Байру, Д. Боди и Б. Боссона, отказавшихся участвовать в таком списке[753]. В тот же день в интервью на канале «ТФ 1» С. Вей заявила о своем желании видеть «как можно более широкий центристский список», который она сможет снова возглавить[754].

Идея центристского списка активно обсуждалась в руководстве ЦСД в течение апреля 1989 г. Большинство его членов высказывалось в пользу П. Меньери как главы списка. Одновременно была отвергнута идея общего списка СФД-ОПР и списка, который могла бы возглавить С. Вей, на основании того, что она не принадлежит к ЦСД. Среди социальных демократов, впрочем, единодушия не было. Д. Боди, Б. Боссон и Ф. Байру предпочитали список СФД. «Правое» крыло ЦСД в лице Ж. Леканюэ и Р. Монори также склонялось к участию в списке СФД[755].

Тем не менее, 13 апреля 1989 г. национальный совет СФД одобрил общий список СФД – ОПР, ведомый В. Жискар д’Эстеном. Само решение принималось в атмосфере острых дискуссий между центристами и другими составляющими конфедерации. Национальный совет 49 голосами против 13 отклонил резолюцию, предложенную Ш. Мийоном, об утверждении списка оппозиции – «списка союза и обновления» – на «национальном конвенте (convention)». В связи с этим председатель ЦСД П. Меньери заявил о готовности сформировать «открытый список, чтобы дать выбор избирателям для сохранения шансов обновления»[756].

Эти дискуссии продолжились на проходившем 21–23 апреля 1989 г. съезде ЦСД в Лилле. Их итогом стало предоставление съездом мандата своему председателю на формирование «списка центра и обновления» на европейских выборах, которые должны были пройти 18 июня. На съезде ЦСД П. Меньери был триумфально (с 98 % голосов) переизбран председателем партии. Тогда же участники съезда, несмотря на возражения Ж. Леканюэ, 225 голосами против 8 и 2 воздержавшихся поддержали решение о создании автономного центристского списка во главе с Симоной Вей[757].

Такое решение вполне естественно ставило вопрос о дальнейших принципах существования СФД и пребывания в нем центристов. Во время внеочередного национального совета Республиканской партии 23 апреля Ф. Леотар выразил мнение, что список ЦСД приводит к «расторжению соглашения». В связи с этими событиями создание межфракционной группы ОПР – СФД – «Союза центра» по требованию Ф. Леотара и В. Жискар д’Эстена было перенесено на неопределенный срок[758].

Между тем, данное решение руководства ЦСД можно трактовать чисто идеологически. ЦСД, следуя христианско-демократической традиции, всегда оставался верным европейским обязательствам, выступая за политическую интеграцию Европы. В силу политических обстоятельств он до сих пор был вынужден участвовать либо в списке СФД (1979), либо в списке СФД-ОПР (1984). 1989 годи создавшаяся политическая ситуация давали ему шанс впервые сформировать собственный список[759]. Тем самым через формирование собственного списка и подтверждение своего европейского обязательства центристы утверждали свою идентичность. Продвигая идею собственного списка, социальные демократы выступали за усиление полномочий Европейского парламента, его законодательной власти, и Европейской комиссии, которая должна быть ответственной перед парламентом. «Если мы хотим видеть на горизонте Соединенные Штаты Европы, то мы должны встать на путь европейской политической ответственности, также как и сделать Европу близкой гражданам, а не сводить ее к Европе предприятий», – объяснял П. Меньери[760].

Партия остается в СФД и в оппозиции, но сохраняет свое членство в «Союзе центра». Декларировались приверженность партии экономическому оздоровлению страны, заботе о справедливости и социальном прогрессе[761].

22 июня 1988 г. Р. Барр объявил, что вступает во фракцию «Союз центра», а республиканцы Ш. Мийон и П.-А. Вильтзер объявили о создании в рамках парламентской фракции СФД «либерального, социального и европейского согласия», которое объединило бы 30 депутатов-барристов[762]. Однако барристская иллюзия в рядах социальных демократов понемногу исчезала. П. Меньери отметил, что ЦСД находится «на полпути между Жискаром и Барром», а Ф. Байру конкретизировал: «Мы по-человечески более близки Барру, но интеллектуально более близки Жискару»[763]. Р. Барр оставался влиятельной фигурой на политической сцене, но барристские структуры распадались и быстро исчезали.

Первоначально ЦСД, действительно, пытался играть заявленную роль. Он корректировал правительственную деятельность, оказывал институциональное давление посредством «мягких» и «острых» поправок к правительственным решениям, рассчитывая, что М. Рокар оценит расположение центристов. В стратегическом плане ЦСД высказывался за «крупную либеральную, социальную и европейскую партию» и за возможный альянс с социалистами. Одновременно ЦСД подвергал критике консерватизм идеологии и структур оппозиции, косвенно инициируя и поощряя процесс ее обновления[764]. ЦСД в те дни стремился подчеркивать свои характеристики и свою оригинальность – социальное и европейское измерение. «Я не был сторонником систематической оппозиции, – утверждал П. Меньери. – Традиция христианско-демократического течения состоит в том, чтобы поставить свои амбиции на службу своим убеждениям, сочетать искренность с прагматизмом»[765]. Не случайно в своем выступлении во время инвеституры правительства П. Меньери подчеркивал, что ЦСД остается в оппозиции и ответственным за будущее страны[766].

Между тем, партия была не лишена серьезных внутренних политических проблем. Ее исследователи Б. Роше и В. Лион выделили четыре группы таких проблем: 1) «органический недостаток» – недостаточная сплоченность, дисциплина, внутрипартийная демократия; в последнем случае существовала четко выстроенная иерархия, основывавшаяся на сыновьях нотаблей, некогда принадлежавших к МРП (Меньери, Барро, Боди, Боссон); крайний плюрализм в процессах принятия решений; 2) «стратегический недостаток», который подразумевает излишнюю концентрацию на личности Р. Барра, а затем на политике «открытости»; 3) «идеологический недостаток» – перед лицом «либеральной волны» ЦСД был вынужден защищать государство, его основные прерогативы, выступать за сохранение системы социальной защиты, за корректирование «вопиющих неравенств», не забывая при этом апеллировать к гуманизму; 4) «медийный недостаток»: лидеры ЦСД проигрывали медийным образам Ширака, Жискара и Леотара, исключение мог бы составить лишь Ф. Байру[767].

С лета 1988 г. «Союз центра» и ФКП, также заявившая о небезусловной поддержке правительства, использовали выгоду от создавшегося положения, создавая «альтернативное большинство» и разыгрывая шарнирную роль. Например, во время голосования по бюджету «Союз центра» и ФКП воздержались, чтобы «спасти» правительство; во время голосования по бюджету национального образования на 1989 г. «Союз центра» проголосовал против, а ФКП воздержалась, тогда как при голосовании по проектам выделения жилищных кредитов ситуация сложилась наоборот[768]. В октябре 1988 г. на референдуме по статусу Новой Каледонии ЦСД призвал поддержать правительственный законопроект и ответить «да». Но в ноябре 1989 г. во время голосования по бюджету центристы заняли отрицательную позицию[769]. Необходимо отметить, что центристская линия в целом не противоречила стратегии СФД быть «думающей» и конструктивной оппозицией, учитывая широкий плюрализм мнений и оценок среди партий конфедерации.

Позднее, характеризуя политику «открытости» и положение социальных демократов, П. Меньери вспоминал: «Скорее речь шла о попытке альянса между правым и