кто знает, что может случиться, а ты человек ученый, в походах не бывал, не следует тебе терпеть невзгоды, возвращайся со мной в Нишабур с почетом и уважением. Когда султан покончит с этим важным делом, я поеду в Газну и тебя возьму с собой, чтобы ты там поселился». Бу Садик отправился с ним в Нишабур.

Эмир повидался с Кадыр-ханом, приехал летом в Газну и задумал совершить поход на Сумнат. Хасанеку он изволил написать, что тебе, дескать, необходимо остаться в Нишабуре, ибо мы намереваемся пойти в дальный поход. Когда мы здравы и невредимы вернемся обратно в Газну, тебе нужно будет явиться на служение. Эмир отправился, вел священную войну в Сумнате и в полном здравии, счастливо повернул обратно. С дороги он послал письмо Хасанеку: нужно, мол, тебе поспешить явиться на служение и привезти с собой Бу Садика Таббани, он сгодится для нашего собрания. Хасанек выехал из Нишабура и с ним славное созвездие судей, законников, знатных мужей и вельмож, чтобы поздравить эмира. Они были милостиво приняты и получили подарки соразмерно достоинству и чину и поехали обратно в Нишабур. Имама Бу Садика эмир велел оставить, обошелся с ним ласково, назначил месячное жалованье, а через короткое время дал ему должность главного казия в Хутталане, где находятся двадцать с лишним медресе с вакфами при них. Во все времена там был [свой] князь, властный и могущественный. [Бу Садик] остался здесь, в сей славной столице, да пребудет она навеки /211/ и да здравствует он сам, ибо от него много пользы. Он поселился в рабате Манк Али Меймуна. Государи ему оказывали доверие, и он исполнял важные посольства. Когда я дойду до череда [каждого] государя, то расскажу о том, какие мне давали распоряжения, *ежели будет угодно Аллаху и он отсрочит смертный час [мой]!*.

Казий Бу Тахир Таббани пребывал в Нишабуре в то время, когда эмир Мас'уд подвигался туда из Рея. С казием Бу-л-Хасаном, сыном казия имама Абу-л-Ала, он выехал вперед на несколько переходов, чтобы встретить [эмира], попросил [себе] должность главного казия Рея с его округой и получил согласие. Когда они прибыли в Нишабур и туда же приехал казий Бу Тахир, эмир ему сказал: «Мы хотели тебя послать в Рей, чтобы ты был там главным казием, да отдали уже эту должность Бу-л-Хасану. Тебе следует идти с нами, как только дела придут в спокойное состояние, должность главного казия Туса и Нисы будет твоей, там твои заместители, к ней мы прибавим еще должность нишабурского судьи. [Но сначала] мы пошлем тебя с большим и важным поручением в Туркестан ради [возобновления] договора и обязательства. Когда ты с этим покончишь и вернешься ко двору, то с лаской и наградой поедешь в Нишабур и там поселишься в должности судьи, а заместители твои будут в Тусе и Нисе, ибо мнение наше о тебе самое лучшее». Бу Тахир поклонился. Вместе с эмиром он приехал в Герат. Дела пришли в порядок, и эмир отправился в Балх.

Повесть об обстоятельствах жизни [членов семейства Таббани], которую я начал выше, окончена. Бу Тахир, да смилуется над ним Аллах, был назначен послом вместе с Бу-л-Касимом Хусейри, да приветствует его Аллах, чтобы отправились они к Кадыр-хану, в Туркестан. Поскольку повесть о семействе Таббани рассказана, я теперь впишу в «Историю» послание и два словесных заявления, дабы они стали известны, *ежели будет угодно Аллаху всевышнему*.

СПИСОК С ПОСЛАНИЯ И ДВУХ СЛОВЕСНЫХ ЗАЯВЛЕНИИ ОБОИХ УПОМЯНУТЫХ ПОСЛОВ, ОТПРАВЛЕННЫХ В ТУРКЕСТАН

Во имя Аллаха милостивого, милосердого! Когда мы здравы и невредимы и с победой прибыли в Балх — да будет долгой жизнь преславного хана! — и все необходимые условия царства были приведены в порядок, мы изволили послать письмо со спешным стремянным, чтобы [хану] стало известно, чего господь бог, да славится поминание его, нам облегчил достигнуть с того времени, как мы направились в Исфаган и до сего времени. Когда /212/ прибыли сюда, в смысле [дарования] знатных побед, кои [не может] постигнуть ничье воображение и [ничья] мысль, дабы в силу единодушия, кое утвердилось между [нашими] домами, [и вы тоже] прияли долю радости и признания.

Мы упомянули [в письме], что вслед будут отправлены послы ради договора и обязательства, дабы основы дружбы, для укрепления коих было положено столь много трудов, окрепли еще более. В настоящее время брат мой и верный друг Абу-л-Касим Ибрахим, сын Абдаллаха Хусейри, да упрочит Аллах его славу, доверенный муж нашего собрания, состоящий в степени особого наперсника нашего, коего всегда любил и жаловал покойный эмир, отец наш, да просветит Аллах его доказательство, и с кем он вел беседы о выгодах царства, [кто] ныне для нас наиболее пригоден для дела [из тех, кто у нас] в памяти и чье умение дать совет и способности явны, отправляется послом, дабы передать хану наше приветствие и пожелание всего наилучшего и преуспеяния и приступить к тому, что ему предписано, чтобы оно было доведено до конца и он, исполнив его, вернулся обратно с точной и верной основой.

[Послу] придан казий Абу Тахир Абдаллах, сын Ахмеда Таббани, да продлит Аллах свою помощь ему, дабы когда выпадет радость заключения договора и обязательства согласно образцу, имеющемуся у посла[547], казий привел их статьи полностью в соответствие с требованиями шариата. Сей казий из числа знатных улемов [нашего] присутствия, он уже исполнял важные дела и поручения и в каждом из них оправдались его благие советы и благочестие.

У посла Абу-л-Касима имеется устное заявление, в коем на словах речь идет более пространно, так что ежели ему будет дозволено, то он это заявление доложит. У него же имеется еще одно устное заявление [тоже] о важных делах, кое он докладывать не будет, ежели о них не зайдет речи. Поздней, буде [речь все же] зайдет, он непременно заявление представит, дабы цели были достигнуты. Доверие [наше] к нему столь высоко, что ежели начатые переговоры затянутся, то все, что он скажет, равносильно тому, как будто мы это сказали сами, ибо все, что [ему] надлежит сказать, обсуждено с нами в нескольких заседаниях, и он выслушал твердые решения, дабы не испытывать нужды запрашивать наше мнение, как решить тот или иной вопрос, и вернуться обратно, завершив дела.

У него с собой и поминки[548], как повелось в обычае. С обеих сторон обоюдное подношение даров и взаимная приветливость существовали постоянно, так что коли взглянуть на них благожелательным взором, то