и наконец-то коснулась его спины.

Тело Игоря было холодным и дрожало. Он не отстранился от неё, отчего девушка предприняла попытку обнять его.

– Не надо, – попросил мужчина. – Я не человек, Лавра. Я могу жить на суше, но лишь определённое количество времени. Для того, чтобы поддерживать свой организм, мне нужна глубина и источник силы. Я как рыба и в то же время чем-то похож на вас. Я Тритон, думаю, этим всё сказано…

– Подожди, – прикоснулась она ладонью к его холодной щеке. – Ведь ты же Игорь, тот самый Игорь, которого я узнала человеком. И в первую очередь, ты являешься именно им, а не каким-то там Вольсом, как тебя называют. Даже в этом обличии ты продолжаешь оставаться человеком, Игорем Селивёрстовым, которого я…

Лавра запнулась, и Игорь напрягся сильнее, повернув к ней лицо. Вид его был ужасен, а в особенности глаза, которые были пустыми и безжизненными, как глаза утопленника.

– Которого я… – волнительно задышала Гербер, боясь продолжить фразу.

– Не говори этого, – его голос сделался грубым. – Не надо, не говори, прошу тебя. Моё сердце принадлежит Валенсе, она моя самая главная любовь.

– Но…

– Ты молода, умна и храбра, это самые лучшие качества, что есть у тебя. – Тритон провёл тяжёлой рукой по её волосам. – Если ты смогла унять во мне ярость тогда, на глубине, когда я собирался расквитаться с тобою, то это говорит о многом. Ты пробудила во мне сострадание, и лишь благодаря тебе я могу сейчас признаться в этом. Сегодня ночью ты стала моей слабой стороной больше, чем дерево, которое поддерживало во мне силы…

Она улыбнулась, сдерживая слезу грусти. Игорь отодвинул её от себя и, сделав прыжок, исчез в реке. Только всплеск потревожил предутреннюю тишину.

Лавра вздохнула и потёрла озябшие руки. При свете восходящего розового солнца разговор с Тритоном выглядел как сон. Лавра видела колышущуюся воду и думала о нём. Вдруг ей показалось, будто он ждёт её на другом берегу, протягивая свои могучие руки. Мираж то пропадал, то вновь возникал настолько чётко, что Лавра была готова залезть в воду и плыть к нему. Однако разум возобладал над нею. В конце концов, недалеко лежали Марина и раненный Роман, которым требовалась помощь.

Очнувшись в своей комнате, Лавра первым делом задумалась, не приснилось ли это всё ей минувшей ночью. Возможно, ей хотелось, чтобы было именно так, но спорить с действительностью глупое занятие. Сегодня светило такое же жаркое солнце, правда, озорник-ветер гнал по небу редкие белые облака. Июль вступал в свои права, предвещая много тепла, отдыха и туристов.

Сегодня в санатории стоял необычайный шум. Вернее сказать, суматоха была как раз привычным делом в середине сезона, но Лавре сделалось неуютно в такой обстановке. Хотя ей всё равно оставалось провести здесь всего лишь несколько часов до отъезда.