которая будет сочетать в себе разные компоненты: и мирное сотрудничество с империализмом в торгово-экономической сфере, и политический диалог во имя поддержания мира и разрядки всей международной напряженности, и одновременно бескомпромиссную борьбу идей и всемерное отстаивание явных преимуществ «социалистического образа жизни» и всех иных экономических и социальных достижений «мировой системы социализма».

3) Сам принцип «мирного сосуществования», конечно, никоим образом не отменял марксистско-ленинской догмы о «неизбежной гибели капитализма» и грядущем «торжестве коммунизма во всем мире». Более того, советская внешнеполитическая платформа разрешала это противоречие между идеей мирного сотрудничества с империализмом и тезисом о его «исторической обреченности» через традиционный постулат о непрерывном «обострении внутренних противоречий» всех буржуазных обществ и их «органических пороках». Капитализм как общественный строй и элемент международных отношений должен был неизбежно исчезнуть в силу естественного саморазрушения, причиной которого должны были стать присущие ему внутренние классовые, причем сугубо антагонистические или неразрешимые, противоречия между пролетарскими массами и узкой буржуазной политической и экономической элитой этих стран. Таким образом, основная задача Советского Союза состояла не в вооруженной борьбе с противостоящим ему общественным строем, а в мирном экономическом соревновании с ним и публичной демонстрации преимуществ советского образа жизни и справедливого экономического строя.

В последующие годы платформа «мирного сосуществования» была развита и дополнена целым рядом новых положений, которые были обобщены в новой Третьей программе партии, принятой в октябре 1961 года на XXII съезде КПСС. Отныне теория советской внешней политики была «обогащена» еще двумя важными положениями: во-первых, новым тезисом о том, что само содержание современного исторического процесса определятся переходом большинства государств и народов от капитализма или докапиталистических форм хозяйствования непосредственно к социализму; и, во-вторых, тезисом о «трех революционных силах» современности: мировой соцсистемы, национально-освободительного движения народов бывших колониальных и зависимых стран и всего рабочего и коммунистического движения развитых капиталистических государств, которые были официально провозглашены союзниками СССР на международной арене[469].

Таким образом, новая советская внешнеполитическая доктрина, творцом которой был Н. С. Хрущев, возомнивший себя новым «классиком» марксизма-ленинизма, в принципе, не отказалась от самой идеи непрерывности «мирового революционного процесса». Однако теперь акцент был смещен на развитие иных, по большей части сугубо мирных, а не революционных трансформаций капитализма в социализм.

Конечно, нестабильность в мире воспринималась советским руководством как неотъемлемая часть международных отношений. Вместе с тем отношение к этой нестабильности даже в ее самых ярких революционных проявлениях как к норме международных отношений в теории, вовсе не исключало стремления Москвы поддерживать международную стабильность на практике, если эта стабильность отвечала советским интересам. Поэтому главными принципами советского подхода в своих отношениях со всеми западными державами, и прежде всего, конечно, с США, были: во-первых, уход от любого прямого столкновения, кроме случаев прямого нападения на территорию СССР или союзных держав по Варшавскому договору; во-вторых, отказ от эскалации тех региональных конфликтов, которые могли легко перерасти в глобальный конфликт с США и их сателлитами по блоку НАТО; в-третьих, сохранение диалога со всем буржуазным миром по ключевым международным проблемам; и, наконец, в-четвертых, укрепление существующей биполярной системы как основного средства закрепления преобладания СССР и США в региональных делах и мировой политике в целом.

б) Кризис в социалистическом лагере

Известные решения, принятые на XX съезде партии, а затем и Постановление ЦК «О преодолении культа личности Сталина и его последствий» вызвали широкий резонанс во всем мире, в том числе в странах социалистического лагеря. Поэтому, как полагают целый ряд историков (Г. М. Адибеков, Ю. В. Аксютин, А. С. Стыкалин, Л. Марсон[470]), вскоре после окончания съезда и накануне официального визита в Югославию, во второй половине апреля 1956 года высшее советское руководство по предложению Н. С. Хрущева предприняло важный шаг по «демократизации» своих отношений с коммунистическими и рабочими партиями социалистических держав и распустило Коминформ, который, по их мнению, был своеобразным инструментом диктата Москвы в международном коммунистическом движении и во всех странах соцлагеря. Затем в качестве открытой демонстрации своей решимости изменить прежние подходы во всей внешней политике в начале июня 1956 года в отставку был отправлен министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, и новым главой внешнеполитического ведомства страны стал один из главных идеологов нового хрущевского курса и его тогдашний фаворит Дмитрий Трофимович Шепилов.

Между тем все эти решения вызывали крайне неоднозначную реакцию в других коммунистических партиях. Прежде всего, они были с нескрываемой тревогой и явным недоверием встречены в Китае, где в те годы создавался собственный культ личности председателя ЦК КПК Мао Цзэдуна. Пекин фактически не принял нового ревизионистского курса Н. С. Хрущева и крайне подозрительно отнесся ко всем его попыткам добиться зримого улучшения отношений с западными странами на основе доктрины «мирного сосуществования». Еще более критически новый хрущевский курс оценило албанское руководство во главе с Энвером Ходжей, которое сразу не приняло новой линии Москвы на преодоление сталинского культа. Более того, резкое раздражение в Тиране вызывало слишком рьяное желание Н. С. Хрущева примириться с маршалом И. Броз Тито, которого албанские власти считали главным врагом своего режима[471]. В этой ситуации, на почве общего неприятия нового курса советского руководства, началось стремительное сближение двух стран. Этот раскол в социалистическом лагере вскоре приобретет еще более острый характер и в конечном счете выльется не просто в идеологический спор трех компартий, а в фактический разрыв дипломатических отношений с Пекином и Тираной. Во многом вина за такое катастрофическое развитие событий лежала на Н. С. Хрущеве, который своим откровенно хамским поведением просто спровоцировал обострение конфликта трех государств на двух Совещаниях рабочих и коммунистических партий социалистических стран, проходивших в Москве в 1957 и 1960 годах. Хотя, конечно, нельзя сбрасывать со счетов не менее вызывающее поведение Мао Дзэдуна, но об этом мы поговорим чуть позже.

Польша

Тем временем 12 марта 1956 года в Москве, в Центральной Кунцевской больнице, внезапно скончался президент Польши и Первый секретарь ЦК ПОРП Болеслав Берут, что позднее породило совершенно бредовую версию о его самоубийстве[472]. Хотя на самом деле он простудился и заболел еще во время работы XX съезда, где возглавлял делегацию ПОРП. Его госпитализировали в ЦКБ, а остальные члены делегации вернулись в Варшаву уже без своего руководителя, который спустя две недели умер в Москве. Как и ожидалось, вопрос об избрании его преемника в новых политических условиях вновь породил острую дискуссию внутри правящей партии о путях дальнейшего движения вперед и строительства социализма, начавшуюся еще при жизни самого Б. Берута