— Бандитская страна! — тоскливо сказала учительница. — И куда мне тогда идти? Мне-то куда?! В иной мир?

— Э, не вздумай! — решительно пресёк он. — Я там был. Тебе не понравится, принцесса, и это очень квалифицированное мнение! Ты бы ещё в сказку возжелала!

— Темнеет уже, — невпопад сказала Олеся Михеевна, не слушая его. — И мы пришли. Вот он, город. И…

— Тебе нельзя домой! — предупредил он.

— Нельзя, — согласилась она.

— Тебе выговориться надо! — добавил он.

— Наверно, — неуверенно сказала она.

— Тогда я провожу тебя до дома, — деловито сказал он. — А ты — меня.

— Это как? Мы же в разных концах…

— Вот и узнаешь, как.

Олеся Михеевна озадаченно кивнула. И, согласившись, вообще-то сделала первый шаг по пути соблазнения. Хорошая девочка. Но… наивная ведь! Совсем… совсем как Яха?! Он поморщился. Нет, все же он — одна личность во всех мирах! Ведь тянет всегда к женщинам одного типа! И получает за это опять же всегда по полной программе!

— А подойдут бандиты и побьют? — спохватилась она.

— Кого? Меня?! — изумился он.

— Но ведь ты же сам только что говорил…

— Олеся Михеевна! — укоризненно протянул он. — Да моя репутация известна всей школе!

— Да помню я! Бабник и хулиган, всех девочек класса… а потом про это в стихах изложил… но не накладывается! Какой-то ты другой…

Она внезапно шагнула враскачку — устали всё-таки ножки! — и оказалась рядом, совсем вплотную.

— Ну, кого провожаем первого? — поинтересовалась она, глядя ему прямо в глаза. — А давай тебя? Темнеет, а ты маленький… а я учительница и отвечаю за тебя!

Она истерически хихикнула, видимо, осознав идиотизм предположения, что бандита Вовочку может защитить юная учительница. А он смотрел в её сумасшедшие глаза и думал, что прекрасная йоха так и не пришла в себя и, может, это ей теперь на всю жизнь… А ещё он отметил, что миниатюрная Олеся Михеевна — одного с ним роста — когда не на каблуках. И это было хорошо…

— Вовчик, привет! — сказали за спиной. — Шурка, здорово! О… опс…

Он недовольно развернулся, уже понимая, кого увидит. Ну кого он мог ещё встретить на конечной остановке автобуса, если половина выпускного класса жила именно здесь, в заводской малосемейке? Тот ещё муравейник… или, скорее, гадюшник…

— Ну, слава нашим выпускникам, — буркнул он. — Очки поменяйте завтра… все. Вот. И запомните: это Олеся.

— Да мы знаем как бы…

— Нет, вы пока что неправильно знаете! Это Олеся. Моя подруга.

— А Шурка?!

— И Шурка. Подруг много не бывает.

— Эт' верно… как и выпивки…

Дальше можно было не слушать. Так что он подхватил новонаречённую подругу — с остановки заинтересованно проследили, куда именно легла его рука — и повлёк её в сторону, на тёмную тропку, где обычно и гуляли все.

— А чего это они сидят на остановке? — шёпотом поинтересовалась девушка. — Там же грязно, бетон, воняет…

— А где им ещё собираться? Ну, грязно… Зато народу мало — и все свои. У них в малосемейке жить негде, не то что собраться компанией. А уж как там маленькие дети существуют — вообще не представляю… Ребятам после общаги остановка — тихий райский уголок…

— Они бандиты?

— А как же! Чужих на остановку не пускают…

— А я вот — семейная девочка, — сообщила Олеся Михеевна доверительно. — По остановкам не бродила — да я про них и не знала до сего дня, оказывается… Как в другом мире жила! Школа, танцевальная студия, музыкальная школа, училище искусств… Мальчики вокруг… были, конечно… какие-то женственные. Скандалили, сплетничали, завидовали мелко — но по-чёрному! Фу, гадкие какие!.. В общем, достойного друга не нашлось вовремя, а потом бах — и на работу! А работа — это, друг мой Вовчик, такая тоска! С утра до вечера — три десятка учителей, вот и весь мой выбор… и из них всего два молодых, и оба женаты! И что мне теперь — на улице знакомиться?! «Здравствуйте, девушка, какая вы красивая и грустная — наверно, одинокая?»… Фу, противно как! А рядом — огромный юный мир… Свои страсти, переживания, все в первый раз, все искренне… но меня туда не пускают! Я же учительница, мне с детьми нельзя! Да эти дети на голову выше меня… А нельзя. А я только среди учеников интересных ребят и встречаю! Взрослые — они… закостенелые все… и циничные, просто противно…

— Может, в этом дело? — озадаченно спросил он. — А, Творец? Потому я вечно молодой, что мне судьба с детьми работать? Изнутри, так сказать, менять систему… ох и гад ты, Творче! Я же только жить начал! Мне что, опять свою любовь по мирам искать?!

— Вот именно! — воскликнула Олеся Михеевна. — Какая у молодых ребят любовь! Настоящая! Я же помню себя… как я любила в тринадцать лет!

— Яха, — потерянно сказал он. — Слушай, мы когда-нибудь встретимся? Где, на каком берегу? Знать бы… я бы тогда ждал с надеждой!

— Это верно, надежда умирает последней, — подтвердила Олеся Михеевна с кривой усмешкой. — Ты знаешь, Вовчик, я же на улице каждого мужчину взглядом ловлю: вдруг это он, мой единственный?

— И правилно делаишь, — сказали в спину. — Эй, девушка…

— Кол-бит! — сказал он в сердцах. — Абрек, вас сюда звали, да?! У себя в горах к девушкам приставай! Она — моя подруга! Урод… Мало вас по рынку гоняли, надо было кругов пять дать… Уроды…

— Ты наших девушек не трогай, свинья маленький! Ишак… в люльке сиди, рано с девушкой гулять! Ишак… И не обзывай старшего!!! Акбарсу скажу, он тебя…

— Ну, передай привет Акбарсу, если сейчас побежишь…

— Это кто? — испуганно прошептала Олеся Михеевна.

— Я же сказал уже, — буркнул он. — Урод он… Пока дубиной гоняешь — вроде человек. А так — урод… ну и бандит, естественно… Вот так и уживаемся, в динамическом равновесии…

— И вот среди таких мне и искать вторую половину? — вопросила она горестно. — Одни бандиты кругом!

— Да понял я уже, понял! — раздражённо сказал он. — Бандитский мир, утерянные традиции… но не могу я! Сил больше нет! Мне одна Жерь Светлолиственная чего стоила! Ведь кровью же умылся! Творче! Дай мне покоя! А? Приложи и ты свои поганые ручки, скотина! Я даже как подступиться, не знаю! Бунт поднять? Да здесь такая полиция — хуже только на Арктуре! Затопчут! И на яйлу не уйдёшь…

— Да я думала уже! — согласилась Олеся Михеевна и вытерла глаза кулаком. — Ну, уйду. Куда?! Одни бандиты кругом! В школе… дети — они как звери… а всё равно чище и лучше, чем среди взрослых! Без школы — вообще тоска! Так хоть глянешь на Вовочку — и на душе потеплеет. Слушай, Вовчик, а ты знаешь, что тебя в учительской на каждой перемене обсуждают — что ты ещё отмочил? О… ой, а завтра и меня заодно упомянут! Осталось стихи про себя прочитать… с дарственной надписью… но ты не вздумай, это же будет неправда! Мы же просто гуляем!