Никаких сомнений. Это не трюк, не уловка, не случайная игра света. Без ярких неоновых всполохов: просто между пальцами целителя показались тусклые синие огоньки, постепенно перебравшиеся на тыльную сторону ладоней и словно просачивающиеся в грудь Бака.

Роджер, не двигая головой, краем глаза осмотрел комнату. Макларены по-прежнему не шевелились, но никаких признаков удивления не выказывали. Значит… не видят? По плечам Роджера побежали мурашки. Почему же тогда видит он?..

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Все в том же ритме – однако Роджер уловил некоторое изменение. Не в действиях целителя, нет. Но что-то стало другим. Он невольно взглянул в ладони, где по-прежнему ощущалось сердце Бака, и с удивлением обнаружил полупрозрачный круглый объект. Причем мерно пульсирующий сам по себе.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Теперь целитель следовал за ним, уже не направлял. Не замедлял нарочно ритм, но делал более долгие паузы между ударами, позволяя сердцу Бака сжаться самому.

И наконец слабый звук затих, и в комнате на три биения сердца повисла полная тишина. А потом она лопнула мыльным пузырем, и свидетели чуда замотали головами, словно стряхивая сон. Роджер сжал опустевшие руки.

– С ним все будет хорошо, – уверенно сообщил целитель миссис Макларен. – Пусть выспится, а когда проснется, дайте поесть.

– Благодарим вас, сэр, – пробормотала миссис Макларен и похлопала по спине Джозефину, задремавшую с открытым ртом, роняя струйку слюны на плечо матери. – Постелить вам у очага?

– О, нет-нет. – Целитель улыбнулся, набросил на плечи пальто и нацепил шляпу. – Мне недалеко.

Он вышел, а Роджер, выждав минуту, чтобы люди отвлеклись на свои разговоры, последовал вслед за ним, тихонько прикрыв за собой дверь.

* * *

Целитель ушел недалеко; Роджер видел в сумраке его силуэт: он склонил колени перед крошечным святым артефактом у дороги, а полы его пальто трепались на ветру. Роджер медленно приблизился, стараясь не нарушить молитвы, и сам невольно склонил голову перед древней, утратившей от времени лицо фигуркой.

«Убереги их от зла, – взмолился он. – Помоги вернуться к ним… вернуться к Бри».

Большего он не успел: целитель уже вставал на ноги, но в любом случае самое главное он сказал.

Тот, должно быть, не слышал шагов, потому что повернулся и с удивлением заметил Роджера. Впрочем, он сразу же его узнал и чуть устало улыбнулся, ожидая просьбы о частной консультации.

Однако Роджер трясущейся рукой ухватился его за плечо. Мужчина изумленно округлил глаза.

– Cognosco te, – очень тихо сказал Роджер.

Я тебя знаю.

* * *

– Кто вы? – Доктор Гектор Макьюэн взволнованно щурился от ветра. – Вы оба – кто вы такие?

– Думаю, вам виднее, – сказал Роджер. – Тот… Тот свет от ваших ладоней…

– Вы видели.

Макьюэн не спрашивал, и в его глазах плеснулась тревога, заметная даже в сгущавшихся сумерках.

– Да, видел. Откуда вы… – Роджер замялся, стараясь поточнее сформулировать вопрос, но вариантов было не так уж много: – Из какого вы времени?

Макьюэн тревожно обернулся через плечо, но дверь хижины плотно закрыта, и из дыры в крыше сочится дымок. Заморосил дождь, зашуршав по вереску, росшему вдоль тропинки. Макьюэн вдруг взял Роджера за руку и потянул за собой.

– Идемте, – велел он. – Не стоит здесь стоять, вымокнем до костей, застудимся насмерть.

И впрямь застудятся: дождь все усиливался, и Роджер, выскочив без пальто и шляпы, уже изрядно продрог. Макьюэн торопливо зашагал сквозь темные заросли можжевельника к полуразрушенному дому, сулившему хоть какой-то приют. Крыша у хижины сгорела, причем недавно, здесь еще пахло гарью. Впрочем, один соломенный угол уцелел, и они съежились под ним, укрываясь от ветра и дождя.

– Тысяча восемьсот сорок первый год от Рождества Христова, – непринужденно произнес Макьюэн, стряхивая с пальто мокрые капли. И вопросительно взглянул на Роджера.

– Тысяча девятьсот восьмидесятый, – с колотящимся сердцем отозвался тот. Откашлялся и повторил год: от холодного воздуха горло сковало, и слова вырывались хриплым карканьем. Макьюэн подался ближе, присматриваясь.

– Что это? – спросил он внезапно. – Ваш голос… Он сломан.

– Да так, пуст… – начал Роджер, но целитель уже ощупывал ему шею, благо она была открыта.

Он зажмурился, не сопротивляясь.

Пальцы у Макьюэна оказались холодными; леденящими касаниями они скользили по горлу, очерчивая линию шрама, а потом, уже крепче, сжались на поврежденной гортани, перекрывая на миг воздух. Роджер закашлялся. Макьюэн удивленно округлил глаза.

– Еще, – велел он.

– Что, покашлять? – прокаркал Роджер.

– Да, да, – закивал Макьюэн, ослабляя хватку. Теперь он бережно обхватывал горло всей ладонью. – Покашляйте, потом выждите немного, и еще раз.

Роджер любезно исполнил его просьбу, хотя с каждым выдохом горло болезненно сжималось под рукой целителя. Наконец тот удовлетворенно кивнул.

– Знаете, что такое подъязычная кость?

– Полагаю, она где-то в горле. – Роджер откашлялся и потер шею, чувствуя, как царапает руку шрам. – А что?

Он не знал, обижаться ли на столь грубое нарушение личных границ. Кожу до сих пор покалывало там, где ее касался Макьюэн.

– Она находится здесь. – Целитель указал чуть ниже подбородка. – Будь она здесь… – он сместил палец на дюйм ниже, – вы, сэр, были бы уже мертвы. Косточка эта очень хрупкая. Ее легко сломать – что рукой, что веревкой.

Он отступил на шаг, с любопытством поглядывая на Роджера, но осторожность оказалась сильнее.

– Вы и ваш друг словно бы… от кого-то бежите?

– Нет.

Роджер вдруг ощутил невероятную усталость: сказался тяжелый день и бессонная ночь. Он беспомощно обернулся в поисках хоть какого-нибудь стула. Увы, пусто, лишь в углу лежит пара обугленных камней от стены, свалившихся с остатками крыши. Роджер сдвинул их вместе и сел, задрав колени.

– Я… – Он потрогал горло. – Это случилось давно и никак не связано с… с тем, что мы ищем моего сына. Ему всего девять.

– О господи! – ужаснулся Макьюэн. – Как же так…

Роджер вскинул руку.

– Сперва вы. – Он снова закашлялся. – Я расскажу все, что знаю, но сперва вы. Пожалуйста.

Тот поджал губы, но, подумав хорошенько, все-таки пожал плечами и с кряхтением сел рядом.

– Я был врачом, – заговорил он внезапно. – В Эдинбурге. Отправился в горы, чтобы пострелять с другом рябчиков. В ваше время, сто лет спустя, на них охотятся?

– Еще как. Слишком уж они вкусные, – насмешливо ответил Роджер. – Значит, вы попали сюда через Крэг-на-Дун?