– Я? Ваньке? Врет, прохвост! Откуда у меня такаякарточка?

– И пистолетом ему не угрожали, если не забудет проОльгу Серебрякову?

– Кого? Да вы подумайте, где Серебрякова и где мы сВанькой! Я ее и видел-то исключительно издали…

– А Польщиков, начальник жандармского пункта наприисках, тоже врет? – спросил Бестужев. – Вы к нему приезжали сдолжными полномочиями от охранного отделения, работу вели… Ну!

Даник переменился в лице. Выпрямился на стуле, придав себевсю возможную степенность. Церемонно сказал:

– Господин ротмистр, вы человек, так сказать,облеченный… Вам можно. Но при Скуловороте, а особенно при этом вотгорилле… – он дернул затылком в сторону Зыгало. – Позвольте ужнаедине. Дело государственное…

Бестужев ухмыльнулся:

– А вы уверены, Даник, что эти господа не служат подмоим началом? Что все мы в данный момент – не одна розыскная бригада? Если выих знаете давненько, это еще не означает, что вы всё о них знаете… Что выпогрустнели? Значит, врет Ванька Тутушкин? А Олечку Серебрякову вы не знаетевовсе? (Даник истово кивал вслед за каждым вопросом.) Ну, а Польщиков?

– Свяжитесь, будьте так добры, с господиномРокицким, – сказал Даник уверенно. – Он вам все и разъяснит…

– Ага, – сказал Бестужев. – Значит, у вас ещекакой-то финт за душой припасен? Василий, друг мой, прогуляйтесь за дверь, и небойтесь, мы с господином приставом сами справимся… – и, когда за верзилойзакрылась дверь, встал, наклонился к Данику, сказал доверительно: – Знаете, вчем ваша беда, дражайший Ефим Григорьевич? Да в том, что вы оказались межжерновов. А это – иногда самое паршивое, что может с человеком случиться…Признаюсь вам откровенно: я не буду вас допрашивать вовсе. Да-да, представьтесебе. И пристав не будет. Не хочу я терять с вами драгоценное время. Для менясовершенно ясно, что вы каким-то боком причастны и к смерти Струмилина, и кисчезновению коноваловского подмастерья Штычкова, который был и не ювелирнымподмастерьем вовсе, а работал в Петербургской охранке… Не говоря уж о вашемприказчике, которому вы поручили с компанией таких же ухарей напасть на менявчера в парке… Ну да бог с вами. Я вас не буду допрашивать. Я вас попроступосажу в арестантский вагон и отправлю в Петербург. Вот там вас допросят…Впрочем, я неточно выразился. На вас там навесят… – Он продолжал мягко,задушевно: – Знаете, почему меня сюда послали, Ефим Григорьевич? Да оттого, чтов соседней губернии – кабинетские золотые прииски, при дворе испугались, чтоэта зараза – я о грабежах – может перекинуться и к соседям. Там, в столице,прямо-таки жаждут, чтобы им представили виновного. Лично я глубоко уверен, чтовы, хотя и причастны ко многому, но играли сугубо подчиненную роль, а заправлялидругие. Но кто будет слушать какого-то ротмистра? Главное, у юстиции появитсякандидат в подозреваемые. Вас быстренько размотают по полной. И виной томубудет ваше невезение. Ведь это вы, а не кто иной, засветились перед Тутушкиным,вы, а не кто-то иной, заплатили за номер Штычкова и вкручивали хозяйке, будтоон уехал жениться. Вы маячили на приисках в роли сотрудника охраны. Другие втени, а вы – вот он, под ярким светом. Даже Мельников в тени… ЕфимГригорьевич, я совершаю служебный проступок, но почитайте уж, что мне насчетнего прислали из Петербурга… – он перевернул лежащий на столе лист. –Ну, ознакомьтесь, вы, как-никак, словно бы в рядах состоите, в охране…

Закурил папиросу и с удовольствием смотрел, как отваливаетсяу Даника челюсть. На побледневшем лице черная бородка выделялась особенноконтрастно, казалась сейчас театральной, приклеенной.

– Господи боже мой… – прошептал Даник. – Кполитике ни сном ни духом сроду не прикасался…

– Охотно верю, – сказал Бестужев. – Но когоэто будет волновать в Петербурге? Они в вас вцепятся, как лайки в медведя.Грохнет по столу кулаком какой-нибудь чин в звездах – и налетит сюда целаяорава агентов, каждый ваш шаг будет восстановлен и выявлен. Ваш, а нечей-нибудь иной – ведь никто другой нам не попался, а вы вот попались. Знаете,что порой такие дела решаются не по суду, а по высочайшему повелению? Росчеркпера государя императора – и отправитесь вы навечно куда-нибудь в Вилюй илиНарым… Вы и в самом деле предпочитаете остаться единственным козлом отпущения, ЕфимГригорьевич? Ну, если вы такой идиот… – Бестужев присел на край стола,нависая над Даником. – Некогда мне с вами рассусоливать. Да и охоты нетсовершенно. Я свою задачу, собственно, выполнил – могу со спокойнойсовестью предоставить в Петербург виновника. Разве вы в этом деле человекслучайный? Нет-с, вы виновник. А то, что виновник вы не главный, мне уженаплевать. Мой отчет и без того выйдет достаточно убедительным. Надоело мне увас, наскучило, хочу обратно в Петербург… И вы со мной за компанию, ЕфимГригорьевич… – наклонился еще ниже. – А ведь вместо вас может поехатьв арестантском вагоне кто-нибудь другой, но это зависит исключительно от вас…Что, едем на вокзал?

– Не надо, – просипел Даник.

– Значит, предпочитаете уступить столь почетное местокому-то другому? Не вилять и не раздумывать! – рявкнул Бестужев так, чтоДаник отшатнулся. – Кто заправляет всем делом?

– Не знаю, как бог свят! Ваше благородие, мое дело –десятое, я на подхвате, вроде официанта, подай-принеси… Вот и пихали менявперед, до чего ни коснись…

– Кто всем заправляет?

– Видит бог, не знаю и знать не хочу! Не зная такихвещей, проживешь дольше… Вы Мельникова спросите! Я все приказания и инструкцииполучаю сугубо от него, оне ж барин, «ваша милость»… ну, а он, я такподозреваю, как раз от главного…

– Где Штычков?

– Не убивал! – истерически всхлипнул Даник. –Крови на мне нет! Что поручили мне Георгий Владиславович – сходить, заплатить,Хлынихе наплести с три короба, – я и выполнил…

– А Тутушкина зачем пугали?

– Было велено… Оттереть Ваньку от Олечки и возить ее кгосподину Струмилину – в видах охраны и бережения, чтобы сплетен меньше было…

– А что делали на приисках?

– Бакалейные товары поставлял…

– Даник!!!

– Если возникнет такая необходимость, передавалМельникову эстафеты из Шантарска. Что там, неизвестно. Я заглядывал пару раз,да там тарабарской грамотой писано было, не зная секрета, не прочтешь. Ну, адля видимости изображал, будто агентов для охраны подыскиваю…

– От кого получали шифровки? Ну, эту самую тарабарскуюграмоту?

– От Витьки, вроде лакея у Мельникова… Он же бариномживет, ему лакей положен…

– Кто вам выписал билет охранного отделения?

– Мельников велел идти в жандармское управление, кгосподину штабс-капитану Рокицкому, они и вручили, собственноручно…

– И что при этом сказал Рокицкий?

– Да ничего особенного, встретил, ничуть не удивившись,отдал билет в конверте, сказал что-то вроде: «Смотри, мол, блюдигосударственные интересы» – и до двери довел…