взволнованный папаможет наделать глупостей. Я знаю таких мужиков, они в том, что касаетсялюбимых детей, не менее эмоциональны, чем дамы. И столь же непредсказуемы вповедении. Помоги ему вернуть сына. - Не суйся в эти вопросы, ради Бога! Надо будет - вернем. - Как знаешь, - обиделась Ольга Михайловна, - я только посоветовала.Конечно, ты считаешь меня круглой дурой, но лучше уж я буду дурой, чемвдовой. - Ты думаешь, что Соловьев псих? Если хоть волосок с моей головы по еговине упадет, он своего парня увидит в разобранном состоянии. И он этопонимает. - Ужас какой!.. - Пора бы привыкнуть, милая. - Опять звонит. - Сейчас подойду. Иванцов снял трубку. - Алло. - Виктор Семенович, это Соловьев вас беспокоит, из Москвы. - Очень приятно, Антон Борисович, чем обязан? - Хочу вас кое-чем порадовать. И в гости напроситься по этому случаю. - А-а, так вы здесь, значит? А я думал, вы по междугородному... - Нет, я здесь. Через четверть часа могу подъехать. - Хорошо, подъезжайте. Иванцов этому визиту не обрадовался. Соловьев в планы работы на сегодняне вписывался. Иванцову хотелось еще немножко поработать над вырезками ипродумать операцию по представлению Главе потенциальных героев борьбы занезависимость Береговии. Но просто послать Соловьева по известному адресуили сделать это с вежливостью Иванцов уже не мог. После получения нескольких видеописем от Вани Антон Борисович,поразмыслив, сделал некоторые вложения в будущую экономику Береговии. Пока вразмере одного миллиона долларов. Конечно, сделал он это не только из отеческой любви к наследнику. Плохойон был бы бизнесмен, если б не попытался выторговать кое-какие выгоды пожизни. Во-первых, ему продали по сходной цене контрольный пакет акций одного изсамых доходных предприятий области - ликеро-водочного завода. Во-вторых,ввели в правление "Прим-банка". В-третьих, дали возможность создатьриэлтерскую контору, чтоб вести операции с городской недвижимостью. Но самоеглавное - обезопасили дела Соловьева от наездов всяческих теневых структур.Степа, Фрол и ряд других авторитетных деятелей объяснили почтеннейшейпублике, что трогать московского воротилу или забижать его людей строжайшезапрещается, а те, кто это попробует игнорировать, будут уволены от жизни свыходным отверстием или без такового. Как всегда, конечно, нашлась борзота,которая не поняла с первого раза. Некий невосприимчивый к словам рэкетмен по кличке Лысый, неоднократнопредупреждавшийся криминальным сообществом за беспредельные действия,изобразив из себя жутко крутую инстанцию (это при наличии двух пистолетов итрех двуствольных обрезов на десять человек команды), самонадеянно предложилсвою крышу соловьевским риэлтерам. Но тем уже был выдан телефон, по которомуследовало позвонить в случае подобной неприятности. Они позвонили, объяснилисуть проблемы Фролу. Тому и десяти минут не пришлось выяснять, кто именнонаехал. Фрол проявил определенный гуманизм в отношении незрелой молодежи,входившей в группировку Лысого. Их отловили в родном подвале, где этиромантики квасили после трудового дня, и отметелили в лучшем виде, но не досмерти. Так, не больше, чем до разбитых носов и синяков на роже, обойдясьбез переломов ребер, вывихов челюстей и разрывов селезенки. Даже почкиникому не отбили. Наиболее серьезно пострадал только один поклонник БрюсаЛи, который пытался отмахиваться ногами и кричать "Ки-я!". Ему сломалиголень и обеспечили сотрясение мозга. Кроме того, разумеется, отобрали ушпаны все стреляющее: не фига пушки носить, если пользоваться не умеете.Ножи тоже забрали, чтоб не баловались попусту. В общем, юношество отделалосьиспугом. Но Лысому, как вполне совершеннолетнему и ранее судимому, то естьуже знакомому с нормами блатного права, пришлось куда хуже. Темной ночкойего вывезли на городскую свалку, где он и был поутру обнаружен местнымибомжами без каких-либо признаков жизни и мужского достоинства. Причемсудмедэкспертиза установила, что сначала он был лишен второго, а уж потомпервого. Был также неприятный случай, когда некий вполне легальный член правления"Прим-банка", то ли по наивности, то ли от недостатка опыта, вдруг решилвыяснить, почему в его любимое заведение вписывается посторонняя фигура ичто, собственно, "Прим-банк" будет с этого иметь. После того, как новенькая"тойота" этого любопытствующего господина пыхнула ярким пламенем, унося внебытие полста тысяч баксов - бедняга даже застраховать ее не успел! - членправления понял, что лишнее знание может оказаться вредным и для его личногоздоровья. Так что отношения между Соловьевым-папой и будущей Береговией неуклонноукреплялись. Чем же Антон Борисович собрался порадовать Иванцова? Нынешний мир такустроен, что, когда тебе сообщают, будто желают порадовать, невольновозникает желание запастись валидолом или хотя бы валерьянкой. В это времяпозвонили с проходной поселка. - Виктор Семенович, к вам тут приехал господин Соловьев из Москвы, а сним те иностранцы, что летом приезжали. Сноукрофт и Резник. Пропустить?Иванцов замешкался. А этим чего надо? - Пропустить. Только без машин. Пусть пешочком до дачи пройдут. Это позволяло подумать пять-десять минут. И прикинуть, за каким лешимпринесло сюда эту заокеанскую братию. В прошлом году они приезжали в качестве потенциальных инвесторов ипровели некоторое время в переговорах с Главой администрации, проживая в"Русском вепре" под крылышком Иванцова. Конечно, вкладывать что-либо всерьезони не собирались. Генри Сноукрофт был, по официальным документам,представителем зарегистрированной в США фирмы "Джемини-Брендан корпорейшн",а Лайон Резник (бывший Лев Моисеевич) числился егоконсультантом-переводчиком. Но Рындин имел другие сведения. Под крышей"Джемини-Брендан", как достоверно знали московские коллеги Андрея Ильича,пряталось частное агентство промышленного шпионажа. Оно содержалось весьмакрутой международной мафиозной группировкой и активно торговало чужимипромышленными секретами. Машиностроительный завод в облцентре имел такиесекреты которые, как утверждалось, не имели аналогов в мире. Вот за ними-тои прикатил Сноукрофт. Впрочем, одновременно они с Резником пыталисьразыскать одну очень ценную вещь - икону Богородицы XIV века, в окладе иззолота и бриллиантов, которая к тому же содержала в себе ключи от некоегосейфа в одном из швейцарских банков, а сама по себе была паролем,обеспечивающим доступ к сейфу. Это было задание частного заказчика, некоегоРудольфа фон Воронцоффа, потомка русских белоэмигрантов. Наконец, ЛайонРезник собирался сделать совсем уж мелкий и чисто личный гешефтик, продавныне покойному Курбаши давно устаревшую автоматическую линию для розливаводки в пластиковые бутылки. Насчет последнего возражений не было. Сменивший Курбаши Фрол, однако,дерьмовую линию брать не стал, ему намного дешевле удалось купитьотечественную, сварганенную, кстати, на том же машиностроительном заводе впорядке конверсии. Правда, и Фрол, и ныне покойный гендиректор АО "Белаякуропатка" Портновский все время шутили