– Предупредили.

– Отлично. Я не стал бы скрывать этого от тебя. – Ило вновь улыбнулся.

Эшиала вернула ему улыбку, прежде чем уразумела ее смысл.

– Тебе не по душе вычурность двора, – заявил он. – Нет, не надо отрицать, Эшиала. Я разбираюсь в женщинах намного, намного лучше, чем Шанди. Часто ли он занимается с тобой любовью в ванне?

– Сигнифер!

– Что?

– Как благородный человек может спрашивать такое у дамы!

Ило скосил на нее взгляд.

– Пойми, я не благородный; я простой легионер. А ты – дочка лавочника… Щекотал ли тебя муж? Пока не закричишь? Могу поспорить, он обращается с тобой как с манипулой новобранцев, которую нужно выучить маршировать. На счет три… Читал ли он в постели пикантные стишки? Размазывал ли по твоей груди джем, чтобы затем слизать его?

– Что?! Ты это серьезно?

– Конечно нет! Шучу!

Вскочив на ноги, Эшиала собиралась подхватить Майу…

– Его я знаю гораздо лучше, чем ты, – заявил Ило серебряной чаше. – Я внимательно слежу за ним вот уже два года. Он, кстати, часто вспоминал тебя.

Эшиала замерла.

– Я не поверю, что принц способен обсуждать с тобой такие вещи!

– И я не поверю! Все, что он говорил, – это какая ты красивая да как грациозно ты ходишь. Он никогда не упоминал твоих предпочтений в пище, в искусстве или в музыке. Собираясь купить тебе подарок, он не мог сообразить, какое украшение ты выбрала бы сама. Может, он вовсе не думал, что у тебя могут быть свои вкусы…

Темные глаза впились Эшиале в лицо. Она попыталась выдержать его взгляд, но не смогла. Тогда она снова села на скамью, чувствуя небольшое потрясение после того, как ее тайные страхи обрели вдруг голос.

– Пойми, Эшиала, Шанди женился на тебе из-за твоей внешности – ты выглядишь словно принцесса из книжки сказок. И потом, он в жизни не знал, чего ему надо от женщины, наивно решив, что власть и богатство – это все, что тебе необходимо. Он вовсе не умеет говорить с женщинами, у него сразу начинает заплетаться язык. Он вообще не понимает, что это за существа – женщины. Я же точно представляю себе, чего женщина хочет и чего я хочу от нее. Я хитрый и безжалостный охотник на женщин. У меня выработано шесть разных тактик соблазна, и я редко терплю поражение.

Эшиала задыхалась:

– Ты самый отвратительный, наглый…

– Я наблюдал за тобой, заговаривая за столом о грядущих переменах, праздниках и так далее. Ты же едва могла проглотить кусок!.. Я наблюдал за тобой, когда ты собиралась на бал, видел, как ты завязывалась в три узла. Я видел, как твой муж целует тебя, вернувшись домой, – и знаю, что в тебе нет ненависти к нему.

От подобной грубости Эшиала потеряла дар речи.

– Но ведь ты и не любишь его.

– Как ты смеешь!

– Скажи, что ты его любишь, – и ты солжешь. Голова Шанди задурманена воображаемой императрицей, идеалом… Он не способен любить женщину как личность, наделенную своими правами. Теперь-то он уже должен был это понять. Но даже если понял, у него нет ни малейшего представления о том, что делать дальше.

– Если я расскажу ему, что ты мне тут…

– Не надо. У него сейчас и без того хватает забот. О тебе я знаю все… Ты вышла замуж в семнадцать. Семья уламывала тебя, пока не добилась твоего согласия.

Так вот что бывает, когда прославленный покоритель женских сердец делает первый ход! Пока впечатление оставляло желать лучшего. Эшиала уже многие годы так не злилась.

– Я не собираюсь выслушивать эти оскорбления!

– Но в итоге ты вышла замуж. Из чувства долга. Что, ты и ноги раздвигаешь из чувства долга?

Чувствуя, как пылает ее лицо, Эшиала нетвердо поднялась на ноги и протянула руки к своей малышке…

– Это мне сказала твоя сестра.

– Как? – Из легких принцессы разом вышел весь воздух, и она вновь шлепнулась на скамью. В глазах Ило сверкнули искорки.

– Сегодня я отправляюсь обедать к сенатору, в его конюшне стоит кобылка, на которой я желал бы прокатиться.

Майа пыталась запихнуть оборванную розу себе в волосы, впрочем, без особого успеха. Сенатор всегда любил вздремнуть после обеда. О, Эшия, какая же ты идиотка! Дура, дура! Одно хорошо – ребенок от Ило не будет похож на бабуина.

– С княгиней я веду равную игру, – признался Ило, поднимая последнюю розу, – но ни за что не решился бы заигрывать с будущей императрицей. Уверен, за это положена какая-нибудь особенно мучительная казнь. Сажание в муравейник или еще что-нибудь в этом роде.

– Увы, тебе не представится случая выяснить.

– Всем сердцем надеюсь. Но ты ведь помнишь историю про бассейн-прорицатель? – Последний общипанный стебель упал к его ногам.

– Я помню, что муж просил меня не обсуждать…

О нет!

Расслабленно откинувшись на спинку скамьи, Ило запрокинул голову.

– Боюсь, да. С нарциссами. Над этой чушью можно было бы посмеяться, но Эшиала слишком злилась, чтобы расхохотаться от души.

– Это твой «номер шесть», или ты испытываешь «обольщение номер семь»? Ты должен был спланировать его совсем недавно. Помни все-таки, что мой муж просил нас… – Улыбка заставила ее умолкнуть. – Это ведь ты заговорил тогда о предсказаниях!

– А как бы ты иначе о них узнала?

Никак, наверное. Шанди никогда не обсуждал дела дома.

– Значит, ты уже тогда собирался заманить меня в свои сети? Как только вы вернулись?

– Сети я стал ставить сразу, как только увидел тебя… Редкий случай, знаешь ли. Как уже было сказано, я никогда не сходил с ума по женщинам. Страсть не затмевает мой разум, я вполне способен сказать себе: «Ило, эта женщина тебе не по зубам». И потом, я могу флиртовать с любой красоткой – зачем же мне играть с единственным огнем, который действительно способен обжечь? Но вроде как у меня нет выбора. Предсказание исполнится, когда зацветут нарциссы.

– Зацветут нарциссы? – Эшиала надеялась, что к их цветению она раздуется, словно диванный валик.

– Это тебя я видел в саду, в окружении нарциссов.

– Обнаженную, надо понимать?

– Совсем голую, на расстеленном покрывале…

– Что?!

– И с улыбкой на устах. – Ило встал раньше, чем она успела подняться сама. Прижимая к груди серебряную чашу, он шагнул к ней.

– Клянусь тебе, что это правда, – с печалью в голосе заявил он. – Но я настолько умелый лгун, что ты мне лучше не верь. Ради себя я уповаю на то, что бассейн пошутил, ибо меня не утешает перспектива оказаться повешенным, четвертованным или утопленным, – и все для того лишь, чтобы добавить императрицу в список моих побед. Но ради тебя я надеюсь, что предсказание сбудется.