– Вода с медом, – повторила я, выпроваживая Марсали из комнаты. Потом пошла за новой порцией пиявок, на секунду задержавшись у окна, чтобы взглянуть, как дела у Брианны.

Она босиком бродила по загону, подоткнув юбку, и одной ногой шевелила лошадиный помет. Похоже, без особого успеха. Заметив меня, Бри покачала головой, потом указала на стоящий рядом топор и махнула в сторону леса. Я согласно кивнула в ответ. Хорошая идея – поискать в гнилых пнях.

Джемми был привязан помочами к изгороди загона. Стоять на ногах он давно научился, но нужно было как-то удержать его на месте, пока мама занята. Малыш времени даром не терял – обрывал остатки тыквенных стеблей, увивающих забор, и вопил от радости, когда сухие листья и куски побитых морозом тыкв сыпались на его пламенеющие волосы. В то же время он целеустремленно пытался запихнуть в рот тыкву размером с голову.

Краем глаза я заметила какое-то движение – Марсали принесла воды из источника и вылила в покрытый засохшей коркой котел. Никто бы не сказал, что она беременна. Джейми прав – она слишком худенькая. Однако теперь я видела, что она очень бледная и под глазами залегли темные круги.

Черт! Еще какое-то движение. Бледные ноги Брианны мелькнули в тени высокой голубой ели. Вот только ей не хватало забыть про масло пижмы! Она все еще кормила Джемми грудью, но нет никакой гарантии…

Я обернулась, привлеченная странным звуком за спиной. Джейми медленно взбирался на стол, словно огромный пурпурный ленивец, держа в руках пилу для ампутаций.

– Ты что вытворяешь?!

Он опустился на подушку, кривясь от боли и тяжело дыша, и прижал пилу к груди.

– Повторяю, – грозно сказала я, нависнув над ним и уперев руки в бока, – ты что…

Джейми открыл глаза и немного приподнял пилу.

– Нет! – твердо сказал он. – Саксоночка, я знаю, о чем ты думаешь, и я этого не позволю!

Я глубоко вдохнула.

– Ты же знаешь, что я пойду на это, только если не будет другого выхода.

– Нет! – повторил он снова, бросив на меня хорошо знакомый упрямый взгляд. Неудивительно, что он никогда не сомневался, на кого похож Джемми.

– Мы не знаем, что может случиться…

– Саксоночка, – перебил он, задыхаясь, – мне все равно.

– Зато мне нет!

– Я не намерен умирать, – решительно заявил он. – Но я не смогу жить с одной ногой. Эта мысль приводит меня в ужас.

– Думаешь, мне не страшно? А если придется выбирать между ногой и жизнью?

– Не придется!

– Черт, а если так случится?

– Не случится!

С возрастом он не изменился. Два года или пятьдесят – Фрейзер всегда останется Фрейзером.

– Ладно, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Отдай мне эту чертову штуку, и я ее уберу.

– Поклянись!

– Что?

– Поклянись. Не хочу, чтобы ты отрезала мне ногу, пока я без сознания.

– Тогда у меня не будет выбора.

– У тебя нет, – невозмутимо заявил он. – А у меня да. И я свой выбор сделал. Поклянись, саксоночка.

– Ах ты, ужасный, невыносимый…

На багровом лице вспыхнула белозубая улыбка.

– Если еще назовешь меня «шотландцем», то я буду знать, что точно выживу.

Я не успела ответить, потому что со двора донесся жуткий вопль. Я обернулась к окну и увидела, как Марсали выронила два ведра воды. Вода вылилась на юбку и туфли, но она не обратила внимания. Я взглянула в ту же сторону, что и она, и замерла.

Огромный косматый зверь прошел сквозь изгородь, ломая жерди, словно спички, и остановился в центре грядки, в каких-то десяти футах от Джемми. Малыш уставился на него круглыми глазами, открыв рот, совсем забыв про обгрызенную тыкву.

Марсали опять закричала, и Джемми, испугавшись, начал звать маму.

Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Я отбираю у Джейми пилу, иду к двери и выхожу во двор, думая о том, что в зоопарке бизоны почему-то выглядят намного меньше. Не помню, как я преодолела ступени – наверное, перепрыгнула.

Из леса выбегает Брианна и мчится молча, со спокойным и решительным лицом, держа в руках топор. Я не успеваю сказать ни слова, а она уже рядом со зверем.

На бегу она поднимает топор, замахивается и опускает со всей силы на загривок животного. Зверь ревет и пригибает голову, словно готовясь броситься вперед.

Брианна уворачивается и бежит к Джемми, дергает помочи, пытаясь отвязать их от забора. Краем глаза я замечаю Марсали. Выкрикивая гэльские молитвы и проклятия, она хватает с куста свежеокрашенное белье.

У меня в руках пила. Двумя ударами я перерезаю помочи и бегу к зверю. Марсали набрасывает ему на голову белье, и он стоит, ослепленный, качаясь и дергая головой. На темно-синем фоне кровь кажется черной.

Он такой высокий, почти мне до плеча, и странно пахнет – пыльный и теплый запах, тухлый, но странно знакомый. Так пахнут коровы. Бизон делает один шаг, еще один, и я вцепляюсь в шерсть, стараясь его удержать. Я чувствую, как зверя трясет, и ощущаю его судороги, словно толчки землетрясения.

Я никогда такого не делала, но сейчас действую, словно в тысячный раз. Словно во сне, но уверенно, протягиваю руку под слюнявые губы, и теплое дыхание касается моего рукава. Под челюстью бьется сильный пульс, и я мысленным взором вижу большое мощное сердце, качающее горячую кровь. Я провожу пилой по горлу и чувствую упругое сопротивление кожи и мышц, слышу скрежет кости и треск сухожилий.

Зверь содрогается и падает на землю с глухим стуком.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что сижу в центре двора, все еще вцепившись рукой в густую шерсть. Нога, попавшая под голову бизона, затекла, а теплая вонючая юбка, пропитанная кровью, облепила бедра.

Я услышала чей-то голос и подняла голову. Полностью обнаженный Джейми на четвереньках стоял на крыльце и смотрел на меня с отвисшей челюстью. Марсали сидела на земле, вытянув перед собой ноги, беззвучно открывая и закрывая рот.

Брианна стояла рядом со мной, держа на руках Джемми. Забыв про страх, малыш разглядывал бизона.

– Ооо! – заявил он.

– Да! – ответила я. – Отлично сказано!

– Мама, как ты? – спросила Брианна, похоже, уже не в первый раз. Она аккуратно гладила меня по голове.

– Не знаю. Вроде нормально.

Я с трудом высвободила ногу, и Брианна помогла мне встать. Дрожь понемногу стихала. Бри глубоко вдохнула, глядя на поверженное тело. Даже лежа, зверь достигал ее талии. Марсали подошла и встала рядом с нами, восхищенно покачивая головой.

– Матерь Божья, как мы его разделаем? – спросил она.

– Ну. – Я провела трясущейся рукой по волосам. – Думаю, справимся.