— Ты все еще думаешь уйти от меня и выйти замуж за другого, и нарожать детей? — прикусываю свою нижнюю губу, медленно поднимая глаза. Ее зрачки расширены, языком облизывает свои припухлые губы.

— Иногда ты себя ведешь просто идеально, заставляя забыть все на свете, — тянется ко мне, я отстраняюсь, сердито сопит. Нравится ее дразнить, сам от этого получаю невообразимое удовольствие. Такое только с ней. Первый раз.

— Так что там по поводу развода, — склоняю голову, опускаю взгляд на губы. Возмущенно вздыхает.

— Я готова продлить с вами, Сабаев, брачный контракт. Теперь поцелуешь?

— А дети? Я в начале наших с вами отношений планировал сына, теперь думаю, что дочку и еще дочку тоже надо, — фыркает, смеюсь, прижимаю Алену к себе. — Пожизненный срок вам подойдет?

— Я подумаю, — выдыхает мне в губы, все, я забиваю на время, целую манящие губы. Хотел нежно, получилось слишком жадно. Развернув жену в сторону кровати, подталкиваю ее. Ее руки теребят пуговицы на рубашке, нетерпеливо пытается расстегнуть несколько штук, стонет. Она в платье, мне проще, руки ныряют под подол, бесстыдно просовываю руку между ног.

— Давай по-быстрому, — глаза лихорадочно блестят, сжимает ткань на плечах.

— А ты разве готова?

— Для тебя я всегда готова, — томно отвечает, я не верю, поэтому отодвигаю трусики в сторону. Не врет. Хмыкает, двигая бедрами навстречу моим пальцам. Эта девчонка сведет меня с ума быстрее, чем я думаю. Руки сами тянутся к ремню. Аленка сделала из меня озабоченного психа, правда, меня клинит только на нее.

Выходит, действительно, по-быстрому. Трахаю ее сзади, слушаю ее тяжелое дыхание, возбуждаясь еще больше от ее такого неприкрытого, не наигранного желания. Мы, кажется, одновременно глухо стонем, несколько минут тупо не двигаемся. Млею от ее дрожащего тела, оглаживаю голое бедро. Будем время, зацелую ее до смерти, не пропущу ни один участок кожи.

— Ты выглядишь кошкой, объевшейся сметаны, — поправляем одежду, Алена довольно мурлычет.

— Сметану мне не дали, — не сразу догоняю ее пошлый намек, поняв смысл, смеюсь, вновь потянувшись к ней. Это, блин, ненормально уже, вроде ток трахнулись, опять накатывает возбуждение.

— Нам нужно сегодня выехать. Хватит меня соблазнять!

— А что я? Я ничего, — игриво подмигивает, закусывая губу. Слова явно расходятся с делом.

— Ален! — освобождаю из плена ее губу, не целую и не обвожу пальцем. — Пойдем позавтракаем и поедем. Дорога не близкая.

— Какой ты зануда! — бурчит, показательно нахмурившись. Вместе выходим из комнаты, рука сама тянется к ее руке, сжимаю ладонь. Как влюбленные идиоты, заходим в столовую, часть родственников уже позавтракали. За столом сидит Милана, мама и Мира.

— Доброе утро! — Алена лучезарно одаривает всех улыбкой, садится за стол, я рядом с ней. Она наливает мне кофе, Милана пристально следит за каждым ее действием. Встречаемся глазами, распрямляет плечи. Ну, вот чего ей надо? Все ведь у нее хорошо, чего лезет ко мне? Или думает, что и бывший муж, и нынешний останутся при ней?

— Он пьет с одной ложкой сахара, — замечает бывшая жена, я открываю рот, но Алена опережает меня:

— Возможно, с тобой ему и нужно было подслащивать пищу, чтобы вкусной жизнь казалась, со мной этого не требуется.

— Конечно, сладким перец не заешь, — прячу улыбку в кулаке, пододвигая чашку к себе. Мама с Мирой с интересом прислушиваются к перепалке.

— Есть и сладкий перец или ты про чили говоришь? Он остренький, огонь, всегда держит в тонусе, — девушки обмениваются ироничными взглядами и лицемерно приветливыми улыбками.

— Может позавтракаем без словесных пикировок? — предупреждающе смотрю на Милану, поджимает губы. Алена ободряюще гладит по руке.

— Все хорошо, милый, — на какое-то время за столом образовывается тишина. Но не успеваю я съесть и половину своего завтрака, Милана смотрит на меня.

— Я сегодня уезжаю домой, нужно собрать вещи Хади, — давлюсь, кашляю. Алена ощутимо рядом напрягается и бросает на меня вопросительные взгляды.

— Прости, не понял тебя. Забрать вещи Хади? С какой стати, Милана?

— Она моя дочь.

— Моя тоже, — пытаюсь контролировать вспыхнувший гнев, напоминая себе, что здесь присутствуют мама и Мира, которые не в курсе истиной истории.

— Ты ж ее не повезешь в Сочи?

— Я повезу ее в Сочи.

— Это неправильно! С кем она там будет? — пренебрежительно смотрит на Алену, сильнее сжимаю в руке вилку. — С няней? Как обычно? Но неизвестно, сколько по времени будет находится в больнице бабушка Тамара.

— Я забираю дочь навсегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что? — краснеет от возмущения. — Ты этого не сделаешь! — повышает голос, морщусь.

— Почему? Я не доверю тебе дочь после всего случившегося! Никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах! Усекла? Еще раз вякнешь по поводу того, что заберешь Хадю, я сотру тебя в порошок, как должен был сделать ранее, — резко встаю, швыряю салфетку на стол. — Спасибо за завтрак, мама, — проходя мимо мамы чмокаю ее в щечку. Сказал лишнего. Не сдержался.

— Давид! — скрипнув зубами, оборачиваюсь. Милана замирает передо мной. — Ты не прав! Я хочу, чтобы дочь была рядом! Она моя дочь, пойми же ты! Я итак лишена возможности наблюдать, как она растет! Все урывками!

— Когда ты трахалась с Омаром, ты не думала о том, где твоя дочь находилась все это время! Какого хрена я сейчас должен тебе поверить? Где гарантия, что ты мне не угробишь моего ребенка? Да я тебе собаку боюсь доверить! — закрываю себе рот ладонью, потому что могу наговорить еще много лишнего.

— А этой проститутке ты доверяешь?

Я не бью женщин специально. Сейчас рука быстрее мыслей в голове взметнулась вверх. Смотрю на алый отпечаток, не чувствую угрызения совести.

— Следи за языком, Милана! Я не позволю тебе и кому-либо еще оскорблять мою жену! Ясно? — Милана ревет, слезы градом стекают по лицу. Она сейчас выглядит точно так же, как в тот вечер, когда я ее застал с Омаром в постели. — И дочь я заберу. Я должен был это сделать давно, но придумывал себе оправдания, почему не могу.