Эмир Себук-тегин пребывал в Балхе и беспрестанно слал послов и письма в Бухару, дескать, Хорасан не успокоится, доколе Бу Али в Бухаре. Следует его прислать к нам, дабы мы посадили его в Газний-скую крепость. А наперсники Рази отвечали: «Посылать, мол, неудобно». В этой проволочке проходило [время]. Себук-тегин все уговаривал и пугал их. [Но] дело Саманидов уже подходило к концу. Хотели они [того] или не хотели, /208/ а Бу Али и Иль-Менгу отправили в Балх в месяце ша'бане сего же года[540]. Один из балхских законников рассказывал: я, дескать, видел обоих в тот день, когда их ввозили в Балх. Бу Али сидел верхом на муле в ножных оковах, скрытых [одеждой], на нем была уттабовская[541] джубба зеленого цвета и шелковая чалма. Доехав до Кдджаджьяна, он спросил, как это [место] называется, ему ответили: «Так-то». — «Звездочеты нам предсказывали, что мы попадем в эту местность, — промолвил он, — не думали мы, что сбудется». Эмир Рази раскаялся, что отправил Бу Али и говорил: «Соседние государи нас грызут [за это]». Он написал письмо и потребовал вернуть Бу Али обратно. Представитель двора письменно уведомил [Себук-тегина], что едет посол за такой услугой, но Себук-тегин еще до прибытия посла и письма переправил Бу Али и Иль-Менгу с одним из своих хаджибов в Газну, чтобы их заперли в крепости Гардиз.

По прибытии посла [эмир] в ответ послал с ним письмо, что Хорасан-де волнуется, и я, мол, занимаюсь прибранием его к рукам. Когда с этим покончу, то поеду в Газну и [тогда] Бу Али будет возвращен. Сын Бу Али, Бу-л-Хасан, попал в Рей к Фахр ад-довле. Его содержали очень хорошо и ежемесячно выдавали ему пять тысяч диремов жалованья. Из страсти к одной женщине или гуляму он вернулся обратно в Нишабур и [там] скрывался. Эмир Махмуд приказал постараться его разыскать. Его поймали, отправили в Газну и заперли в крепости Гардиз. *Упаси, боже, от превратностей судьбы!* Семейство Симджури пало, сипахсаларство укрепилось за эмиром Махмудом и он приобрел могущество[542]. Душой он был очень привязан к Газне. Где бы он ни находил мужчину или женщину, искусных в каком-нибудь мастерстве, он отсылал их туда. Одним из них был Бу Салих Таббани, да смилуется над ним Аллах, имя коего и обстоятельства жизни я уже упоминал. Рассказ сей пришел к концу, он не лишен примечательного и занимательного.

Имам Бу Садик Таббани, да смилуется над ним Аллах, живущий ныне в Газне, — дядя его с материнской стороны был Бу Салих, о жизни коего я уже упомянул, — занимался в Нишабуре науками. Когда эмир Махмуд, да будет им доволен Аллах, заключил с правителем Гургана Минучихром договор и обязательство и определил ему в жены благородную дочь, чтобы отвезти туда, он сказал ходже Али Микалу, когда тот собирался ехать в четыреста втором году[543]: /209/ «Истинное вероучение имама Абу Ханифы, да смилуется над ним Аллах, [только] у членов семьи Таббани и у их учеников, так что их нельзя упрекнуть ни в чем. Бу Салих помер, когда приедешь в Нишабур, спроси, сколько их осталось, кто из них достоин быть в Газне и в нашем собрании. Всех [их] обласкай и подай надежду на нашу милость и доброту [к ним]». — «Слушаюсь», — ответил [Али Микал].

Я, Бу-л-Фазл, коему в то время было шестнадцать лет, видел, как ради той благородной девицы, которую привезли в Нишабур, прибыл ходжа, и как в Нишабуре исполнили очень пышно обряд [встречи], с арками и украшениями [на улицах], так что потом я подобного в Нишабуре уже больше не видел. Али Микал обласкал членов семейства Таббани, подал добрую надежду Бу Садику, Бу Тахиру и другим от имени султанского собрания и направился в Гурган, повезя туда благородную дочь. При них состоял Эмирек Бейхаки, занимаясь тем, что уведомлял обо всем, что происходило — в ту пору он был дебиром посольского дивана и учился у Абдаллаха, дебира — я видел его совсем юным в очень красивом убранстве. Ходжа Али из Гургана поехал обратно. Гурганцы отпраздновали очень пышно. Он прибыл в Нишабур и из Нишабура отбыл в Газну.

В тот год, четыреста четырнадцатый[544], когда эмир Махмуд дал Хасанеку разрешение отправиться в хаджж, он также приказал ему по прибытии в Нишабур, обойтись ласково с Бу Садиком Таббани и прочими. [Хасанек], приехав туда, обласкал имама Бу Садика и других, подал им весьма добрые надежды и уехал. Он совершил паломничество и возвращался в Балх. Эмир Махмуд находился там и готовился, когда наступит новруз, встретиться с Кадыр-ханом. Хасанек вез с собой имама Бу Садика и еще несколько человек из нишабурских улемов. Бу Садик был прославленный знаток в науках. Он приобрел большие знания помимо законоведения. Эмир спросил Хасанека о положении членов семьи Таббани. «Бу Тахир, — ответил тот, — исправляет должность судьи в Тусе и Нисе и привезти его без высочайшего повеления было невозможно. Я привез Бу Садика». — «Ладно», — сказал эмир. [Однако] у них было много важных дел и они отослали Бу Садика обратно. К тому же и Хасанеку не хотелось вводить его в государево собрание, ибо он задумал и переговорил об этом с Бу Садиком в Нишабуре, построить в околотке Занбильбафан[545] великолепную медресе, чтобы посадить там Бу Садика для преподавания. Надобно, однако, знать, что сколько ученость ни утаивать, она в конце концов все же проявит себя подобно душистому запаху мускуса. Бу Садику случилось быть в обществе /210/ балхского казия Абу-л-Аббаса, казия Али Тайкани и других улемов. Обсуждались спорные вопросы, очень трудные. Бу Садик принял участие [в обсуждении] и всех превзошел, так что эти старцы признались, что такого ученого, как он, они еще не видели.

Известие об этом Бу Бекр Хусейри и Бу-л-Хасан Кархи[546] довели до эмира Махмуда, и тому это весьма понравилось. Он вызвал Бу Садика к себе и свиделся с ним. [Затем] состоялось ученое собрание, [эмир] одобрил Бу Садика и сказал: «Надобно готовиться ехать в Ма-вераннахр, а оттуда в Газну». [Бу Садик] удалился из того собрания. Эмир Махмуд собирался перейти реку [Джейхун]. Он одарил Хасанека и приказал ему вернуться в Нишабур. А Хасанек сказал Бу Садику: «Наш государь намеревается совершить великое дело и отправляется в чужие края, врагов у него много,