думы и при поддержке вооруженных офицеров и юнкеров попытались дать отпор большевикам. Роль в этом решении могло сыграть наличие в городе офицерского училища – или же некоторые члены исполкома попросту страдали недостатком реализма. Так или иначе, большевики сломили их сопротивление, начав бомбардировать здание. Один офицер был убит, один юнкер получил смертельное ранение, тяжелые ранения получили еще семеро. Члены комитета вынуждены были сдаться, их вывели из здания, приказав держать руки за головой. Их штыками погнали по главной улице, где враждебно настроенные толпы кричали: «В Волгу их, в Волгу!»[862] В итоге, впрочем, и юнкера, и члены исполнительного комитета отделались легким испугом, но гнев и враждебность, проявленные народом к представителям «старого порядка», намекали на скорое начало Гражданской войны.

* * *

Вооруженное сопротивление большевикам началось почти сразу же, но Гражданская война отсчитывает свое начало с 1918 года – после того, как в январе Учредительное собрание было принудительно разогнано большевиками[863]. За этим последовало подписание в марте Брест-Литовского мира, в результате которого новое государство отказалось от участия в войне ценой уступки огромных территорий бывшей Российской империи на западе. Разношерстная коалиция монархистов, консерваторов, офицеров императорской армии, казаков, либералов и социалистов-небольшевиков выступила против большевистского государства на востоке, севере и юге при поддержке стран Антанты. Волга, в особенности Среднее и Нижнее Поволжье, сыграла ключевую роль в исходе Гражданской войны. Именно в поволжском городе действовало альтернативное правительство, состоявшее не из красных или белых. Дело было в Самаре, и неудача этого правительства доказала, что умеренный исход революции практически невозможен.

Самарский эксперимент разворачивался на фоне того, что выборы в Учредительное собрание принесли большинство голосов партии социал-революционеров (эсеров), получивших около 40 процентов, в то время как большевики довольствовались 24. Больше ни одной партии не удалось получить существенной поддержки (например, либеральная партия кадетов собрала менее 5 процентов голосов). Эсеры были партией социалистической и революционной и корни свои имели в движении народников конца XIX века, которое пыталось привлекать крестьян к делу свержения монархии. Поддержка эсеров в сельской местности была сильнее, чем в городах, поскольку партия обещала отдать крестьянам все оставшиеся земли дворян. Большевики же пользовались поддержкой большинства городских рабочих и, что особенно важно, солдат. На выборах в Учредительное собрание за большевиков активнее всего голосовали в тех поволжских городах, где стояли гарнизоны. Например, в Саратове за большевиков проголосовало около 20 тысяч жителей (треть из них – солдаты), за эсеров – 8000, за меньшевиков – 2000, за либеральную кадетскую партию – 12 000[864]. В то время многие полагали, что Учредительное собрание сформирует некую социалистическую коалицию, но, когда большевики собрание разогнали, их противникам пришлось попытаться свергнуть их насильственным образом.

Эта ситуация породила дилемму для других социалистических партий, которым не нравилось как единоличное правление большевиков, так и присоединение к реакционным силам белых. Эсеры решили сделать ставку на новый созыв Учредительного собрания как основы для нового правительства. Поскольку сделать это в Петрограде или Москве было невозможно, они избрали местом пребывания такого органа Самару. Город был признан подходящим не только благодаря стратегически удачному положению на Волге, но и потому, что здесь уже начались вооруженные беспорядки, а крестьяне, по сведениям эсеров, противились власти большевиков. Эсеры планировали поднять восстание против большевиков в сентябре и надеялись, что смогут убедить чешский легион[865] (который воевал за освобождение чешских земель от Австро-Венгрии) к ним присоединиться. Легион изначально состоял из чешских и словацких добровольцев и во время войны входил в Третью российскую армию[866]. В 1917 году соединению разрешили доукомплектоваться военнопленными в России, и на следующий год в легион входило около 40 тысяч человек. 25 мая 7–8 тысяч человек из легиона вступили в Самару и взяли город. Новое правительство назвало себя Комитетом членов Учредительного собрания – сокращенно Комучем.

Комуч сформировал собственную армию, которая, соединившись с частью чешского легиона, добилась нескольких побед на Волге, взяв в июле 1918 года Сызрань и Симбирск. В это время начались дискуссии о стратегическом направлении армии: двигаться ли на юг, вниз по реке, чтобы взять Саратов и консолидировать южный фланг, или к Казани, что могло открыть путь на Нижний Новгород и Москву. В итоге было принято решение атаковать Казань, и город действительно пал; однако к этому времени силы Комуча были слишком растянуты: нужно было удерживать все взятые поволжские города. Большевики в сентябре 1918 года отбили Казань, а через два дня и Симбирск, заставив армию Комуча отступить на восток от Волги, в Уфу, где она соединилась с сибирской армией адмирала Александра Колчака. «Для них взятие Казани – острый нож. За взятием Казани последует взятие Самары, Симбирска, Челябинска, Уфы, будут освобождены Екатеринбург, Оренбург, т. е. Волга, Урал и Сибирь вернутся в семью Советской России»[867], – заявил Лев Троцкий – и, как оказалось, был прав. 24 сентября Самара была взята Красной армией, а членам Комуча пришлось бежать. В ноябре 1918 года Комуч был распущен, и недолгий эксперимент эсеровского правительства подошел к концу.

7. Гражданская война в России

Почему Комуч потерпел неудачу? В принципе комитет обладал легитимностью, которой не могли похвастать большевики: он утверждал, что представляет Учредительное собрание – законно избранный орган. Эсеры действительно составляли большинство в Учредительном собрании, и этот факт тоже придавал правительству больше законности, чем красным или белым. Комуч обладал «народной армией», в которой служили многие бывшие имперские офицеры и которая имела опытного военачальника – генерала Владимира Каппеля, пользовавшегося к тому же поддержкой хорошо вооруженного чешского легиона. Более того, поведение большевиков в первые месяцы их власти было не только непопулярным среди промышленников и либералов, но и не понравилось некоторым рабочим (поскольку заводское производство остановилось) и крестьянам (протестовавшим против реквизиций зерна – см. ниже). Однако Комучу так и не удалось добиться серьезного уровня поддержки. Он так и остался исключительно эсеровским правительством, не сумев привлечь ни либералов, ни других социалистов, так что комитет не мог претендовать на то, что представляет всю страну или даже хотя бы разогнанное Учредительное собрание. Он не мог решить земельный вопрос так, чтобы это устроило и землевладельцев, и крестьян, и вместе с тем не мог добыть у крестьян достаточно зерна, чтобы поддерживать жизнь в городах под своим контролем. Комуч попытался провести ряд промышленных реформ, в том числе закрепив восьмичасовой рабочий день, однако это не принесло немедленной пользы изнемогающим заводам, к тому же рабочие были недовольны ограничением полномочий заводских комитетов. Пытаясь принимать в расчет потребности фабрикантов и рабочих, землевладельцев и крестьян, Комуч не получил серьезной поддержки ни у одной из этих групп[868].

Но важнее всего оказалось то,