Следующая неделя пролетела незаметно; в подготовке к предстоящей свадьбе, в признаниях молодых трепетных влюбленных, в частых отлучках Сергея по поводу разрешения дела Аркадия и несчастной Оленьки.

В тот вечер граф появился ближе к ужину и зашел в гостиную, где Надя в одиночестве изучала книгу по садоводству, желая помочь в одном из экспериментов Сергея по выведению нового сорта помидоров, которые смогли бы расти в средней полосе России, ибо этот овощ еще не был широко распространен в стране. Однако Надя очень любила помидоры и хотела, чтобы люди этого времени тоже получили удовольствие от их потребления. Едва граф, в запыленных сапогах и с тростью, появился на пороге гостиной, она вмиг отложила книгу и приблизилась к нему.

– Ты чем-то озабочен? – поинтересовалась ласково она, когда он поцеловал ее руку.

– Да, – кивнул он, оставляя ее кисть в своей широкой ладони и как-то озабоченно глядя на нее. – Я все думаю о покушении на тебя и об этих угрозах-записках. И никак не могу выяснить, кто желает тебе зла. Но сейчас один из сторожей доложил мне нечто странное.

– Что же? Расскажи.

– Два человека, живущих здесь, в поместье, пару раз на этой неделе покидали ночью усадьбу. Это мне кажется непонятным. Куда добропорядочным гражданам ходить по ночам? Потому пока я приказал продолжать следить за этими людьми, чтобы выяснить, куда они ходят, – добавил Сергей. – Ведь они вовсе не похожи на воров, и я знаю их почти десять лет.

– Кто это? – спросила Надя, и в ее голове тут же запульсировала мысль о том, кто это мог быть.

– Все же я думаю, что они не имеют отношения к тем запискам и подрезанным подпругам.

– Имя! – выпалила Надя. – Скажи, кто это, и я расскажу тебе, зачем они это делают!

– Правда? Марья Степановна за эту неделю дважды покидала усадьбу ночью.

– И она уходила не одна, ведь так? С ней был еще кто-то? – воскликнула девушка, холодея от осознания того, что молодая экономка была одной из гробокопателей. Ее строгий пуританский образ ну никак не вязался с этими омерзительными деяниями.

– Ты права. Хромой Михей ходит с нею. Они возвращаются только под утро.

– Хромой?! – удивилась Надя. – Ты сказал хромой мужик сопровождал ее?

– Да. Сторожа по моему приказу тайком следили неделю за всеми воротами и калитками. И видели эту двоицу пару раз. Они уходили в полночь из усадьбы и возвращались лишь под утро.

– Вот и ответ, отчего второй след был виден не весь! Этот Михей не мог полностью встать на ступню из-за своей немощи! – в эйфории выпалила она. Чернышев как-то непонимающе смотрел на нее, и она, схватив его за руку, сбиваясь в словах от волнения, спросила: – Ну, Сережа, подумай, зачем Злоказовой и Михею ходить куда-то по ночам? И куда вообще можно ходить в это время? Когда жуть как темно и явно можно делать мерзкие дела.

Он пару раз моргнул, смотря на нее, и тут все понял.

– Ты думаешь, что это и есть расхитители могил?

– Вот именно! И живут они здесь, в усадьбе, неподалеку от дворянского кладбища, полчаса ходьбы! И я видела их ночью три раза со своего балкона, они пробирались обратно по усадьбе! И все три раза на плече одного из них были лопаты!

– Вероятно, ты права, Наденька…

В течение получаса по приказу графа Чернышева в комнате Злоказовой был учинен обыск. Весть об этом немедленно разнеслась по дому, и посмотреть на это зрелище собралась почти вся дворня. Но в комнатушку экономки были допущены только граф Никита, Надя и Велина Александровна. Остальные желающие толпились в коридоре, обсуждая неприятную новость о том, что экономка – одна из гробокопателей, которые воровали вещи мертвецов по ночам.

Двое слуг теперь перерывали все вещи, Сергей Михайлович с братом стояли у окна и наблюдали за происходящим. Злоказова металась по комнате, причитая, что ее несправедливо обвиняют бог весть в чем. А женщины сидели сбоку на небольшом диванчике у двери. Тут же стоял крепостной, хромой Михей, который был вызван сюда же для объяснений. Сгорбившись, он мрачно стоял у стены и упорно молчал. Это был крепкий парень лет двадцати с красным лицом и жилистыми руками. Хотя он и родился с немощной ногой, но довольно ловко лазил в камины и трубы, выполняя в усадьбе работу трубочиста.

Как и предполагали граф Сергей и Надя, в сундуке под старыми платьями Марьи Степановны обнаружились небольшие мешочки с драгоценными перстнями, цепочками, запонками и серьгами. Экономка пыталась отпираться, заламывая руки и говоря о том, что все эти драгоценности ей подложили и ни про какое разграбление могил умерших она не знает. Все остальные молчали, опешив от наглости Злоказовой, которую поймали с поличным и ее попыток выкрутиться. В самый разгар ее стенаний, в спальне появился Капитон Новиков.

– Боги послали справедливость на эту землю. Зло должно быть наказано! – воскликнул он пафосно.

– Что вам угодно, Капитон Ильич? – спросил строго Никита, стоявший рядом с братом.

– Я хотел лишь заявить, – продолжал с бравадой дворецкий, – что еще месяц назад подкараулил эту разбойницу на кладбище, когда она открывала гроб, и даже пытался образумить ее, указывая на то, что она творит непотребные вещи! Но она не послушала меня. И теперь ее ждет Божья кара!

– И что же вы раньше не доложили мне обо всем? – поинтересовался Сергей, подняв бровь.

– Оттого что она приказала своему хромому прихвостню убить меня, если я только скажу хоть слово! – процедил зло Капитон.

– Какой ужас, – пролепетала Велина Александровна, всплеснув руками.

– Он лжет, – прошипела Злоказова.

– А как вы объясните это? – дворецкий расстегнул ворот рубашки, показывая всем красную едва зарубцевавшуюся рану на плече. – Он ранил меня, угрожая!

– Это правда? – уже окончательно опешил граф Сергей, думая о том, что в своем доме пригрел гробокопателей, которые еще и покушались на жизнь людей.

– Вот те на, поистине, мы не знаем, с кем живем под одной крышей, – буркнул граф Никита.

– А ну-ка погодите, – вымолвил вдруг Сергей и устремился к столу, на который слуги выкладывали все драгоценности из мешочков. Взяв бриллиантовое колье с аметистами, он пораженно выдохнул: – Это украшение я дарил Лидии. Откуда оно у вас?

Он обернулся к экономке, которая, уже осознав, что отпираться бесполезно, стояла, как каменная, недвижимая статуя, посреди комнаты, скрестив руки на груди, и зло зыркала на всех. В ответ она лишь поджала губы и промолчала. К столу приблизился Никита и, вытряхнув остальное содержимое мешочка, заметил:

– А вот и еще драгоценности из шкатулки Лидии, – он обернулся к невесте брата. – Я ведь говорил вам, Надюша, что их слишком мало.

– Теперь понятно, отчего вы, Марья Степановна, так рьяно охраняли дверь в комнату Лидии Ивановны, чтобы никто не знал, что вы воруете чужие драгоценности, – заявила Надя.