— Не много для одного? — усмехнулся Тэйт. Его дар, судя по прозвучавшим требованиям, был темному не нужен, или же тот просто не знал, как правильно обозначить способности, даруемые Шутником.

— Ты умрешь первым, — без предисловий пообещал дух.

«Наверное, обиделся», — отстранение подумала Пэт.

— Покажись! — выкрикнул Тэйт, обращаясь к тьме, смотревшей на них из распахнутых дверей амбара. — Или как ты собрался меня убивать? Чужими руками? Свои-то тебе давно отрубили. Так ведь можно сказать? Что тебе отрубили руки вместе с туловищем?

Пэт вздохнула: нельзя дразнить смерть и насмехаться над силами, природы которых не понимаешь. Но горбатого, говорят, могила исправит. Так что пусть уж Тэйт Тиролл не исправляется как можно дольше.

— Есть у меня руки. — Послышавшийся из темноты голос уже не принадлежал духу. — И руки, и ноги. И голова. У меня все есть!

Малыш Бобби… Вернее, древний шаман в теле, совсем недавно принадлежавшем Бобби, медленно вышел из амбара и остановился в десятке шагов от тех, кто пришел его уничтожить, давая возможность разглядеть себя во всей красе. Рубашки на нем не было — будто специально снял, чтобы продемонстрировать широкие плечи и мощную мускулистую грудь… И вязь неразборчивых символов, покрывавшую обнаженный торс. Нарисованы они были кровью.

Пэт тяжело сглотнула.

— Где Джил? — глухо спросил Тэйт.

По лицу того, кто уже не был Бобби, растеклась недобрая ухмылка.

— Какое тебе дело до моей жены, Шутник?

— Где?

— А-а, — протянул темный. — Ты думаешь, это ее кровь? Нет, это… другой овцы…

Он бросил быстрый взгляд в сторону, и Пэт не сдержала вздох облегчения, увидев там, куда он посмотрел, растерзанную баранью тушу.

— Где Джил? — упрямо повторил Тэйт.

— Не успела нарядиться к вашему приходу, — глумливо усмехнулся шаман. — Но если ты просишь… — Он обернулся к амбару и прокричал внутрь: — Жена моя, твои друзья пришли поздравить нас со свадьбой! Выйди, доставь им радость увидеть тебя… перед смертью…

Чью смерть он имел в виду, их или самой Джил, Пэт не поняла, как не понимала и того, что теперь делать. Вот он, шаман. Вот Тэйт-Шутник — держит в руке заряженный смертельным заклинанием револьвер. Вершитель, Воин, Возлюбленная — все в сборе. Эгери и портальщик, который перебросит их к храму-ловушке… Так почему же никто ничего не предпринимает? Хотят сперва убедиться, что с Джил Пекон все в порядке?

Ну, во всяком случае, она жива. А в порядке ли? Вряд ли. Лицо у нее было такое же, как у старика Джима, счастливое и совершенно отрешенное. И нарядиться она не успела, в этом темный не солгал. На Джил вообще не было одежды. Длинные вьющиеся волосы, распущенные по плечам, не скрывали, а лишь подчеркивали наготу ее худощавого тела, едва прикрывая маленькую бледную грудь в россыпи веснушек. На впалом животе и на бедрах темнели кровавые разводы.

— Вот, — с гордостью провозгласил темный. — Жена моя. Зарок моего возвращения и вечной жизни. Моего бессмертия.

— Бессмертия? — Вершитель оторвал полный жалости взгляд от голой одурманенной девчонки и посмотрел из-под насупленных бровей на того, кто даже в теле Бобби походил на Малыша не больше, чем матерый волк на игривого щенка. — С чего бы это?

— Ты глуп, — пренебрежительно бросил темный. — Ты умрешь вторым. Вы все умрете, и сила, которой вы недостойны, станет моей.

Тэйт нервно дернулся. Чуть приподнял руку с оружием.

«Стреляй! — мысленно воззвала к нему Пэт. — Даже если это бесполезно, стреляй!»

Просто чтобы стереть хоть на миг выражение брезгливого превосходства, что так не шло к круглой физиономии Бобби.

— Те, что были до вас, были сильнее и мудрее, — продолжал насмехаться темный. — Но разве их хитрость смогла меня удержать? Я обманул Шутника шуткой. Покинул пещеру вместе с вором. Победил Воина, впитав силу двенадцати жеребцов. Отнял любовь у прислужницы Возлюбленной. И обошел запреты Вершителя, получив все, в чем мне было отказано в прошлом воплощении. Ныне я неуязвим. В этом теле мне не страшны ваши ножи и стрелы, пули и то, что вы называете магией. И это уже не имеет власти над моим духом. — Он вынул из кармана покрытый серебром позвонок и поднял над головой. Сжал пальцами, медленно, с удовольствием счищая потемневший металл, точно пересохшую шелуху. — Новую жизнь дал я в новом теле, — пророкотал довольно. — Вечную жизнь обрел. Таков был мой зарок, я его исполнил.

— Чего? — по-стариковски шамкая, переспросил Вершитель. — Кому ты чего дал?

Шаман раздраженно рыкнул, переходя на гоблинское наречие.

— Жену я взял себе, — шепотом переводила Пэт, глядя, как сгущается вокруг него тьма, и чувствуя, как холод пробирается под одежду. — Возлег с ней, пока глупые избранники богов бродили в горах. Сладки были утехи. Ныне чую новую жизнь в ней. Выполнен зарок. Я бессмертен, а женщина и плод ее не нужны. И вы все…

— Угу, ясно, — пробормотал отец. И приказал, не повышая голоса: — В сердце!

Тэйт поднял револьвер, но выстрелить не успел. Тьма, окружавшая переродившегося шамана роем гудящих мошек, по мановению руки своего хозяина ринулась вперед, поднимая ветер и клубы пыли.

Серое небо без солнца заволокло тяжелыми тучами. Уши заложило от громкого нечеловеческого воя. Шутника сбило с ног и несколько ярдов протащило по земле. Револьвер выпал из его рук.

Пэт наклонилась поднять, но темный рой накинулся и на нее. Тело обдало ледяным холодом, горло сдавил спазм. Вязкий мрак забивался в нос и уши, лез вместе с пылью в глаза. Слепил и душил. Патрисия пыталась отбиться от него: отмахивалась, откашливалась, выбивала слабые искры магии… Слишком слабые…

Задыхаясь, она упала на колени, будто просила пощады. Но тьма не сжалилась. Мошки обернулись воронами. Черные крылья хлестали по лицу, острые когти вцеплялись в волосы…

— Пэтси!

Крик отца и яркая вспышка молнии разогнали воронье. Дышать стало легче. Но перед глазами по-прежнему расплывалось густое марево, мешая видеть, что происходит вокруг.

Понадобилась еще одна вспышка, чтобы Пэт смогла рассмотреть рядом с собой мага-портальщика. Тот стоял на четвереньках, зажмурив покрасневшие глаза. По его щекам катились слезы, а из уголка рта стекала на подбородок тонкая струйка крови…

— Пэтси, держись! — Отец сгреб ее за шиворот и поставил на ноги. — И ты, как тебя там… — Тем же манером он поднял Тима. — Держись, слышишь?

Жуткий вой все еще слышался, но теперь он был тише и не заглушал стук колотушки Эгери.

Справа сверкнула еще одна молния.

«Тэйт», — поняла Патрисия. Жив.

Оглянулась и увидела Шутника, огненной плетью заклинаний выжигавшего тьму вокруг себя. За его спиной укрывался от порождений злого духа Гилмор.