– Да, я… – Тот вдруг оборвал себя на полуслове, осознав истинный смысл вопроса. – Господи Иисусе, вы хотите сказать, есть и другие такие же места?

– Да. – У Роджера на руках вздыбились волоски. – Я знаю как минимум о четырех. Наверняка есть еще. Сколько каменных кругов наберется в одной Британии?

– Даже не представляю…

Макьюэн явно был очень потрясен. Он встал и подошел к обгоревшему дверному проему. Лишь бы ему на голову не упал камень, не пришиб ненароком насмерть… по крайней мере, пока Роджер не выслушает его историю до конца.

Тот стоял долго, глядя на дождь, сыпавший серебристыми полосками, словно кошачья шерсть. Наконец встряхнулся и, приняв решение, зашагал обратно.

– Ладно, хранить секреты ни к чему. Надеюсь, вы тоже будете со мной откровенны.

Он не спрашивал, но Роджер все равно кивнул.

– Итак, рябчики. Мы забрели в болото под тем холмом. Вдруг из зарослей прямо у моих ног выскочила лиса. Одна из собак взбесилась и рванула за ней. Брюер… так звали моего приятеля – Джозеф Брюер – побежал за ней, но он сильно косолапит… косолапил, – уточнил Макьюэн с недовольной гримасой. Роджер чуть не улыбнулся: уж больно знакомым было это чувство. – Он носил особую обувь, поэтому ходить мог легко, но вот лазить по горам…

Макьюэн пожал плечами.

– Значит, за собакой побежали вы, и…

При мысли о камнях Роджера передернуло, и Макьюэна тоже.

– Именно.

– А что собака?.. – внезапно спросил Роджер.

Макьюэн заметно удивился и даже обиделся.

– Откуда мне знать? Куда-то пропала, а меня, представьте себе, тогда мало волновала ее участь.

Роджер развел руками в извиняющемся жесте.

– Просто интересно. Мы с женой пытаемся узнать о путешествиях как можно больше… ради детей.

Последние слова застряли в горле, срываясь на шепот, и Макьюэн сменил гнев на милость.

– Да, конечно. Вы говорили про сына?

Роджер кивнул и как мог рассказал про Кэмерона, письма и – после некоторых сомнений – об испанском золоте: надо же было хоть как-то объяснить мотивы похищения, а у него сложилось такое чувство, что Макьюэну можно доверять.

– Боже мой, – бормотал доктор, в ужасе качая головой. – Я поспрашиваю пациентов. Может, кто видел…

Он вдруг оборвал себя, словно бы чего-то испугавшись. Причем не похищения ребенка и не того факта, что он в своих приключениях не одинок…

Роджер замер, вспомнив синее свечение от пальцев Макьюэна и гримасу удивления на его лице. Cognosco te. Я тебя знаю. Скорее восторг, нежели потрясение. Он и Бак – не первые путешественники на памяти доктора. Однако о других он молчит. Почему?

– Давно вы здесь? – спросил Роджер.

Тот вздохнул и потер лицо.

– Может, даже слишком давно… Около двух лет. Кстати, о времени. – Он неожиданно встал, накидывая на плечи пальто. – Через час уже совсем стемнеет. Мне пора идти, если хочу к ночи попасть в Крансмуир. Приду завтра навестить вашего друга. Тогда и поговорим.

Он шагнул было к выходу, но внезапно обернулся и, вытянув руку, опять потрогал Роджера за горло.

– Может быть, – сказал он самому себе. – Посмотрим.

Кивнул и зашагал по тропинке, а полы его пальто раздувались на ветру крыльями летучей мыши.

После мультиков по телевизору начались вечерние новости, и Джинджер встала его выключить и вдруг застыла посреди комнаты с разинутым ртом: на экране появилась школьная фотография Джема.

Джинджер захлопала глазами и недоверчиво обернулась к самому Джему.

– Это же ты!

– Знаю, – раздраженно буркнул тот. – Выключай уже.

– Нет, я хочу посмотреть!

Она загородила собой телевизор, не давая Джему дотянуться до кнопки. Ей одиннадцать, силой с ней не справишься. Впрочем, его быстро осенило.

– Выключай! А то Мэнди испугается и опять завоет.

Джинджер покосилась на Мэнди (а легкие у той были отменными) и неохотно повернула выключатель.

– Да уж… – Она заговорила вполголоса. – Мама рассказала, что с тобой случилось, но просила тебе не напоминать.

– Вот и хорошо. Не напоминай.

Сердце застучало, ладони взмокли, его вновь начало бросать то в жар, то в холод.

Джем тогда спасся буквально чудом: нырнул в кусты, растущие по верху водосброса, и прополз по бетонному краю, пока не нашел лестницу, спускающуюся прямиком в воду. Торопливо съехал по ней, из последних сил цепляясь за ступени, а внизу грохотала черная вода, закручиваясь в воронку и осыпая его ледяными брызгами. Джема до сих пор потряхивало.

Нет, если и дальше об этом вспоминать, его точно стошнит. Поэтому он отвернулся и решил заглянуть в ящик с детскими игрушками. Там, конечно, одни куклы и прочий девчачий хлам, но может, хоть мячик найдется…

Нашелся. Розовый, правда, но большой и вполне крепкий.

– Давай в сад пойдем, поиграем? – предложил Джем, на пробу подбрасывая мячик.

– Там темно и льет как из ведра, – заметила Тиша. – Вымокнем.

– Ой, всего-то небольшой дождик моросит. Вы что, сахарные, растаете?

– Да. Мы из мармеладок, – пролепетала Шина и принялась напевать: – Из мармеладок и загадок сделаны наши девчонки. Из веснушек и хлопушек…

– Давай в куклы поиграем? – предложила Тиша, протягивая ему голую Барби. – Можешь взять эту, если хочешь. Или тебе лучше Кена?

– Нет, в кукол я не играю, – решительно заявил Джем. – Терпеть не могу их одевать и раздевать!

– А я играю!

Между Тишей и Шиной вклинилась Мэнди, протягивая руки к самой красивой кукле в розовом бальном платье. Шина едва успела выхватить свою любимицу.

– Да, сейчас, – заверила она Мэнди, которая уже собиралась обиженно зареветь. – Мы с тобой обязательно поиграем! Только ты осторожно, ладно? А то вдруг такое красивое платье порвется. Вот, садись сюда, я дам тебе куклу. Видишь, какая расческа? Давай ее причешем…

Джем забрал мячик и вышел. В коридоре лежал длинный ковер, но на лестничной площадке он уже заканчивался. Джем на пробу бросил мячик, но тот отскочил от пола и стукнулся о потолок, чудом не угодив в люстру. Снова упал, но Джем успел поймать его, пока точно ничего не разбилось.

Он затаил дыхание: вдруг миссис Бьюкен услышала грохот? Однако та была на кухне, он слышал, как она подпевает под радио.

Джем успел спуститься до середины лестницы, как в дверь вдруг позвонили. Он выглянул из-за перил: кого еще принесло?

И чуть было не поперхнулся, увидав Роба Кэмерона.