Виталий припомнил, что первое время, после того как он женился на Наталье, по вечерам раздавались подозрительные звонки. Кто-то звонил и молча дышал в трубку. Жена, будучи уже беременной, очень тяжело переживала это, нервничала и в конце-концов стала отключать по вечерам телефон. А когда она оставила эту привычку, такие звонки уже не повторялись.

– Думаю, это была Нина, – сказал он. – Больше вроде некому было звонить.

– А почему ты все-таки на ней не женился? Она что, тогда уже отличалась… Ну, этим… Она же стала проституткой…

Он вскинулся – да так рьяно, что Кристина даже обиделась:

– По-твоему, я жил со шлюхой?! Да я не поэтому ее бросил!

– Ну а почему тогда? – тоже повысила голос она. – Должна же быть причина! Мне это интересно, вдруг ты и со мной так обойдешься – ни с того ни с сего попрощаешься?!

– Да ни почему! Дурак был! – Он снова принялся за свою многострадальную прическу. – Наташка забеременела, вот и все… А мы С Ниной были не расписаны, хотя она вроде бы считала, что это неважно… Черт, если бы она на меня немножко надавила, я бы расписался. Жалко, что ли? Но она не умела… Она вообще безвольная какая-то была. Плакала часто, куксилась непонятно почему… И мне это в ней не нравилось.

– А тебе что – гром-баба была нужна? – язвительно поинтересовалась Кристина. – Значит, ты этой тихоне изменял потому, что она тебе характером не подошла?

– Да не изменял я, просто так получилось… Наташка сама мне на шею повесилась, в нужный момент. Я был один в гостях, без Нины… Выпил, ну и воспользовался случаем… Черт, ну я не знаю, все как-то по-дурацки получилось! И расстались по-хорошему, без скандала. Нинка только плакала несколько дней, а потом собрала вещи и ушла. И все, ты понимаешь – все! Я даже не думал, что все так быстро закончится!

– Однако, как видишь, не закончилось, – поддела его Кристина. – Она звонила тебе и донимала… Интересно, откуда она узнала твой телефон? Ты же говорил, что сменил адрес, перебрался в Москву? Она об этом знала?

Виталий вздохнул:

– Разве что через знакомых. Хотя и знакомых общих у нас почти не осталось. Я из Жуковского редко кого вижу. Разве что тех, кто тоже в Москву перебрался. Например, с Андрюхой время от времени перезванивались. Да и то, давно это дело забросили. У меня своя работа, у него своя… Семьи, проблемы… А как мы с ним раньше дружили – ты не представляешь…

«Ничего я не представляю, – горько подумала женщина. – Ударился в воспоминания, а обо мне совсем не думает. Или считает, что мне приятно все это слушать?» Она поинтересовалась, ответит ли он, в конце-концов, как под «обстрел» Нины попали она и Варя? Может ли он придумать хоть какое-то объяснение этому преследованию, да еще такому злому?

Он не мог. Кристина видела, что Виталий совершенно пал духом. Утешать его или просить каких-то объяснений было бесполезно. Выставить его на улицу – жестоко. И она, сжав зубы, отправилась на кухню мыть посуду. Когда последняя тарелка была поставлена в сушильный шкаф, Виталий заглянул на кухню и с обморочным видом попрощался. Кристина не стала его удерживать. Прощальный поцелуй она тоже отменила. А он, казалось, вовсе не заметил этого. Заперев за ним дверь, женщина заглянула к детям, убедилась, что они великолепно проводят время – Гриша сидит с книжкой, а Ваня дерет страницы из школьных тетрадей брата и рисует на них огромные каракули. Женщина даже слегка умилилась, застав своих детей за такими интеллектуальными занятиями.

Она постелила себе постель, улеглась и переключила телевизор на свой любимый вечерний сериал. Сонно глядя на экран, она пыталась самостоятельно вычислить то, чего так и не смог ей объяснить Виталий. Почему его брошенная подружка опомнилась только через несколько лет, чтобы отомстить ему? И каким образом в сферу притяжения этой ненависти оказались втянутыми она и Варя? Кристина ломала голову, но ни одного подходящего объяснения так и не придумала.

* * *

Девушек было семеро, и в лифт, как всегда, все не поместились. Троим пришлось дожидаться на площадке, когда их подруги спустятся и пришлют кабину обратно. Точнее, двоим. Нина, простояв на месте полминуты, внезапно повернула к лестнице.

– Да сейчас приедет, – окликнула ее подружка. – Охота тебе таскаться?

Та не ответила. Она спустилась на два этажа, ступая, как сомнабула, громко стуча массивными каблуками. На площадке рука соскользнула с исцарапанных перил, и Нина опустилась на ступеньку. Она сидела, свесив руки между колен, вытянув ноги к окну и бессмысленно смотрела, как дрожит на ветру кусок разбитого стекла. Дрожит, звякает о раму, но все-таки не вываливается, держится до последнего.

– Зачем? – пробормотала она и встрепенулась, услышав свой голос. Достала из сумки плейер, нажала клавишу, заткнула уши крохотными наушниками. И пошла вниз.

Подружки давно уже стояли у подъезда, и увидев ее, сердито заголосили:

– Ну где ты шляешься, дождь идет! Приятно, думаешь, тут париться?! Пошли скорее!

Она уже собралась присоединиться к ним, но вдруг остановилась, заметив стоящую рядом с подъездом машину. Точнее, ее водителя, который в этот момент как раз приоткрыл дверцу. Нина выдернула наушники и крикнула девушкам:

– Идите к метро, я догоню!

Те быстро сообразили, в чем дело, – они тоже узнали водителя. Кто-то начал усмехаться, выразительно поглядывая на Виталия, а кто-то равнодушно отвернулся и отправился к метро. Нина дождалась, когда все отойдут на некоторое расстояние, и только после этого подошла к машине.

– Привет, – она положила руку на дверцу. – А я думала, ты давно уехал.

– Я вернулся… Тоже думал, что тебя уже здесь нет.

– Тогда зачем вернулся?

– Я хотел с соседями поговорить, – признался Виталий.

Женщина расхохоталась, запрокинув назад голову, подставляя лицо под дождь:

– Соседи тебе ничего новго не скажут! Или ты не поверил, что я шлюха? Все так и есть! Или ты думал, у нас тут пионерский лагерь?!

Из подъезда вышла женщина в прозрачном дождевике, с дворняжкой на поводке. Она увидела Нину, поджала губы и демонстративно пошла в другую сторону. Та оглянулась на нее и снова засмеялась:

– Вон соседка, с нижнего этажа! Догони ее, спроси, кто мы такие!

Виталий выскочил из машины и схватил ее за руку:

– Сядь, ты же вся промокла! Присядь на минутку, мне нужно с тобой поговорить!

Та резко оборвала смех и уставилась на него потемневшими от ярости глазами – в них даже зрачки стали неразличимы:

– О чем мне с тобой говорить? Шесть лет ты в этом не нуждался! Пусти меня!

Но он продолжал сжимать ее руку. Женщина рванула локоть, стиснула зубы, и вдруг обмякла – он почувствовал, как ее мускулы раслабились под скользкой тканью плаща. Уже не встречая никакого сопротивления, Виталий усадил Нину в машину. Сел рядом, захлопнул дверцу. Она уцепилась за спинку переднего сиденья и закрыла глаза. Ее трясло, с мокрых волос сбегали капли.