чужестранец, он ничем не рискует: исполнит то, что задумал, и скроется отсюда, его никто не отыщет — тем более сейчас, когда время военное.

Выслушав соображения своего искушенного в борьбе с опасностями товарища, братья предложили:

— А мы переоденемся, и нас никто не узнает!

— Это вас не спасет, рано или поздно вас опознают. Среди местных армян найдутся люди вроде Томаса-эфенди, которые, чтобы выслужиться перед турками, донесут на вас. Ведь зачастую армянин армянину враг.

Последние слова Вардан произнес с глубоким негодованием. События этого дня взвинтили его. Арест Салмана — человека, которого он глубоко уважал, равнодушие крестьян, несчастный случай с Варваре, козни Томаса-эфенди — все это крайне угнетало его. Но юноша не знал еще о последней подлости, которую подстроил этот низкий человек старику Хачо.

Среди волнений этого дня он почти забыл о Лале — об этой прелестной девушке, занимавшей так много места в его сердце. Внезапно в его сознании возникли ее грустные, молящие глаза, в ушах прозвучал ее жалобный голос: «Куда ты уходишь, зачем покидаешь меня? Ты идешь спасать жизнь любимого товарища? А разве я не твоя любимая? Ты же дал слово увезти меня! Здесь очень страшно. Я боюсь, очень боюсь курдов».

Сердце Вардана раздирали противоречивые чувства: два существа взывали к нему — любимый товарищ и любимая девушка; оба они нуждались в его помощи, жизнь обоих находилась в опасности.

Он не знал еще, какая опасность угрожает Лале со стороны курдского бека, но не сомневался, что эфенди расставил ей какую-то ловушку. Он понимал, что для достижения своей гнусной цели сборщик налогов не побрезгает никакими средствами.

Товарищи молчали. Айрапет, так же как и Вардан, думал о Лале. Зная, что Вардан и Лала любят друг друга, он мысленно прочил сестру за него. Теперь Вардан отправляется спасать товарища; его либо убьют, либо он вынужден будет бежать, чтобы спастись от мести турок, — и в том и в другом случае Лала для него потеряна, так как легко может случиться, что бек до его возвращения похитит Лалу. Вардану, очевидно, не приходит в голову эта мысль, да и как она может прийти, когда он ничего еще не знает о намерениях бека? Может, ему следует сказать об этом? Но как сказать? Вардан пока еще никому в доме и словом не обмолвился, что любит Лалу и хочет на ней жениться. Сара совершенно случайно узнала об этом.

Бурные события последних дней, как видно, помешали ему открыть тайну своего сердца. А это новое опасное дело, на которое он решился, может навсегда разлучить его с Лалой. Отныне рухнули все надежды Айрапета на то, что Вардан спасет его сестру, увезет в другой край, где ее не настигнет рука всесильного бека.

Не меньше мучила его мысль и о судьбе. Салмана. Он полюбил этого самоотверженного юношу даже больше, чем Вардана. Оставить его томиться в тюремном мраке, обречь на муки, пытки, а может быть и казнь, было бы жестоко. Если бы сейчас Айрапет рассказал Вардану, какая опасность угрожает Лале, то, возможно, тот отказался бы от своего благородного намерения спасти Салмана. Но тогда он, Айрапет, явился бы помехой в деле спасения друга.

Пытаясь найти выход из этого трудного и запутанного положения, оба товарища были погружены в глубокое раздумье. И Лале и Салману нужно было немедленно оказать помощь, но трудно было решить, кому из них первому.

О чем же думал в эту минуту Апо, этот простодушный крестьянский парень с открытой и смелой душой? Говоря правду, он ни о чем не думал. Он был из той породы людей, которые охотно пойдут туда, куда их позовут, лишь бы только не на дурное дело. Апо был незаменим в минуты опасности, где нужны были храбрость и сноровка.

Положение стало более ясным, когда Вардан наконец решился на признание. Ничего не утаив, он рассказал братьям о своей любви к Лале и о том, что, заручившись ее согласием, он решил похитить ее. Он вынужден прибегнуть к этому странному способу, сказал он, потому, что не надеется получить согласия старика Хачо, так как, по его наблюдениям, Хачо имеет виды на Томаса-эфенди; Вардан уверен, что эфенди окажут предпочтение.

— Распространяться об этом человеке излишне, — продолжал он, — вы его хорошо знаете, а сегодня узнали еще лучше. Доверить Томасу-эфенди девушку — все равно что бросить ее в пасть волку. Но беда вот в чем: как я уже говорил вам, я должен идти на выручку Салману; я не могу отказаться от этого намерения, меня к этому обязывает дружба. Кроме того, я считаю, что он в какой-то степени пострадал из-за меня: я ему поддакивал, поощрял его и тем самым еще сильнее разжигал огонь, пылавший в его сердце. Это ускорило его гибель. Теперь я обязан спасти его. С другой стороны, — продолжал он, — я не могу бросить на произвол судьбы Лалу. Эфенди сделает так, что не сегодня-завтра она станет его женой. Что тогда ждет бедняжку?

Со своей стороны, Айрапет сказал Вардану, что Лала во всем призналась его жене, а та рассказала ему о их взаимной любви. Если бы Вардан еще накануне похитил Лалу, он, Айрапет, и все остальные братья были бы только рады этому.

— Дело не только в эфенди, — добавил Айрапет, — есть другая, более веская причина, из-за которой нужно как можно скорее увезти Лалу.

— Какая причина? — взволнованно спросил Вардан, и глаза его загорелись гневом.

Айрапет рассказал ему о намерении курдского бека похитить Лалу, о том, что его жена, госпожа Хуршид, противится этому, и что благодаря ей Саре стали известны замыслы бека, и что Хуршид советует увезти Лалу в другой край. Словом, Айрапет ничего не скрыл от Вардана.

С горьким чувством слушал его Вардан. Слова Айрапета отравленными стрелами впивались в его сердце.

— И вы скрывали от меня все это! — воскликнул он. — Ждали, пока явится бек и среди бела дня похитит вашу сестру! А вы, не моргнув глазом, смотрели бы на ее бесчестье!

Только теперь понял Вардан, сколько грусти и отчаяния скрывалось в загадочных словах Лалы, сказанных ею в ту ночь, когда они впервые встретились в саду, понял, почему она, вместо того чтобы отвечать на его поцелуи, говорить о любви и счастье, лила слезы из своих прекрасных глаз и в смертельной тревоге повторяла: «Я не хочу к Соне… я боюсь умереть… боюсь курдов… спаси меня, увези отсюда». Значит, ей было известно, какой горький жребий ее ожидал. С глубокой скорбью рассказала она ему