И котейшество отступил. Фыркнул что-то мгновенно притихшему Хану, повернулся ко мне.

— Иди-у-у-у. Не врет. Верю-у-у-у…

Провожал нас все тот же целитель — фанат ведьм и мой персональный поклонник. Вид у него был почти траурный, как у ребенка, у которого нагло отобрали самый вкусный в его жизни леденец. Пришлось заверить, что в доме, где живут земляне, ему всегда рады, пригласить на чай в ближайший выходной и пообещать познакомить с двумя потенциальными ведьмами и ведьмаком — первым на Валгосе.

До белой башни мы добрались очень быстро. Элистар торопился, я за ним едва поспевала. Прошли через первый этаж, миновали шумные коридоры, спустились в подвал, а потом по неприметной лестнице — ниже… и еще ниже… пока не оказались в странном подземном зале.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Огромное пустое пространство, круглая площадка в центре, накрытая силовым куполом, а по ее периметру — витые арки. Радужные, чуть подрагивающие, словно готовые раствориться в воздухе.

— Дороги ветра, — пояснил Элистар, отвечая на мой немой вопрос. — Каждая ведет в определенную точку Валгоса. Древняя магия, оставшаяся еще с тех времен, когда здесь жили ведьмы. Сейчас ими редко пользуются. Слишком много сил необходимо затратить.

— Зачем же тогда…

— Валерия, в данный момент это единственный доступный для тебя способ мгновенно попасть в Ильиэнмар, а я — один из немногих, кто умеет ходить дорогами и сможет провести тебя по ним быстро и безболезненно.

Дороги ветра… Надо же. А ведь мне до сих пор ни читать, ни слышать о них не приходилось. Еще одна загадка этого мира, связанная с ведьмами. Сколько их осталось?

— Что нужно делать? — повернулась я к магистру.

— Дать мне руку и крепко сжать мою.

Короткое заклинание — и ближайшая арка вспыхнула, засияла серебристыми сполохами, разгораясь все ярче и ярче. Постепенно все пространство внутри нее заполнилось светом. А следом появился ветер — налетел, закружил, ударил нам в спины. Подгоняя, вынуждая сделать шаг вперед.

— Если страшно, можешь закрыть глаза, — предупредил Элистар, увлекая меня за собой.

Закрыть глаза в такой момент и пропустить древнее волшебство? Ну уж нет. Что я потом расскажу Сэму, Сашке, Полли? Они ведь наверняка спросят. Стрекозел с Марром тоже. Поэтому, вопреки предупреждению, я смотрела… смотрела… и ничего не видела. Повсюду — лишь серебряный свет и ветер. Он гибкой змеей оплетал все вокруг, танцевал за спиной, обнимал за плечи, доверительно нашептывал что-то на ухо.

Через несколько минут все закончилось. Мы вышли на открытую площадку, окруженную невысокими перилами и живой изгородью. Здесь не было ни купола, ни стен, ни даже снега, зато неподалеку обнаружился очень недовольный Торэт. Стоял в самом центре круга, сложив на груди руки, и смотрел на наши с Элистаром ладони, которые мы так и не успели разжать. А в синих глазах стыли злые льдинки, делая их чужими, незнакомыми.

— Добро пожаловать в Ильиэнмар, Валерия! — произнес магистр. Взглянул на племянника… на меня… снова на Риана, многозначительно кашлянул, отпустил мою руку и быстрым шагом направился к лестнице с резными перилами в виде змей, бросив напоследок: — Увидимся в зале приемов.

Сбежал! Оставил меня одну, вернее, наедине с Торэтом взгляд которого с уходом дяди нисколько не смягчился. Вон уже и маску свою привычную успел натянуть — ирония, насмешка, надменная небрежность, а еще лед. Много-много льда. А там, под ним, в самой глубине темного штормового моря — тень затаенной, тщательно скрываемой боли.

Упрямый, колючий, недоверчивый… Глупый.

И что теперь прикажете делать? Ляпнуть что-то вроде: не виноватая я, он сам пришел? Нет уж. Я ни в чем не виновна, кто бы там себе что ни надумал.

Шагнула к Риану, вскинула голову, внутренне раскрываясь навстречу, насколько это возможно, перехватила его взгляд… И колючие морозные льдинки дрогнули, а потом начали стремительно таять, сменяясь знакомыми теплыми искрами.

— Лера… — выдохнул высокородный, рывком притянул меня к себе, обнял крепко-крепко и замер. Словно прислушивался к чему-то. И мое сердце тоже пропустило удар.

А потом его губы коснулись моих, и узорный каменный пол поплыл под ногами. И уже не хотелось думать, сомневаться, спрашивать и доказывать. Осталось одно желание: просто касаться оголенной кожи в распахнутом вороте рубашки, осторожно, подушечками пальцев… затем уже смелее, по шее, вверх, к лихорадочно бьющейся жилке и дальше — к кончикам порозовевших ушей. Просто прижиматься к сильному, чуть подрагивающему телу, путаясь ладонями в волосах. Вбирать срывающиеся с горячих губ глухие гортанные стоны. Сходить с ума от плавящего вены желания. Умирать и рождаться вновь…

— Лера… — коротким рваным выдохом, — Лера…

Берриан первым прервал поцелуй, но отстранился не сразу — я почти физически ощущала, как ему тяжело меня отпустить.

— Ты ведь говорил, что все чувствуешь, а сам рассердился, когда увидел меня с Элистаром, — пробормотала куда-то ему в плечо.

— Чувствую, — согласился Риан. — И все равно злюсь. Каждый раз бешусь, видя рядом с тобой другого. И ничего не могу с собой поделать.

Помолчал и добавил тихо-тихо, почти на грани слышимости:

— Очень боюсь тебя потерять.

Я снова оцепенела, услышав эти слова — почти признание в любви, а Торэт сразу же отпустил меня и отошел, остановившись на самом краю площадки. Произнес загадочно:

— Иди сюда, Ле-ра. Хочу тебе кое-что показать.

Он не требовал, но и не просил — просто в свойственной ему манере доводил до сведения собеседника собственные желания, при этом умело подогревая чужой интерес. И я уже готова была разлететься на тясячу крошечных осколков, а потом собраться вновь, только чтобы увидеть то, что мне собирались показать.

Выждав несколько секунд, для приличия, двинулась к нему. Медленно… очень медленно, еще больше разжигая свое любопытство и, конечно, испытывая терпение эльфа.

Берриан все прекрасно понял, лукаво улыбнулся, протянул навстречу руку.

— Что там? — переспросила невозмутимо, делая последний шаг.

— Смотри! — высокородный чуть отошел в сторону, освобождая мне путь, и моментально оказался за спиной, снова заключая в объятия. Уперся подбородком в затылок. — Смотри, Лера, это Ильиэнмар. Город, где я родился.