— Плавда? — просияла она.

— Правда, — отвечаю, смотря в окна, как в золотисто-розовых лучах поблескивает чёрный автомобиль Фоэрта Кана.

Опустив Кери на пол, неторопливо иду открывать дверь. Я боюсь. Нет, не того, что он мог как-то представлять опасность, боюсь разбить своё сердце. Это самый сильный страх, но я берусь подпрыгивающими пальцами за ручку и отворяю дверь, потому что по-другому не могу и не хочу.

Фоэрт Кан встречает меня своей очаровательной улыбкой, опираясь локтем о косяк двери, занимая чуть ли не весь проём собой. Как всегда безупречный в своём расстегнутом чёрном пиджаке. У меня перехватывает дыхание от его харизмы и силы, совсем как в первый раз. Он смотрит на меня карими глазами несколько секунд, но они растягиваются в вечность.

— Пустишь? — спрашивает первым.

Втягиваю в грудь побольше воздуха, собираясь ответить категорическим “нет”…

— Доблый вечел, господин заколник! — выныривает из-под моей руки Кери. — Плоходите, мама плиготовила изумительно вкусный ужин.

— Правда? — улыбается господин маг малышке и переводит на меня взгляд, приподнимая заинтересованно бровь. — Если леди приглашает, значит, я не могу отказать ей в этом, — в глазах явное удовольствие, вызванное таким раскладом дел.

Я закатываю глаза и делаю шаг назад, впуская его в дом. “Ну молодец, Адалин, и это твоё категоричное “нет”? Всё, как ты планировала, да?”

Кан проходит вглубь зала и обводит взглядом утопающую в цветах комнату, снова чему-то улыбается. А я вспыхиваю от чего-то такого щекочущего, предвкушающего, что снова вводит меня в недоумение.

— Цветы не виноваты, — бросаю я Кану, чтобы тот не сильно ощущал своё превосходство. — А ужин — знак благодарности за ваше благотворение.

— Как скажете, леди, — отвечает Кан, ни на грамм не посерьезнев.

Мы оказываемся слишком близко друг другу, и я тороплюсь отступить от этих ощутимых невиданных искр, которые начинают вспыхивать между нами, разливая по телу непрошенное приятное тепло.

Разворачиваюсь и иду в столовую, чувствуя на себе его взгляд, который разгоняет по моим венам жар.

Кери отодвигает стул для господина мага. Боже, как же она его ждала, у меня сердце сжимается. Мы рассаживаемся за столом и начинаем молча ужинать, как и в его особняке, только декорации поменялись, напоминая мне недавнее время. Я стараюсь гнать от себя эти воспоминания, которые были безумно приятными, но не получается. Слишком хорошо сейчас, настолько, что я забываю обо всём, почему он снова заставляет меня почувствовать, что значит иметь семью, полную семью? Зачем ему это нужно?

Кери завязывает разговор в своей непосредственной форме, заставляя меня забыться и расслабиться, и вскоре беседа набирает обороты. За ней проходит остаток ужина. После Кери решает показать Кану всю усадьбу. Она проводит мага по всем комнатам, рассказывая о том, что теперь это наш дом. Я наблюдаю за ними со стороны и с растерянностью удивляюсь. Фоэрт Кан ведёт себя так, будто он отец Кери, по факту это так, но я не думала, что он… Боже, он действительно ведёт себя как отец нашего ребёнка, и сложно это отрицать.

В какой-то момент малышка устаёт и хочет спать — после того всплеска магии она всё ещё не до конца оправилась. Едва я положила её в постель, коснувшись головой подушки, дочка уснула.

Тихонько закрыв за собой дверь, я задерживаюсь в коридоре, смотрю в сторону зала, где сейчас должен находиться Кан, ловлю себя на том, что не хочу, чтобы он уехал так скоро.

Собравшись с мыслями, выхожу в зал и задерживаю дыхание, когда вижу господина мага, стоящего возле окна, закатные лучи ложатся огненным горячим светом на его профиль, вспыхивая медью в прядях волос. От его позы веет спокойствием, надежностью и силой.

Он замечает моё появление, но поворачивает ко мне голову не сразу.

— Как мы ей скажем?

— Что именно? — не понимаю я, но ладони от волнения мгновенно становятся влажными.

— Что я её отец? — отвечает он просто.

Втягиваю через нос воздух, чувствуя, как становится душно.

— Господин Кан… — начинаю было я, но он вдруг двигается в мою сторону.

— Называй меня по имени, просто Фоэрт, — останавливается напротив меня. Время вдруг замирает, погружая нас в мягкие закатные лучи, льющиеся из окна. Я чувствую, как стопы будто вязнут в тёплом воске, а голову кружит от аромата лаймового дерева.

— Давай прогуляемся, — вдруг предлагает он.

.— Я не могу оставить Кери, — отвечаю, хотя мыслями уже согласилась на это предложение.

— Мы не будем далеко отходить, у вас красивый сад… — Кан вдруг заправляет за моё ухо локон волос. — Идём, — не давая даже подумать, мягко обхватывает локоть и увлекает за собой.

Выходим через заднюю дверь, которая ведёт прямиком в сад. Горячий воздух от каменной кладки дорожки приятно греет щиколотки.

Кан неторопливо шагает со мной рядом, явно наслаждаясь моментом. А вот я не могу полностью расслабиться и любоваться мягким бархатным небом, зеленью деревьев и декоративными кустами.

Магрит ухаживала за садом. Разумеется, ведь она здесь жила больше пяти лет и считала, что это её дом.

Мы остановились на деревянном мосту, высившимся над неглубоким ручьём. Положив руки на деревянные поручни, я смотрю на движение воды снизу. После дождей потоки сильные. Тихое журчание на каменных выступах умиротворяет, и мне даже удаётся погрузиться в гармоничное состояние. Правда, ненадолго.

Кан накрывает мою кисть ладонью. Задерживаю дыхание, его тепло и сила вызывают во мне трепет.

Я глянула на него искоса, но Фоэрт смотрел куда-то вдаль, туда, где среди ив затаилось небольшое озеро. Он о чём-то думал, разжигая мой интерес всё больше, не торопясь начинать разговор.

— Семья Кан взяла меня из приюта…

Я повернулась к нему, слушая.

— Джолит не родная мне мать, но она вырастила меня как своего сына… дала мне свою заботу…

— Я знаю…

Кан удивлённо приподнимает бровь и вытягивается.

— Вот же засранец.

Ну вот, я выдала Гранта. Виновато прикусываю губы, но как же забавно видеть на лице Фоэрта озадаченность.

— Что же он ещё рассказывал обо мне?

Я пожимаю плечами.

— Больше ничего.

— Хорошо, — опустил он голову, опершись ладонями о поручень, теперь я видела, как он переживает.

— Что с ней произошло? С Джолит Кан?

Фоэрт поворачивает ко мне голову и смотрит так, что сердце сжимается.

— У неё было слабое сердце. Всё началось с того, как она потеряла своего ребёнка много лет назад…

Вот как. Я перевожу взгляд на воду, потому что так — я чувствую — Фоэрту говорить легче.