выходила к Килен-бухте. Тотлебен использовал естественный рельеф: балки, овраги, высоты. Одна только Килен-балка с её крутыми откосами чего стоила. Местами глубина балки достигала двадцати пяти саженей. Тянулась балка от Килен-бухты четыре версты до Симферопольской дороги. Лабораторная балка шла от Южной бухты почти до Сапун-горы. Городской овраг являлся отличной естественной преградой. Тотлебен наметил восемь бастионов. Оборонительную линию разбил на четыре дистанции. Первой дистанцией командовать был поставлен генерал-майор Асланович. Дистанция начиналась от морской десятой батареей, включала в себя пятый, шестой и седьмой бастионы. Вторая дистанция начиналась от редута Шварца и тянулась до оконечности Южной бухты. Над второй дистанции командовал вице-адмирал Новосильский. Третью дистанцию возглавил вице-адмирал Панфилов. Она начиналась от оконечности Южной бухты и шла до Доковой балки. От Доковой балки до Большой бухты пролегла четвертая дистанция. На этой дистанции находился главный опорный пункт обороны – Малахов курган. Командовал здесь контр-адмирал Истомин.

На Малаховом кургане по проекту инженера Старченко к тому времени возвели каменную оборонительную башню с бойницами для ружейной стрельбы. На крыше развернули батарею из пяти мортир. Сам курган главенствовал над городом. С него хорошо просматривалась вся окрестность, включая гавань и дальние подступы. Тотлебен решил плотнее укрепить курган батареями. Вскоре на склонах шла усиленная работа.

Бастионы располагались в следующем порядке: «Первый» у Килен-бухты. «Второй» правее от него на двести пятьдесят сажень. Его ещё называли бастион на Малаховом кургане. «Третий» перед Морским госпиталем между Доковым и Лабораторным оврагами. Напротив Южной бухты, на бульварной высоте – «Четвёртый». Между Городской и Загородной балками – «Пятый». На той же высоте, правее в пятистах саженях «Шестой». На берегу рейда «Седьмой», рядом с восьмой батареей.

***

– Поручик Кречен, ваша задача – пятый бастион, – приказал Тотлебен.

Они верхом подъехали к небольшой оборонительной казарме. Полукруглая стена казармы выдавалась в поле. Подполковник с Павлом спешились и прошли внутрь. На нижнем этаже стояли три тяжёлых орудия на железных казематных станках. Верхний бруствер был сложен из камней без раствора. На бруствере располагалось пять двенадцатифунтовых орудий. Стволы длинные, отлитые из чугуна. Крепостные станки под орудиями железные, с подвижной рамой. Тотлебен недовольно покачал головой, осмотрев амбразуры. Что-то его не устраивало.

К укреплению слева примыкал люнет, где стояла батарея лейтенанта Белкина; справа располагался небольшой редут. Им распоряжался лейтенант Шварц. Командиром самого пятого бастиона был назначен капитан-лейтенант Дмитрий Васильевич Ильинский из сорок четвёртого флотского экипажа. Молодой, с черными усами и строгими темными глазами.

– Ну, как? – спросил Ильинский, когда Тотлебен закончил осмотр укрепления.

– Нижний бруствер слабоват, – сделал вывод подполковник.

– Укрепим! – заверил Ильинский. – Но сами понимаете: земля должна слежаться.

– Амбразуры слишком узкие. Орудия только прямо смогут стрелять.

– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – развёл руками капитан-лейтенант.

– У вас команда с корабля? – поинтересовался Тотлебен.

– Да, какой там, – безнадёжно махнул рукой Ильинский. – Собрали кого ни попадя: писарей вчера прислали из штаба – учи их у орудия стоять; музыкантов дали человек десять – те ещё вояки; из морского ведомства кантонистов выписали. Те, хоть мальчишки совсем, но расторопные, понятливые…

– Ну, хоть кантонистов, – согласился Тотлебен.

– Так, ведь, безусые совсем. Грех какой – парубков под ядра ставить.

– Война, – пожал плечами Тотлебен.

– Я слышал, у французов бомбы какие-то новые есть, – вспомнил Ильинский.

– Что за бомбы? – заинтересовался Тотлебен.

– Удушливые. Взрываются с каким-то газом, и люди от него, что мухи от мухомора падают.

– Не слышал, – мотнул головой Тотлебин. – Пугалки все это. Не верьте.

– Чаю не желаете? – предложил Ильинский.

– Спасибо, некогда, – отказался Тотлебен. – Оставляю вам поручика Кречена. Выделите ему несколько человек. Надо изготовить щиты для амбразур и бруствер укрепить. По возможности – углубите ров.

***

Ночью дверь казарму вздрогнула от настойчивого стука.

– Кто такой? – окликнул часовой. В карауле стоял мальчишка лет пятнадцати в матросской рабочей одежде. Старое кремневое ружье с примкнутым штыком было выше его самого. – Никого не велено пускать.

– Отворяй немедля! – раздался грозный окрик из-за двери. – Я – адъютант начальника линии.

– Ваше благородие, открывать? – спросил мальчишка у майора Стеценко.

Майор едва проснулся от шума. Поднялся с походной койки. Натянул сапоги.

– Открывай, – разрешил он. – Коль начальство требует.

Стремительным шагом вошёл высокий худой офицер.

– Где командир батареи? – потребовал он.

– Я, – ответил майор Стеценко, застёгивая сюртук.

– Батарея ваша готова к бою?

– К бою? – не понял майор. – Нет. Мы только щиты делаем.

Адъютант взглянул на орудия, вокруг которых лежали брусья. Кругом щепки, кучи опилок. У стенки стояли щиты из толстых дубовых досок для защиты амбразур. Он повернулся и гневно заговорил:

– Не хочу ничего знать! Неприятель вскоре пойдёт на штурм.

– Как, на штурм? Уже? – растерялся майор.

– А вы что думали? Ваша батарея передовая, а орудия не готовы до сих пор! Да вас за это расстреляют! Подымайте команду. Немедля готовьтесь к бою. Как только появятся перед вами в поле огни – стреляйте картечью. Вам ясен приказ?

– Так точно! – ответил майор

Адъютант повернулся и вышел.

Павел, привлечённый голосами, встал, быстро оделся и поспешил к командиру батареи.

– Вот-те-на! – всплеснул руками майор, выразительно взглянув на Павла. – К бою, значит! На штурм идут.

Майор Стеценко был пожилым, полным человек. До отставки всю жизнь прослужил, заведуя арсеналом. Ушёл на покой год назад. Вдруг его призвали и назначили командовать батареей. Служил в арсенале – значит, с пушками справишься, – сказали ему.

– Постойте, – удивился Павел. – С чего вдруг штурм среди ночи?

– А я почём знаю?

Майор растолкал барабанщика.

– Бей тревогу.

Под сводами казармы эхом разнёсся бой барабана. Все вскакивали с коек, быстро одевались. К майору подбежали фейерверкеры. Получили приказ:

– Раздать заряды, зажечь фитили. Орудия к заряду картечью.

Павел с командой плотников принялся убирать все лишнее из казармы: брусья, доски, недоделанные щиты….

Вскоре пушки были заряжены, прислуга стояла в готовности. Фитили тлели. Ведра с водой, кокоры с зарядами, снаряды, пыжи – все на месте.

– Приказано, как появятся огни, стрелять, – сказал майор, как бы отвечая на немой вопрос артиллеристов.

Все напряжённо ждали, вглядываясь в темноту ночи.

– Вижу огни! – крикнул с бруствера сигнальщик. – Приближаются!

– Готовься! – скомандовал майор.

– Первое – готово, второе – готово, третье – готово…

– Послушайте, – вмешался Павел. – Почему противник к нам приближается так открыто, да ещё с огнями.

– Да что же вы такое у меня спрашиваете? – недовольно ответил майор, выглядывая в ночь через амбразуру. – Мне приказано стрелять по огням.

– Но, может, надо уточнить? Послать кого-нибудь в штаб? – не унимался Павел.

– Сколько же будем уточнять? Они уже на выстрел приблизились. – И громко прорычал: – Первое орррудие!.....

Вдруг из темноты, в круг света от факелов вынырнуло несколько