— Я понимаю, что ты привязана к старому дому, — произнес Грант, вставая рядом с ней, — и не хочешь переезжать. Я прошу тебя всего лишь взглянуть на этот дом.

Энни уже выскочила из машины Джонатана, готовая к осмотру, и Бетани позавидовала энтузиазму дочери.

Верная своему слову, она прошла по комнатам коттеджа. Трудно было не согласиться с бывшим мужем в том, что дом великолепен. Из окон открывался захватывающий вид на озеро. Внутренний интерьер дома полностью соответствовал тому, который она рисовала в своем воображении как идеальный. Внушительных размеров встроенный платяной шкаф, стиральная машина и сушильная камера на втором этаже и огромный балкон в спальне.

Пока Джонатан показывал им дом, перечисляя его нескончаемые преимущества, Грант хранил молчание. Лишь когда они с Бетани снова оказались в его машине, он снова заговорил:

— Ну, что думаешь?

Женщине потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.

— Ты прав. Дом идеален…

— Так и знал, что ты это скажешь, стоит тебе его увидеть! — воскликнул он, чуть не лопаясь от радости.

— Но… — попыталась возразить Бетани.

Грант ее словно не слышал.

— Я видел, каким огнем загорались твои глаза всякий раз, как Джонатан показывал нам новую комнату, особенно кухню. Как тебе понравилась огромная газовая плита? Так и вижу, как ты, Бетани, готовишь в духовке индейку ко Дню благодарения. К тому же цена за дом очень выгодная и…

— Выгодная?

— Да. У дома поменялся владелец, которому не терпится сбыть его с рук. Дом уже полгода на рынке недвижимости, и владелец хочет, чтобы мы поскорее вселились. Ему приходится делать двойные взносы за имущество, поэтому он не станет отклонять разумное предложение.

Бетани посочувствовала затруднительному положению владельца дома.

— Мне кажется, мы сможем добиться еще примерно десятипроцентной скидки, — продолжил Грант. — Джонатан предложил, и я поддерживаю его стратегию, чтобы мы начали с очень маленькой цены и готовились торговаться. Банк потребует уплаты двадцати пяти процентов стоимости наличными, но, думаю, я смогу это позволить. Придется продать некоторые из моих акций, но, как я считаю, этот дом станет лучшим вложением денег, чем мы можем себе вообразить.

— Тогда тебе следует купить его.

— Я так и хочу, но жить здесь без тебя будет слишком уныло.

— Грант, пожалуйста…

— Я вовсе не пытаюсь давить на тебя. Прошу прощения, если тебе так показалось.

— Я бы предпочла не обсуждать это прямо сейчас, хорошо?

Настроение его резко упало.

— Хорошо. Все же я надеюсь, что мы сумеем начать новую жизнь, Бетани. В таком случае полный разрыв с прошлым будет наилучшим решением.

— Я же не говорю, что не хочу дать нам второго шанса, — пояснила она, — но пока еще слишком рано принимать такое решение. Я сказала об этом Максу и сейчас повторю тебе — я хочу повременить до свадьбы Эндрю.

— Старый дом полон воспоминаний, — не сдавался Грант, — некоторые из которых могут быть очень болезненными, особенно для тебя. Единственная причина, по которой я хотел показать тебе этот дом, заключается в том, что я готов вложить любые средства в наше совместное светлое будущее.

— Ты, кажется, не принимаешь во внимание одного обстоятельства, — медленно произнесла Бетани, надеясь, что он прислушается к ее словам и действительно поймет. — Когда ты ушел от нас, я поставила на карту все, чтобы сохранить дом. Именно я стала связующим звеном в семье. Я продолжала выплачивать ипотечный кредит за дом и основала свое дело. В начале каждого месяца я подсчитывала, сколько вечеринок мне предстоит провести и хватит ли этих денег на очередной взнос.

— Да, мне известно, что первые два года выдались для тебя особенно трудными.

— Трудными? — переспросила Бетани, не веря своим ушам. Кажется, этот человек вообще ничего не понимает.

— Ладно-ладно, вижу, я наступил на осиное гнездо. Сколько еще раз мне сказать о том, как я сожалею? — пробормотал он.

Бетани чувствовала, как нелегко дается ему это признание. Да и самой ей тоже было нелегко.

— Поэтому тебе не надо никуда переезжать, чтобы начать все сначала. Мы не станем этого делать.

Она не поняла, означают ли слова Гранта, что они не станут переезжать или что им не стоит снова быть вместе, но уточнять не стала. Остаток пути до его офиса они проделали в молчании. Напряжение в салоне автомобиля было таким ощутимым, что Бетани почти рассчитывала услышать дребезжание стекол. Возможно, Грант прав, и она в самом деле не готова очиститься от горечи его предательства. Она очень надеялась, что это не так. Несомненно, это не так.

Грант остановил машину на специально отведенном для служащих его офиса участке парковки, но ни один из них не спешил покидать салон. Они оба, казалось, лишились способности двигаться. Бетани ненавистна была мысль о том, что они поссорились. Когда они были женаты, именно она всегда первой шла мириться в случае разногласий. Она всегда расстраивалась, если в семье царил разлад.

— Бетани, — наконец произнес бывший муж, — я говорил необдуманно. Прошу меня извинить.

Резко вдохнув, Бетани постаралась расслабиться:

— И я тоже. Понять не могу, почему мы так накинулись друг на друга.

Потянувшись к ее руке, он сжал ее пальцы.

— Я сделаю все на свете, чтобы ты была счастлива. Я подумал… в общем, не важно, что я подумал. Лишь твое счастье имеет значение. Если ты все еще сомневаешься касательно меня, это несложно понять. Я это заслужил.

— Все не совсем так… — возразила Бетани. Слова Гранта были справедливы лишь в определенной степени. — Я не хочу никуда переезжать из своего дома.

— Тогда мы не станем этого делать, — мягко произнес он и, подавшись вперед, поцеловал ее в щеку.

В четверг на той неделе, когда Бетани ездила с Грантом смотреть дом на озере Вашингтон, Эндрю приехал в отчий дом рано. Кортни обещала присоединиться позднее, так как она ужинала с девушками, которые должны были стать подружками невесты. Одной из них являлась Энни, которая намеревалась прибыть вместе с Кортни.

В кастрюльке у Бетани булькал любимый бобовый суп сына, а в духовке выпекался кукурузный хлеб. Она намеренно надела фартук, который Эндрю сшил для нее, еще будучи учеником старшей школы. Когда она сама училась в школе, уроки домоводства проводились только для девочек. Времена определенно изменились. Эндрю славно потрудился над фартуком, и она носила его с гордостью.

Ее сын ворвался в дом, обнял ее и тут же поднял крышку кастрюли, чтобы посмотреть содержимое.

— Я мечтал, что ты приготовишь бобовый суп! — воскликнул он.

— Я уже поделилась с Кортни рецептом.