Именно характер политических отношений между иностранным капиталом, местной предпринимательской буржуазией, привилегированными слоями наемного класса и административной бюрократией в конечном итоге определяет распределение доходов.

Интерес Амина к внутреннему неравенству, таким образом, вытекал из его озабоченности международным неравенством. Он составил ряд социальных таблиц для Египта и стран Магриба со второй половины XIX века до примерно 1960 года, а также провел удивительно подробный (для того времени) анализ распределения доходов в нескольких странах Африки к югу от Сахары. Одна из таких социальных таблиц для Египта в 1950 году показана на рисунке 7.6. (Для сравнения см. социальные таблицы для Англии в 1759 году в главе 2 и для Франции в 1831 году в главе 4). Классовые различия огромны. Безземельные крестьяне составляют более половины всего населения, а их средний доход на душу населения составляет всего одну десятую от среднего дохода; на другом конце распределения находится городская буржуазия, составляющая менее одного процента всего населения, но имеющая средний доход на душу населения, который примерно в двадцать пять раз превышает средний доход. На подобных рисунках, где социальные классы упорядочены по горизонтальной оси в соответствии с их уровнем дохода, мы привыкли видеть сильную отрицательную зависимость: чем меньше социальный класс, тем выше его относительный доход. Пример Египта - лишь крайний случай такой закономерности: его коэффициент Джини, даже без учета внутриклассового неравенства, необычайно высок - почти 77 пунктов. Это чрезмерное неравенство, возглавляемое крошечной и богатой "компрадорской" буржуазией, согласно доктрине зависимости, было как следствием мирового неравенства, так и условием его поддержания.

Верна ли та или иная версия неравноправной торговли или зависимости, нас не очень интересует. Здесь важно то, что работы теоретиков зависимости затрагивали два вопроса, которые расширили сферу исследований неравенства. Во-первых, они обратили внимание на неравномерность развития в мире и тем самым привлекли внимание к теме межнационального неравенства. Во-вторых, они утверждали, что такое межнациональное неравенство носит структурный характер ("правила игры" перекошены в пользу богатых стран) и создает внутри бедных стран такое распределение доходов, которое обеспечивает сохранение подчиненной роли Юга. Таким образом, были связаны два аспекта неравенства: межнациональное неравенство, породившее особый тип внутренней классовой структуры, и внутреннее неравенство, которое, в свою очередь, увековечило разрыв между богатыми и бедными странами. Правящие классы Юга были заинтересованы в том, чтобы Юг оставался неразвитым. Поэтому теоретики зависимости представили совершенно новую точку зрения, рассматривая внутринациональное и межнациональное неравенство как взаимозависимые. Как подытожил Энтони Брюэр (используя термин, популяризированный Андре Гундером Франком):

Развитие отсталости" происходит потому, что мировая капиталистическая система характеризуется структурой "метрополия - спутник". Метрополия эксплуатирует сателлит, излишки концентрируются в метрополии, а сателлит отрезан от потенциальных инвестиционных средств, поэтому его рост замедляется. Что еще более важно, сателлит низведен до состояния зависимости, что создает местный правящий класс, заинтересованный в сохранении отсталости, "люмпен-буржуазию", которая проводит "политику отсталости".

Рисунок 7.6. Доли населения и относительные доходы по социальным классам в Египте, около 1950 года

Примечание: Классы ранжированы от самых бедных до самых богатых. Доля населения в процентах показана столбиками. Годовой доход на душу населения показан линией. "Феддан" - показатель земельной площади, равный 0,42 гектара.

Источники данных: Samir Amin, L'accumulation à l'échelle mondiale, vol. 1 (Paris: Editions Antrhopos, 1970), 445; Hassan Riad, L'Égypte nassérienne (Paris: Editions de Minuit, 1964).

Такая связь не прослеживалась ранее, хотя можно утверждать, что любая торговая теория устанавливает неявную связь между торговлей и внутренней классовой структурой (как, например, мы видели у Рикардо в главе 3). Сделав это на глобальном уровне, неомарксисты создали совершенно новое поле. Эта область естественным образом приведет к исследованиям глобального неравенства, где глобальный уровень будет считаться новым "нормальным" уровнем, на котором можно рассматривать неравенство.

По этой причине неомарксистские исследования времен холодной войны стали единственным важным методологическим прорывом того периода в том, как мы представляем или изучаем неравенство. Как уже говорилось, они совершили его, не фокусируясь на неравенстве как ключевой теме, а обсуждая трудности развития глобального Юга, торговлю и современный империализм.

Если говорить о трех наших компонентах, то теория зависимости, безусловно, имела очень четкий политический нарратив и развитую теоретическую базу. Эмпирика была ее самым слабым местом. Она была склонна к широким историческим обобщениям, очень избирательно использовала данные (можно легко обвинить основных теоретиков зависимости в "вишневом сборе") и в конечном итоге не смогла учесть тот факт, что некоторые слаборазвитые страны - даже если до сих пор их было немного - смогли преодолеть барьер неравномерных отношений между Севером и Югом и достичь более высокого уровня развития. Ахиллесовой пятой этой концепции была ее слабая эмпирическая база, несмотря на кажущееся обилие ссылок на многие регионы мира и исторические события. Но при более внимательном рассмотрении можно обнаружить, что такие примеры часто используются чисто риторически, чтобы доказать свою точку зрения, и редко основываются на серьезных данных. Это, безусловно, относится к поздним работам Самира Амина и Андрея Гундера Франка с их широкими историческими дискуссиями - в отличие от ранних работ обоих, в которых эмпирическая часть рассматривалась гораздо серьезнее. (Как уже упоминалось, Амин внес важный вклад в оригинальные работы по Египту, Магрибу и Африке южнее Сахары). Неомарксистские теории потерпели неудачу именно в той области, где они казались поверхностно сильными: в эмпирической части, которую они, в принципе, выделяли, но в действительности относились к ней довольно поверхностно, особенно если сравнивать с работой, проделанной в то же время в экономической истории. Это прискорбно, потому что более последовательные усилия по проведению эмпирической работы по распределению доходов в странах третьего мира давно назрели. Эти страны практически игнорировались столичными экономистами-неоклассиками, а вклад экономистов из менее развитых стран был крайне скудным из-за отсутствия интереса и подготовки. Таким образом, неомарксистские подходы обладали "естественным" преимуществом, но они не смогли его использовать.

a Вспомните из главы 4, что в Англии в XIX веке доли факторов производства существенно различались, а Маркс считал уменьшение доли труда главной чертой развитого капитализма.

b Можно объяснить эту разницу в оплате одного и того же труда тем, что ставка заработной платы в социалистической рыночной экономике складывается из двух компонентов: собственно заработной платы и премии руководству, которая выше в компаниях с лучшим управлением. И поскольку рабочие являются менеджерами, они должны получать ее. Аргумент, однако, ослабляется тем, что дополнительный компонент зависит не только от качества управления, но и от монопольной власти и капиталоемкости производства.

c Неравенство