в кулаки. Подруги все еще не могли разобраться с тарелками. – И пусть лестрийцы там обзавидуются.

Внезапно в комнату просунулась взъерошенная голова Орвина.

– Вы там долго? Все уже собрались, ждут! – возбужденно прошептал братец.

Девчонки забегали, засуетились, а я стояла, позабыв даже дышать. Счастливая улыбка блуждала на губах, сердце колотилось так громко, что его стук слышал, наверное, весь Антрим. Больше всего я боялась проснуться и понять, что все это мне пригрезилось.

– Давайте уже поторапливаться! А невеста наша, похоже, окаменела от восторга, – Тира подтолкнула меня к выходу. За то время, что мы не виделись, она стала еще красивей и женственней и, хоть животика пока не было видно, подруга то и дело поглаживала его ладонью.

Ночью на девичнике я рассказала девочкам, что тоже жду ребенка. Ой, что тогда началось!

Покидая свою девичью комнатку, в которую не вернусь уже никогда, я бросила последний взгляд в зеркало, разгладила тяжелую ткань. Платье переливалось чистым золотом и источало мягкий свет, как и солнечный камень в диадеме. По подолу рассыпались белоснежные эдельвейсы. Цветы пахли тонко и сладко, совсем как живые.

Коридоры казались просто бесконечными, хотелось подхватить юбки и бежать навстречу тому, кто ждал меня у входа в храм. Чувствуя мое настроение, девчонки шутливо грозили пальцами и уговаривали сделать торжественное лицо. Но я не могла, мне хотелось смеяться и кружиться, раскинув руки в стороны.

Матерь Гор, за что мне такое счастье?

– Вы только посмотрите…

– Вот это толпа!..

Я даже запнулась на миг. У входа в главный храм собралось целое людское море, оно дружно вздохнуло и отхлынуло в стороны, освобождая проход. И тогда я увидела его.

Ренн ждал меня, гордо расправив плечи. В нарядной тунике глубокого синего цвета с серебряным шитьем, в плаще с белой опушкой. Я никого не видела вокруг – шла только к нему, смотрела только на него, а выложенная самоцветами дорожка вспыхивала с каждым шагом.

Мой мужчина, мой будущий муж протянул руку, и я медленно, наслаждаясь каждым мгновением, вложила в нее ладонь.

– Ты прекрасна, – шепнул Ренн, наклонившись к уху. – Сама Матерь Гор не сравнится с тобой.

– Тш-ш! А то услышит, – я хихикнула, как девчонка.

А потом мы вошли под своды храма.

У алтарного камня нас ждала матушка Вестия, позади полукругом стояли жрицы. Поймав лучащийся светом взгляд Иниры, я подмигнула подруге. Она, как обычно, перепутала сережки, но именно эта маленькая деталь говорила – Инира стала прежней, как и десятки других старших жриц.

Лишь одно омрачало этот радостный день. Среди толпы искателей я не видела отца. Он так и не смирился с моим выбором, он видел в Ренне лишь того, кто погубил Орма.

Прогнав горечь, я снова заулыбалась.

Пусть будет так. Он свой выбор сделал, как и я свой.

– Матерь Гор приветствует вас, дети мои, – ласково улыбнулась Верховная жрица. – Начнем свадебный обряд.

Мы с Ренном, сжимая ладони так крепко, будто нас еще могли разлучить, слушали торжественные слова. Матушка Вестия говорила о том, как важен этот день для всех нас. Сегодня, впервые в истории, заключается брак между детьми из двух разных народов.

– …и рождает в нас надежду на новую жизнь. На лучшее будущее, – по морщинистой щеке скользнула слеза, а мне захотелось кинуться и обнять Верховную. – Все мы дети богов, наши корни вместе уходят в прошлое, и та вражда, то недоверие, что были между нами, должны сгинуть во тьме веков.

Слова ее подхватил возбужденный хор – так искатели выражали свое согласие. Конечно, далеко не все были готовы принять перемены, многие, особенно старики, встали на дыбы и заявили, что никогда не осквернят свою кровь кровью детей равнин. Но молодежь была более гибкой, не утратившей веры в человечность и умеющей мечтать.

– Наш народ не должен исчезнуть с лица земли, но должен впустить в себя новую кровь. Сильную кровь. И этот брак – первая ласточка и вестник светлого будущего.

Теперь уже мое лицо заливали слезы. Я смотрела на Ренна сквозь влажную пелену и боялась даже вдохнуть, чтобы не потревожить невесомое счастье.

– Поклянитесь перед ликом светлейшей богини, что будете хранить друг другу верность, поддерживать на жизненном пути, что бы не случилось, и растить своих детей в почтении к традициям… – Матушка на миг запнулась, но быстро взяла себя в руки и придумала новое окончание торжественной речи: – …и к предкам обоих народов, пока длятся дни ваши на этой земле.

Я знала, что должно последовать сейчас, поэтому потянулась к нему первая. Нас закружил взрыв рукоплесканий, оглушительные крики, радостные возгласы.

У первого поцелуя мужа и жены был особенный вкус. Вкус сбывшейся мечты.

– Я люблю тебя, Ренн, – выдохнула, когда мы, наконец, смогли отпустить друг друга.

– Я люблю тебя тоже. Ты об этом знаешь.

И улыбнулся той мальчишеской улыбкой, которая будет согревать меня каждый день.

Мы покинули застолье рано, оставив гостей веселиться и развлекать друг друга. После пережитых потрясений людям нужен был праздник, как глоток свежего воздуха. Подруги пожелали мне удачной брачной ночи, Демейрар, который присутствовал на свадьбе как брат жениха и почетный гость, тоже сказал напутственное слово.

И мы удалились.

Закатное солнце выткало розовые и золотые узоры над вершинами гор. Мы сидели на одном из уступов, провожая день, а в ущелье стелился туман и бурлила река. Ренн укутал мои плечи своей накидкой. Я, положив голову ему на грудь, наслаждалась спокойствием и тишиной.

Чувство было таким, будто я перевернула сложную, но очень важную страницу в своей жизни, а дальше – чистый лист. И эту летопись я намерена написать вместе с любимым.

Сегодня мы вспоминали нашу первую встречу. Смеялись, потому что оба даже предположить не могли, чем все обернется. Но каждый чувствовал еще тогда, что столкнулись мы неслучайно. И я боялась думать, что бы было, если бы любопытство не привело меня на тот каменный балкон.

– Матерь Гор была права, – произнесла я, устроившись поудобней.

– В чем?

– Все делают люди, а не боги. Это ведь ты уничтожил оружие, чтобы искатели и лестрийцы не поубивали друг друга.

Старейшины подтвердили, что на их веку еще не встречался искатель с такой сильной властью над металлами. Обычно владеющие железом становились кузнецами, создавая оружие и инструменты. Но никто до сих пор не мог разоружить сотни людей, как это сделал Ренн.

И я гордилась своим Зверем-из-Ущелья.

Мы решили, что не останемся жить в Антриме. Не все были готовы принять Ренна, а я была уж слишком свободомыслящей по меркам искателей. Старейшины опасались,