* * *

Известно, что у машин нет нервов, но и они в определенных ситуациях подвержены действиям, которые можно определить словом «паника».

Каждый узел планетарной обороны имеет несколько режимов функционирования, самым жестким из которых является полная автономия. Это крайняя мера, когда инфраструктура охраняемого объекта вдруг распадается на отдельные очаги сопротивления, которые продолжают противодействие даже при разрушении глобальных сетей управления, поддерживая свою боеспособность до последнего в защищенном автоматическом режиме.

Для активации этой функции должны наступить определенные обстоятельства.

* * *

В тиши бункерной зоны внезапно взвыли глухие и неуместные при полном отсутствии людей ревуны тревоги.

Сотни сканирующих комплексов, непрерывно следящих за маневрами «Х-страйкеров», одновременно выдали сигнал о массированном ядерном ударе, нанесенном с малых высот.

Машины не оценивали возможность или невозможность подобного действия, принципиальной схемы «Х-страйкеров» и их тактико-технических характеристик не было в базах данных древних тактических комплексов планетарной обороны, они, вооруженные устаревшими сенсорами, наблюдали одно и то же, сравнивая тысячи показаний, с каждой долей секунды повышая уровень достоверности полученной информации, приходя к одинаковому выводу: к поверхности Нормана устремились ядерные боезаряды, удар которых неизбежно разрушит глобальную командную сеть.

Предупреждая наступление роковых последствий, автоматически включилась схема защиты: все узлы планетарной обороны в течение нескольких секунд перешли в автономный режим, начиная активное противодействие.

Ни Джон Хаммер, ни адмирал Нагумо попросту не успели предотвратить лавинообразный процесс – Немершев переигралих, до тонкости изучив поведение кибернетических систем в различных боевых ситуациях.

Переиграл, но какой ценой?

Кирилл Вронин увидел, как центр безликой вулканической равнины вдруг содрогнулся, – сотни огневых точек разворачивались в боевое положение, демаскируя свои позиции, автоматика пятнадцати «Нибелунгов» мгновенно фиксировала каждый узел обнаруженной обороны, на таймерах плазмогенераторов уже убегали мгновения обратного отсчета, корпуса штурмовых носителей содрогались от ракетных залпов всех установок нижних полусфер, но для трех многофункциональных истребителей, несущихся по прежним курсам бомбометания, активация системы противокосмической обороны Нормана являлась смертным приговором.

Зачем же ты так сделал, Вадим?!

Горькая мысль, смешанная с яростью и бессилием что-либо изменить, совпала с маршевым ускорением – штурмовые носители, сбросив плазму, устремились вниз навстречу пухлому покрывалу укутывающей планету облачности...

* * *

И Лори, и Эльза видели, как по вулканической равнине, которой еще не коснулась ни одна из падающих «боеголовок», внезапно прокатилась судорога: стряхивая прах времен, оживали узлы планетарной обороны Нормана, открывались люки пусковых ракетных шахт, ломая корку вулканического туфа, поднимались огромные башенные орудийно-ракетные комплексы, стационарные лазеры, вздымая тучи пыли, распахивались расположенные плашмя ворота, за которыми скрывались подразделения серв-машин.

Кибернетический ад, оживший за доли секунд.

Лори вдруг закричала, Эльза лишь крепче сжала астронавигационные рули, понимая – спасения нет. Пусть первый залп будет направлен не по ним, он поразит падающие боезаряды, но «Х-страйкерам» уже не вырваться из-под прицела мощнейших комплексов противокосмической обороны.

Жить оставалось секунд десять, не больше.

* * *

Вадим ждал.

Он не мог проиграть, бросив навстречу смерти свою любовь.

Слишком многое он переосмыслил за последние сутки.

В тот страшный миг запредельного напряжения, когда в коммуникаторе раздался вскрик Лори, он взял управление всеми «Х-страйкерами» на себя.

Три истребителя, мгновенно изменив вектор тяги, вдруг тремя свечами взмыли вверх, оставляя за кормой лазерные лучи и снарядные трассы, выпущенные с использованием точных расчетов курса бомбометания и логики исполнительных машин.

От невероятной, предельной перегрузки сознание троих пилотов на несколько мгновений погасло, но автоматика истребителей, отрабатывая заранее заложенные программы, уже сбросила бронеплиты, закрывающие рубки, и три аварийно-спасательные катапульты синхронно отстрелили пилот-ложементы на границе стратосферы Нормана.

...Лори пришла в себя на пятой секунде после катапультирования.

Ужас предчувствия близкой смерти еще стыл в расширенных зрачках...

Жива...

Она верила Вадиму. Верила до последней секунды, когда чудо уже казалось невозможным.

И вот она падала, ощущая, как автономные двигатели пилот-ложемента отрабатывают импульсами торможения, а внизу покрывало облачности вдруг начало вспухать, скручиваться гигантскими смерчами, рваться, образуя «окна», в которых отчетливо просматривалась поверхность материка, объятая ослепительными вспышками «растекающегося» всепоглощающего пламени, порожденного синхронным залпом тридцати тяжелых генераторов плазмы.

На фоне сминающихся, рвущихся облаков скользили, озаренные частыми вспышками ракетных запусков, силуэты штурмовых носителей.

* * *

Внизу горела земля.

Посадочные опоры лидирующего носителя коснулись поверхности Нормана в сотне метров от огромного провала, в котором полыхали остовы десятка серв-машин.

Второй массированный плазменный удар, произведенный с малых высот, довершил начатое, полностью уничтожив систему планетарной обороны.

Вронин, чувствуя, как по спине катятся крупные градины ледяного пота, следил за высадкой десантных групп.

Из-под днища «Нибелунгов» выскользнули полтора десятка боевых машин космодесанта, и тут же, разделившись на группы, БМК исчезли среди дыма, огня и поднятых ураганным ветром туч пепла.

Их автопилоты ориентировались на аварийные маяки трех снижающихся пилот-ложементов.

Кирилл выдержал еще несколько минут, пока не пришел доклад: «Зона посадки ложементов блокирована, контакт с пилотами установлен».

Они совершили невозможное!..

На экране связи внезапно возникло землистое лицо Вадима, наполовину скрытое маской дыхательного аппарата.

Человек бы не выдержал той перегрузки, с какой «Х-страйкеры» ушли из-под огня, теперь Вронин полностью понимал замысел командира, тщательно продуманный и блестяще исполненный.

Немершев, пошатнувшись, встал с деформированного от удара кресла.

Изображение и звук передавали сенсоры одной из БМК:

– Все в порядке... Кирилл... Мы целы...

* * *