Интерлюдия.

Если бы кто — нибудь спросил Хаоса, что он тут делает, стихий вряд ли смог бы сформулировать внятный ответ. Просто так повелось, со времен ухода Древних из Аранеллы, что раз в пару веков они собираются вместе, решая как быть дальше, и не пора ли поставить зарвавшихся Хранителей на место. Однако, сегодняшняя встреча была так сказать внеплановой и если быть честным хотя бы с самим собой, хотя бы просто попытаться, то инициатором оной являлся сам Хаос.

Он всей душой, коли таковая имелась, ненавидел такие сборища, презирал их страсть к политесу и всерьез сомневался в психическом здоровье большей половины присутствующих. Только вот и решить свой давний спор с Матерью Землей можно было только здесь, в присутствии остальных сородичей.

Скривившись на последнем слове, Хаос отпил из бокала вино, медленно обводя взглядом огромный круглый по форме зал, с резными колоннами и высоким сводчатым потолком. По его поверхности, извиваясь, шел узор из виноградной лозы с крупными, девственно белыми цветами лилий. Члены Пантеона Древних восседали на резных деревянных креслах, тихим шепотом переговариваясь друг с другом, явно гадая о причине такого срочного собрания, да еще и полного круга. Но мужчину интересовала лишь одна парочка, сидевшая недалеко от него. Невысокая женщина, с красивой фигурой, затянутой в свободное платье темно — зеленого цвета, оставившее открытыми лишь плечи и руки до локтя. Темные волосы, с несколькими седыми прядями собранны в высокий хвост, мягкой волной спускаясь на плечи. Лицо с плавными, нежными линиями, пухлые губы, тонкий прямой нос, большие глаза, если он не ошибается темно — карего, почти черного цвета, в обрамлении пушистых ресниц и тонкие брови. Одновременно простая и в тоже время практически незабываемая внешность.

Ее спутник был не менее интересным. Устроившись на подлокотнике ее кресла и откинувшись на спинку оного, он с живым интересом естествоиспытателя наблюдал за остальным честным собранием, даже не скрывая легкой ироничной усмешки на тонких губах. Высокие скулы, резко очерченная линия подбородка, нос с горбинкой и по — мальчишески задорные синие глаза. Темные волосы слегка растрепанны и внешне создавался образ этакого разгильдяя, попавшего сюда непонятными образом.

Хаос насмешливо фыркнул. Можно сколько угодно притворяться, что не имеешь никакого понятия о том, кто же этот гость, вот только не заметить ауру силы, окружающую его вряд ли получится. Да и не особо — то таился незнакомец, лишь наблюдал за реакцией остальных Древних на такую честь, как его личный визит.

Поставив бокал на столик около кресла, стихий сложил руки домиком, переплетя пальцы. Его безучастный взгляд скользил по залу. Сегодня на собрании присутствовали практически все.

Вот сидит парочка близнецов, с рыже — золотистыми шевелюрами и светло — серыми, почти белыми глазами. Фай и Лай, брат и сестра. Волнистые волосы, мягкая, ироничная улыбка на одинаковых лицах. Они даже жесты умудрялись точно копировать, создавая двоякое ощущение при разговоре с ними. Сегодня Лай оделась в черное, приталенное платье с корсетом, золотой вышивкой по подолу и краю декольте, и широкими, расклешенными к низу рукавами. Милая, приятная девушка с довольно скверным характером и излишне честолюбивая, с неуемными амбициями. Ее брат — близнец выбрал для собрания брюки из темной тонко выделанной шерсти и камзол, с запахом, украшенный вставками материала ярко — алого цвета. На поясе висела перевязь с рапирой и наверняка в рукаве припрятана парочка метательных ножей.

Недалеко от них, опираясь на старый, местами проржавевший меч и поглаживая устроившегося на коленях филина, сидел седовласый старик Хемль, Оракул среди всего честного собрания. Глубокие морщины и подрагивающие пальцы выдавали в нем возраст, давно переваливший за десятки тысячелетий. Только тут тоже иллюзия беззащитности только что и была той самой иллюзией. Когда придет время, этот старец с легкостью закинет клинок на плечо и отправиться в новые миры, дабы там рассказывать новые пророчества, складывающиеся из безумных, подчас ему самому неясных видений, выбрасывая в мир очередное предсказание. И уже сами люди коверкают слова Оракула, ломая жизни и подстраивая вещие сказания под себя.

Ну а Хемль будет с улыбкой следить за ними сквозь всевидящее зеркало свое.

Нихт. Коротко остриженные темные волосы и хищный оскал на губах. Женщина нарочито медленно закинула ногу на ногу, позволяя оценить свой облегающий кожаный костюм, и медленно затянулась тонкой сигареткой, выпустив струю дыма в потолок. Кроваво — красные глаза с презрительным прищуром смотрели на остальных.

Нежно улыбнувшись ей в ответ, Хаос отсалютовал сестре по цеху, как говориться. В конце концов, его и Тьму практически всегда ставят на одну ступень в иерархии Древних. Так что, не смотря на едва ли не диаметрально противоположные взгляды на энное количество вещей, они вполне мирно сосуществовали, даже находя особое, извращенное удовольствие в стычках и боях с обязательным летальным исходом. Для тех, у кого в запасе вечность, смерть — всего лишь способ развеять скуку.

Заги, Луань, Дилло, Воттер, Айра, Диналь, Айсана, Идирг…

Лица, знакомые едва ли не с пеленок, пресытившиеся обычными радостями и теперь разгоняющие собственную грусть и одиночества, управляя оставшимися в Аранелле потомками. Или наблюдая за играми тех, кто стоит выше них в пантеоне и гораздо сильнее.

Что возвращает к причине внеочередного сбора. К спору между Хаосом и Матерью Землей, о чем — то перешептывающейся со своим… Спутником. Правда, начинать разговор первым стихий не собирался, с небывалым для себя терпением ожидая прибытие последнего члена пантеона, более известного как Судьба. Хаос весьма справедливо сомневался, что дорогая мамочка упустит такую возможность, как поиграть на нервах сыночка, да еще и с его разрешения. Не то, что бы они действительно были родственниками, все — таки мужчина старше по праву первородства и при желании (предварительно поборов лень) вполне мог поставить ее на место или даже уничтожить. Но так было положено

И хотя Хаосу откровенно наплевать на всякие нормы и правила, здесь приходилось придерживаться оных, не смотря на все внутреннее сопротивление и не желание подчиняться, кому бы то ни было.

Возле уха раздался звук, весьма похожий на низкое, басовитое мурлыканье. Улыбнувшись, он снял с плеча своего фамильяра — шуршуна. Существо длиною с половину руки, с мягкой, нежной серебристой шерсткой, стоящей дыбом и оттененной более темным подшерстком. Домашний любимец заинтересованно шевелил остроконечными ушками, топорщил длинные усы и периодически пускал когти в ноги хозяина, намеренно оставляя затяжки на брюках. Длинный тонкий хвост с объемной, распушенной кисточкой на конце, так и норовил попасть в нос Хаосу, вызывая у того искреннюю улыбку и смех. А так же громкое чихание на весь зал, отражавшееся от стен многократно усиленное эхом. Почему — то коллеги по пантеону каждый раз так и норовили подпрыгнуть от неожиданности. Звали сие чудо изобретательности самого стихия просто и понятно — Шуршик.

Убрав кончик хвоста шуршуна от своего лица, Хаос ласково погладил фамильара за ушками, аккуратно вытащив когти из ткани брюк. Недовольно поворчав, из чистой вредности, Шуршик потоптался на коленях хозяина и свернулся в клубок, свесив кончик хвоста в сторону и спрятав мордочку под лапы. При этом одно ухо легло, второе же осталось стоять торчком, как будто магическое создание внимательно следило за происходящим, ничего не упуская из виду. Мурлыкать он так и не перестал, наслаждаясь почесыванием.