Скоро совсем стемнеет, но Тэйт не беспокоился по этому поводу. Главное, они справились. Смогли победить темного духа и избежать новых смертей. Безымянный гоблинский шаман снова заперт в храме-ловушке, а Бобби вышел из него на своих двоих, пусть и не без посторонней помощи. Остальное — не так важно, разберутся как-нибудь.

Тэйт оставил Малыша с доком и Тедом и подошел к устроившейся в сторонке Пэт. Присел рядом с ней на траву.

— Насыщенный денек выдался, да?

— Угу. — Она устало уронила голову ему на плечо. — Значит, заклинание, которым ты зарядил револьвер, было не смертельное?

— Как посмотреть. Сердце остановилось же, и можно было его обратно не запускать… Или не получилось бы.

— У отца? — переспросила Пэт таким тоном, словно он сморозил откровенную глупость. — У него не могло не получиться. Целителей, как он, по пальцам пересчитать можно. В свое время его в лучшие клиники Арлона на работу приглашали. Я уже родилась, а письма все еще приходили…

— Но он остался тут.

— Я же говорила: Рассель — это болото. Одни бегут из него, других оно затягивает. Отец никогда отсюда не уедет. Здесь он чувствует себя нужным. Его ценят, уважают. Тут все его пациенты. Фло. Мамина могила…

Разговор свернул к невеселым темам. У Тэйта не было желания их поддерживать.

— А что там с козой Дикона? — спросил он, отвлекая Пэт от грустных рассуждений.

— Давняя история. — Она завозилась, устраивая голову поудобнее. — Мне лет двенадцать было. Дикон тогда козу завел. Видимо, горную. Прыгучая тварь была и наглая — ужас… У Дикона по поленнице на курятник запрыгивала, потом к нам через забор. Огород вытаптывала. Один раз белье с веревки сжевала… В общем, сеяла хаос и разрушения. Но Дикон в ней души не чаял. Отец говорил, это потому, что они родня: бороды у них одинаковые… А один раз подловил эту заразу в тот самый момент, когда она уже на забор забралась и собиралась к нам перепрыгнуть. Хотел магией шугануть и не рассчитал, слишком сильный разряд вышел. Ну, она и упала замертво к нам во двор… Дикон не простил бы. Да и жалко эту дуру было. Пришлось откачивать. Я как раз рядом вертелась, вот мы с отцом вдвоем и… Откачали, в общем. И к Дикону во двор перекинули. К нам она после того случая больше не лазила.

Тэйт насмешливо хмыкнул:

— Хочешь сказать, ты делала искусственное дыхание козе? Вот прям как Бобби сегодня? Хм… Рот в рот?

В отместку госпожа профессор ущипнула его за бок. Но не сильно.

— Это не самое мое любимое воспоминание, — призналась с улыбкой. — Но да, было дело. А опыт — всегда опыт. Пригодилось, как видишь. Я только одного не пойму… Почему у нас получилось? Шаман так уверенно говорил о своем бессмертии, о том, что выполнил все условия. О новой жизни.

Тэйт нахмурился. Ему тоже не давал покоя этот вопрос и мысли о Джил. Пусть даже она ничего не поняла и уверена, что была в амбаре с Бобби, как произошедшее отразится на ней? Разве что темный ошибся и переоценил последствия их союза…

— Шаман… Пфе! — Доктор Эммет, видимо давно уже прислушивавшийся к их разговору, подошел, хитро ухмыляясь. — Недалекий какой-то шаман, скажу я вам. Что дитя малое, чес-слово. Хотя у нас тут, в Расселе, даже малолетки знают, что дети не после свадьбы появляются, а независимо… а то и вопреки…

— О чем вы, док?

— Я о том… — Он понизил голос и обернулся через плечо на сидящего в стороне Бобби. — О том, что новой жизни, которую этот дух неумный в Джил рассмотрел, уже третья неделя пошла. И стало быть, никакие возрожденные шаманы отношения к данному обстоятельству не имеют.

— Но… — Пэт встрепенулась. Тоже бросила взгляд на Бобби.

— Тсс! — Док подмигнул ей и приложил палец к губам. — Мы с ней тогда у Фло поговорили. Джил просила пока никому не рассказывать, ни Бобби, ни Джиму. Но нелишняя оказалась информация, да?

Он снова подмигнул, теперь уже Тэйту, и тот широко улыбнулся в ответ. Еще неделю назад он и не задумывался, насколько умен и проницателен провинциальный целитель Льюис Эммет и сколько тайн, в том числе и чужих, ему известно. Но Мэйтин-Вершитель точно знал, кому доверить свой дар.

— Нелишняя, — тихонько рассмеялась Патрисия. — Получается, все наши усилия пошли бы прахом, если бы Бобби был пай-мальчиком и стал дожидаться свадьбы? Хоть монографию пиши: «Решающая роль добрачных связей в борьбе со злыми духами».

— Да уж, — поддержал Тэйт. — Борьба со злыми духами тут же предстала в новом свете. Я даже не прочь еще раз поучаствовать.

— Это вы уже между собой обсуждайте. — Доктор Эммет махнул рукой и побрел обратно к Бобби и Теду Гилмору, не обращая внимания на случившийся у его дочери приступ внезапного кашля.

— Не того назвали боги Шутником, — пробормотал ему вслед Тэйт. — Но знаешь, мы…

Пэт перестала кашлять. Затихла. Вскинула на него взгляд. В какой-то миг ее лицо оказалось так близко, что даже в сумерках получилось рассмотреть слипшиеся от пыли и слез ресницы и мелкие трещинки на пересохших губах.

— …мы забыли Роско в пещере, — закончила она шепотом.

«И демоны с ним!» — хотел сказать Тэйт, но вспомнил о недостроенной железнодорожной ветке, рудниках и будущем заводе. Да и пещера — темница для одного.

Пришлось вызволять лишнего пленника.

В первые минуты после освобождения Роско вел себя так тихо, что можно было подумать, будто все пережитое и увиденное сегодня произвело на него глубокое впечатление и заставило измениться. Но, наверное, это был бы слишком сказочный финал, из тех, что подходят для романа, но, к сожалению, редко случаются в реальности. Поняв, что его жизни и свободе ничто больше не угрожает, а окружающие его люди слишком устали, чтобы вступать в словесную перепалку, Роско тут же стал самим собой и в привычной ему манере, размахивая руками и топая ногами, принялся сыпать проклятиями и угрозами. Тэйта и Теда Гилмора он в течение экспрессивного монолога уволил как минимум трижды, дважды подал на всех присутствующих в суд и один раз, под самый конец речи, со злобным шипением пригрозил обратиться к неким людям, которые решают такие вопросы и без судебных разбирательств.

Тэйт наслаждался представлением, про себя отмечая, что исполнитель несколько переигрывает. Гилмор задумчиво вертел в руках револьвер, и, если бы Роско прервался хоть на мгновение и внимательно поглядел на своего управляющего, наверняка тотчас умолк бы. Пэт не скрывала ядовитой усмешки, ее отец смотрел на разоряющегося магната как на пациента, но не своего, а ближайшей лечебницы для душевнобольных, а Бобби еще недостаточно пришел в себя, чтобы пытаться что-то понять в визгливых выкриках, и только болезненно морщился на особо высоких нотах.

Конец выступлению Роско положили, как ни странно, присланные из столицы маги-охранники. Они в два голоса, дополняя друг друга, заявили, что данное дело подпадает под статью о государственной безопасности и до окончания расследования ни один из эпизодов этого дела не подлежит огласке. Стало быть, ни о каких жалобах в суд или вовлечении в разбирательство сторонних лиц и речи быть не может.