Но расспрашивать своего босса на мой счет он не посмел. Я думаю, Саныча совершенно сбил с толку все еще не убранный стол с коньяком и деликатесами. Похоже, Мина таким образом привечал только друзей или деловых партнеров. -…Аникушина мы нашли в гараже, – рассказывал Саныч. – С ним был еще один… Фамилия? Не знаю.

Похоже, из деловых. Весь в наколках. Он-то и предупредил Аникушина о нашем приближении. Заорал, как резаный…

– Как получилось, что вы не смогли взять Аникушина живым? – резко спросил Мина.

– Он сразу понял, что мы пришли за ним. Увидев нас, этот урод бросился вглубь гаража и достал из-под тряпья гранатомет. Нам ничего другого не оставалось, как открыть огонь.

– А деловой жив?

– Нет. Он попал под общий расклад.

– Хорошы-ы… – с сарказмом протянул Мина. – Так-то вы отрабатываете авансы… Я приказал доставить Аникушина не в гробу, а лишь в упаковке. И что я получил? Что, я тебя спрашиваю!?

– Но…

– Никаких но!!! На хрена мне твои сопли!? – Дальше последовала непечатная брань.

Мина отводил душу минуты две. А затем вдруг успокоился – словно получил дубиной по темечку.

Устроившись в кресле поудобней, он неожиданно спокойным голосом сказал:

– Все, эту станцию мы проехали. Посетим ее на обратном пути. А пока ты мне скажи вот что: тебе известна эта девица?

И Мина щелком ногтя пододвинул к Санычу фоторобот Ланы.

Наверное, разверзнись сейчас перед Санычем земля, и то он так не испугался бы. Но нужно отдать ему должное – на его лице не дрогнул ни один мускул. И лишь в слегка прищуренных глазах появилось нечто такое… – нет, панический страх словами передать невозможно. В особенности если он не может вырваться наружу, а кромсает человека изнутри.

– Кто она? – повторил вопрос Чухлаев.

Саныч еще чуток помедлил и ответил:

– Не знаю.

– Ты уверен? – с удивительным спокойствием и даже безразличием спросил Мина.

– Конечно.

– Смотри внимательно.

Саныч взял фоторобот в руки и сделал вид будто пытается что-то припомнить.

– Нет… – Он положил фоторобот на стол и поднял сумрачный взгляд на Чухлаева. – Мне видеть ее не приходилось.

Я смотрел на Саныча во все глаза. Что это с ним? Или он такой тупой, что не догадывается какая заварилась каша?

Если Саныч бывший профессионал (а так оно, скорее всего, и было), то ему отличить фотографию от фоторобота – раз плюнуть. И коль уж сам босс предъявляет своему начальнику охраны эту картинку, значит основания для этой демонстрации у него более чем веские.

Интересно, а как бы я поступил на месте Саныча? Эта мыслишка влезла мне в мозги, пока я наблюдал за его реакцией на изображение Ланы-Русланы, и подленько шпыняла в нервные окончания.

А и правда – как? Ведь если Саныч "крот", ему не позавидуешь. С него Мина шкуру сдерет, это как пить дать. С живого. Мафиозные боссы очень не любят предателей. (А кто их любит?) Наверное, я рискнул бы пробиться к выходу и уйти из здания бизнес-центра (пусть и по трупам), чтобы потом спрятаться куда подальше. Мир велик.

Впрочем, при наличии современных скоростных авиалайнеров он скукожился до размера заплатки на портках. Семь-восемь часов – и ты на другом конце света. И если кому-то с большими деньгами очень захочется найти отступника, то его достанут со дна морского.

Похоже, и Саныч сейчас решал такую же нелегкую задачку, сконцентрированную в извечном вопросе "Что делать?". В его несколько тяжеловесной фигуре появилось что-то хищное, угрожающее; он подобрался, как перед прыжком, и немного отклонился назад – чтобы легче было достать пистолет.

Его смущало только мое присутствие. Он никак не мог понять, что у меня на уме, на чьей я стороне и что держу за пазухой, кроме ножа. А в том, что я не гражданский лох и долго рассусоливать не буду, убеждать его уже не требовалось.

Однако не исключено, что я ошибался. Возможно, Саныч отрицал свое знакомство с Ланой по какой-то другой причине. Поди, знай.

Но как бы там ни было, а общая атмосфера в кабинете постепенно накалялась и готова была в любой момент взорваться. Она подогревалась даже не словами, а сильным душевным волнением двух главных действующих лиц – Мины и Саныча.

Они выросли позади Саныча словно из-под паркетного пола. Пристально наблюдая за Санычем, я как-то забыл про входную дверь, и два парня, по возрасту чуть моложе меня, буквально проплыли по воздуху – так бесшумна была их походка.

– Саныч, – все так же спокойно сказал Мина, – достань пистолет и положи его на стол. Подальше от себя.

Только не делай лишних движений. Так сказать, во избежание…

Саныч не спеша обернулся и посмотрел на парней, стоявших у него за плечами. Наверное, он слишком хорошо знал их, потому что молча достал оружие и положил перед собой. У Саныча была крутая "пушка", отметил я не без зависти – "ЗИГ-Зауэр" Р226 с магазином на пятнадцать патронов.

Да, это были настоящие профессионалы – холодные, жесткие и совершенно невозмутимые. Для таких "орлов" зарезать человека – раз плюнуть. Саныч, как и я, в этом не сомневался. Похоже, это был главный резерв Мины, что-то вроде внутренней контрразведки.

– В чем дело, Павел Минович? – без каких-либо признаков волнения спросил Саныч.

– Тебе лучше знать.

– Но я ничего не знаю.

– На кого ты работаешь? – Мина постепенно начал заводиться.

– На вас.

– Значит, работаешь на меня, а признаться, что якшаешься с этой девкой не можешь. Или не хочешь?

Почему? Слабо?

– Павел Минович, я не знаю о ком вы говорите. Повторяю – мне не приходилось с ней встречаться.

– Слушай, ты же знаешь, что ложь у меня не проходит… – Чухлаев как-то странно улыбнулся – будто показал зубы врачу-стоматологу. – Придет время, и ты исповедаешься мне как на духу. Зачем темнить, тем самым усугубляя свое положение – Не нужно меня пугать… – Саныч нахмурился. – Свою работу я выполнял честно, никакой вины за мной нет. И вы это знаете лучше других. Я никогда прежде этого не делал, но, видимо, сейчас стоит напомнить вам, Павел Минович, что вы обязаны мне жизнью.

– Обязан, – охотно согласился Мина. – И, по-моему, до этого дня я не давал тебе усомниться в том, что у меня хорошая память.

– Так что же изменилось?

– Многое… – Чухлаев нажал одну из кнопок селектора и поднял трубку. – Ты уже на месте? Парни здесь… Работал? Ну и как? Ты почитай, а я послушаю. Особо спешить некуда…

Трубка чирикала минуты три. Все это время Саныч упрямо не поднимал глаз на своего босса. Что творилось в этот момент в его квадратной башке – одному Богу известно. Но на лице Саныча по-прежнему не дрогнул ни один мускул.