– Я… не буду выходить замуж за Хайдена.

Он смотрел на меня с непонятным, слегка смущенным выражением лица.

– Не будешь?

Я покачала головой.

– Нет, – подняв левую руку, я продемонстрировала ему пальцы: – Кольца нет, видишь?

Он взял мою ладонь и повернул туда-обратно. Потом отпустил:

– А что случилось?

Я вспомнила «Олений рог» и караоке, и свою пьяную речь…

– Ты знаешь, у меня никогда не было проблем с алкоголем в Нью-Йорке, а тут… тут все совсем по-другому. Я вчера вечером немного перебрала в «Оленьем роге».

Рой ухмыльнулся:

– Да ладно. Ты этого не сделала.

– О, боюсь, что сделала.

– Ты снова играла в Мертвых президентов, Чемпион? Или на этот раз это был степл-чейз?

– Ни то ни другое. Я вообще не играла в дартс, – ответила я. А потом вспомнила про кубок: – А вот моя мама играла и выиграла ваш ежегодный летний турнир! Понятия не имею, как ей это удалось.

У Роя брови полезли на лоб:

– Твоя мама? Вау. Я думаю, тебе стоит узнать ее получше.

– С удовольствием, – сказала я и улыбнулась. Он поймал мой взгляд, и мы смотрели друг другу в глаза несколько мгновений. Потом он спросил:

– Так что случилось?

Я рассказала ему о караоке и о моем исполнении песни «Наша любовь останется здесь».

– Гершвин, наверно, вертелся в своем гробу как сумасшедший, но слушателям понравилось. Хотя, возможно, они просто поддерживали меня, чтобы я не слишком расстраивалась. Поддержали лузера.

– Они поддержали Пловчиху, – уточнил он.

– В общем, не знаю. Суть в том, что все время, пока я пела эту песню, я думала о тебе. И мне хотелось, чтобы ты был там. А потом я начала говорить все эти жуткие глупости о фотографии и… не знаю. Как-то само так получилось, что в конце прямо там, в «Оленьем роге», на виду у всех, я объявила Хайдену, что свадьбы не будет.

Я слышала, как волны плещут о сваи причала.

Рой переваривал услышанное.

– А почему ты это сделала? – спросил он спустя некоторое время.

Я глубоко вздохнула.

– Потому что… я не могу вернуться к тому, что у меня было раньше. Я приехала сюда, ожидая одного – а получила совсем другое. Все изменилось. Я изменилась. И я не могу выйти замуж за Хайдена, потому что… потому что я люблю тебя.

Рой резко поднял голову:

– Что ты сказала?!

– Я сказала, что все изменилось, и я не могу вернуться к…

– Нет, я о том, что ты сказала потом.

Я взяла его за руку и набрала в грудь побольше воздуха:

– Я сказала, что… люблю тебя.

Он переплел свои пальцы с моими.

– Но как же все то, что ты мне говорила вчера вечером? – он опустил глаза – Ты сказала, что не любишь меня.

Я покачала головой.

– Я просто боялась. Боялась правды. Правда иногда все здорово усложняет и путает. Я сделала очень больно Хайдену. Я знаю это – и мне как-то надо с этим жить дальше. Но я ничего не могу поделать с тем, что люблю тебя.

– А как же Нью-Йорк и твоя карьера? Как насчет того, что ты скрипишь зубами во сне?

Я засмеялась.

– Знаешь, мне кажется, что я ни разу не скрипела во сне зубами с тех пор, как приехала в Бейкон, – я подумала о бабушке и о тех огромных деньгах, которые она мне оставила, а еще я подумала о Кенлин Фарм и о том кустике черники, который я нашла там. – И знаешь… у меня вдруг появилось необъяснимое, но непреодолимое желание стать владелицей черничной фермы. Я буду продавать вкуснейшие черничные маффины и черничные пироги… и… – я взглянула на пляж, на город, на статую Черничной леди. – Кстати, ты никогда не думал, почему никто никогда не пробовал черничных круассанов? Может быть, их я тоже буду печь и продавать. Я слышала, тут неподалеку продается старая черничная ферма.

Над поверхностью океана пролетела летучая рыба, шлепнувшись о воду, она выбросила фонтан серебристых брызг. Рой смотрел на меня и улыбался.

– Я думаю, ты сумасшедшая, Эллен Брэндфорд. Но я люблю тебя, – и он потянул меня к себе.

– Подожди, – остановила я его. – Мне нужно кое-что сделать.

Достав бабушкино письмо из кармана, я развернула листок, разгладила его и последний раз посмотрела на строчки, написанные рукой моей бабушки. А потом подошла к краю причала и выпустила листок из рук. Его подхватил ветер и понес на воду.

Рой подошел и встал около меня.

– Может быть, она, наконец, обрела покой.

– Надеюсь.

– Я думаю, она бы тобой очень гордилась.

– Правда?

– Конечно. Я же горжусь.

– Спасибо, – сказала я. Мы постояли немного у перил, глядя, как ветер играет с волнами.

– Меньше всего я ожидал увидеть тебя сегодня здесь, на этом причале, – признался Рой.

Я улыбнулась.

– Ну а я вот она. И этот новый причал, кстати, мне нравится куда больше прежнего.

Рой засмеялся.

– Нравится?

– Очень. Он прекрасен.

– Ну, думаю, владелец испугался, что на него подадут в суд. Та женщина, которая со старого причала свалилась.

– А, да, точно, – кивнула я. – Эта адвокатша. Как ты думаешь – она подаст иск?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Возможно. А может, и нет. Это может быть… конфликт. Конфликт интересов?

Я покачала головой.

– Нет, я так не думаю. С чего бы тут быть конфликту интересов?

– Ну, она только что заявила владельцу, что любит его.

– Ничего я не… подожди-ка… Что?!

Рой улыбался во весь рот.

– Ты – хозяин?! – пораженно спросила я. – Ты?!

– «Строительная компания Роя Каммингса», позвольте представиться, – он протянул мне руку для рукопожатия.

Я понимала, что выглядела весьма глупо. Он изо всех сил старался не смеяться.

– Ты хочешь сказать, что этот причал твой?

– И причал, и дом. Они как бы вместе, помнишь? Я их владелец с тех пор, как приобрел их в собственность. Я знаю, ты думала, что я плотник. И я и есть плотник, но только еще я генеральный подрядчик. Владелец компании.

Я окинула взглядом причал и новый дом – теперь, когда я знала, что это все появилось здесь только благодаря Рою, я смотрела на них иначе, и они были восхитительны.

– Ты умеешь произвести впечатление, Рой Каммингс.

Он лукаво улыбнулся.