— Заслон духов, — сказал он, выставив по ветру длинный скрюченный нос. — Возрожденный шаман пометил свои владения. Темные духи отделяют их от остального мира стеной. Она искажает заклинания людей.

— А что за заслоном? — уточнил Тэйт. — Получится использовать магию?

— Заслон — это забор, огораживающий какое-то место, а не скала, занимающая его целиком, — задумчиво проговорил гоблин.

— Значит, получится, — перевел расплывчатое высказывание Тэйт. — Главное, прорваться внутрь.

— Как? — не разделила его воодушевления Пэт. — Нас расстреляют, как только увидят.

— Магия совсем не действует рядом с темными духами? — спросил алхимик у шамана. — Если я выставлю щит только вокруг нас, на небольшом пространстве?

Эгери задумался. Посмотрел на колотушку, что вертел в руках.

— На небольшом пространстве я попробую разогнать темных, — произнес он. — Тогда твой щит устоит.

— Отлично! Нужно продержаться всего пару минут, а за заслоном уже развернемся.

— Развернется он… — проворчала Патрисия. — Как ты собираешься попасть внутрь? Предлагаешь просто войти через ворота?

Сказала и тут же поняла: именно это он и предлагал.

Да и неудивительно — каких еще идей ждать от Шутника?

Удивительно, что остальные его поддержали. Все, включая саму Пэт.

Люди на ферме действительно напоминали зомби. До нервного зуда. До оторопи. Тэйт не хотел думать, что, если они не справятся, тысячи других могут стать такими же — безвольными рабами темного шамана. Но думал, и это лишь добавляло решимости.

Бобби — отличный парень. Простоватый и немного недалекий, но все же отличный. Недоубитый триста лет назад гоблин — другое дело.

И выбирать уже не приходится.

Если последнее условие выполнено, то, как ни грустно, Малыша Бобби больше нет. Есть обосновавшаяся в его теле тварь, жестокая и беспощадная, уже убившая портальщика на станции, Ларри и Кита Дэрби, Рози и того рабочего, что встретил ее вчера вечером на темной дороге. И Бобби. Бобби — тоже.

И неизвестно, что он сделал с Джил.

Тэйт надеялся, что ее не поздно еще спасти. Но когда боги прислушивались к людским надеждам?

Впрочем, он сейчас и сам немного бог. Значит, не все потеряно.

— Придушить тебя готова, — прорычала Пэт, поднимаясь рядом на четвереньки.

— Я заслужил?

— Ты заставил надеть это дурацкое платье!

Платье было совсем не дурацкое. Довольно милое. И госпожа профессор смотрелась в нем так же мило. Но не тогда, когда продвигалась ползком по заросшему травой склону холма, конечно…

— Делаем, как сказала Пэтси, — давал последние наставления док. — Хватаем его и телепортируемся к пещере.

— А заслон? — робко напомнил Тим.

Тэйт подумал, что, когда все закончится, обязательно узнает его настоящее имя и постарается не забыть.

— Заслона не будет, — уверил док-Вершитель. Радости по этому поводу в его голосе не слышалось. — Шамана сможем взять только мертвым. Значит, и шаманство его долго не продержится.

— Но…

Патрисия хотела что-то сказать, но сникла под пропитанным горечью взглядом отца.

— Бить нужно наверняка, — сказал док Гилмору.

Тед кивнул.

— Шамана — наверняка, — подчеркнул Эммет. — Остальных, помнишь, из строя вывести, но, если получится, сильно не калечить. А этого — сразу.

— Я не промахнусь. — Привстав над травой, Воин коснулся кобуры, где до поры покоился револьвер-артефакт. Убийце магов предстояло стать убийцей шаманов.

— А если… — Тэйт остановился, поймал проскочившую мысль. — Э-э-э… док всемогущий и остальные… у меня тут идейка появилась…

Патрисия страдальчески закатила глаза.

Не обращая внимания на ее гримасы, Тэйт подобрался к Вершителю и вкратце пересказал тому все, что знал о непростом оружии Гилмора. Неясно, как тот заполучил револьвер — это Тэйт пообещал себе узнать позже, — но Тед не был магом и не мог использовать все свойства артефакта.

— Обычные патроны, выпущенные из него, пробивают защиту до пятого уровня. Не исключено, что и этот самый заслон духов пробьют. Но я не об этом. Можно зарядить его заклинанием. Мощным. И… смертельным. Чтобы наверняка, даже если шамана едва зацепит… Я не говорю, что Тед промажет, но, мне кажется, так будет надежнее.

— Заклинанием? — переспросил док. — Смертельным, говоришь?

На несколько мгновений он будто бы целиком ушел в себя, взгляд остекленел, лицо застыло. Но мысли бурлили под всклокоченной шапкой седых волос. Интересные мысли — Тэйту такое и в голову не пришло бы. Потому и не он тут Вершитель.

— Сможешь? — спросил Льюис Эммет после того, как шепотом, не желая прежде времени делиться планами с остальными, посвятил Тэйта в свою задумку.

— Смогу. — Слишком многое стояло на кону, стоило хотя бы попробовать. — Тед, — окликнул он Гилмора, — поменяемся?

Протянул ему свой новенький шестизарядник. Взял убийцу магов. Поколдовал над ним с минуту.

Получилось ли? После видно будет.

— Пора, — скомандовал док, поднимаясь в полный рост.

Остальные последовали его примеру, и Тэйт тут же раскинул над головами отражающий щит. Он остановит пули, но, чтобы охранный купол продержался подольше, пришлось подкорректировать параметры защиты, так что от лопат нужно будет отбиваться самостоятельно.

Чем ближе они подходили к ограде, тем сильнее ощущалось присутствие чего-то чужого и недоброго. Что-то похожее Тэйт чувствовал, когда осматривал конюшни Пекона наутро после убийства лошадей, — такой же потусторонний холод и едва уловимые в воздухе нотки могильного смрада. Должно быть, тот самый заслон духов.

Но не только он был преградой на их пути.

— Ворота закрыты, — удивленно проговорил док.

Наверное, он был готов к чему угодно, кроме того, что темный шаман спрячется от них за массивными деревянными створками, запертыми изнутри толстым брусом.

— Сейчас откроем. Посторонитесь-ка…

Шутник подбросил на ладони взрывной шарик.

Перед тем как ворота с грохотом разлетелись, он услышал обреченный вздох Пэт и ее протяжное: «Опять»…

Последние пять лет больше всего на свете Патрисия Данкан боялась взрывов. Но оказалось, есть вещи посграшнее. Тишина, например. Мертвая, неестественная тишина, которой просто не могло, не должно было быть после того, как взрыв разнес в щепки ворота, подняв в воздух облако пыли.

Должны были кричать и суетиться люди, лаять собаки, вдалеке — встревоженно ржать в конюшнях лошади и блеять овцы, без сомнения слышавшие шум и уловившие дрожь земли…