— Сами себя выдали, — несколько разражено сообщил Родион Георгиевич.

— Когда же?

— Ленский должен знать о вызове полиции. Далее — просто логика.

— Я боялся вот таких мелочей.

— Мелочи руфат великие планы. — Ванзаров уже справился с мимолетной досадой. — Придумать уникальное преступление, которое должен раскрыть чиновник сыскной полиции под незримую диктовку, да еще в срок, да ефе так, чтобы уверовал в победу, да ефе с тройной страховкой в виде измены жены, уголовного романчика и мифического кружка «Первая кровь» — задача грандиозная. Но предвидеть все случайности — непосильно человеческому уму. Даже выдаюфемуся.

— А вы коварно пользуетесь. Только усилия бестолку…

— Предугадаю следуюфий вопрос, — коллежский советник разгладил усы. — Да, обвинить вас в смерти Одоленского будет трудно, прислуга вряд ли вас опознает. Доказать вафу причастность к взрыву Менфикова и Выгодского практически невозможно. И Николая Карловича переехал неизвестный в шлеме. Что касается несчастного Мифука, то коллежский регистратор погиб, неаккуратно заложив взрывчатку в лампу.

— Что же будете делать? — с нескрываемым интересом спросил юноша.

— Логика подсказывает два пути. Сдать вас полковнику Герасимову как убийцу ротмистра Модля и виновника провала его планов или арестовать как вора, пытавфегося украсть наследство князя. Ягужинскому сейчас явно не до вас, так что не предлагаю. Выбирайте.

— Не подходит…

— А вот пробовать на мне таланты гипнотизера не пытайтесь. Агентам, окруживфим особняк, дан приказ стрелять на поражение, даже если сам буду закрывать преступника грудью. Да и не чувствителен психическим флюидам, уж столько народу пыталось.

— Что же нам делать?

— Вам советую сознаться.

— Это скучно.

— Я помогу. Почему в ковчежце оказался сам Ленский?

— Нелепая случайность… — Господин отвернулся к окну, но немедленно овладел собой. — В четверг, накануне событий, Петя заявил, что хочет просто жить и любить, просит отпустить его с миром. Я не совладал, кулак случайно угодил ему в висок. Петя упал, потерял сознание. Я решил, что он притворяется, ушел из комнаты. А когда вернулся, застал приятную картину: Николай Карлович кряхтел над ним. Оказывается, он желал Петю давно, случай выдался — овладел беспомощным. Отбросил я старого мерзавца, но оказалось, Петр уже не дышит, задохнулся спермой. В первую минуту я решил, что погибло все. Но понял, что план надо осуществлять. С настоящим преемником или без него.

— Могу ли знать, что было дальфе?

— Отнес тело в погреб, опробовал на нем взрывчатки, как учил Модль. На следующее утром князь помог мне похить ковчежец, а в субботу отправил его вам.

— Куда голову дели?

— Она всегда будет на виду, но вы ее не найдете, — уверенно сказал юноша.

— Кого планировали на «чурку»?

— Князь должен был привезти своего любовника, какого-то балерунчика. Но тот невовремя уехал. Да и зачем второй труп, один уже был.

— Маховик запустили, а Герасимов с Ягужинским не подозревали, что преемник мертв. Лихо!

Глубочайшее негодование испортило правильное лицо юноши:

— Безмозглое, развращенное существо, без воли и характера, как его отец. России нужен царь, который своротит ржавый механизм, откроет дорогу умным, честным и молодым, обуздает чиновничество, даст народу свободу, будет всячески помогать торговле и промышленности, снимет груз с крестьянства, армию поднимет… да что теперь! А право крови ничего не значит.

— Новым Петром Великим себя назначили? — печально проговорил коллежский советник.

— Да, назначил! И сил бы хватило, и желания. А вы все испортили. Все погубили. Империю, которой так служите, погубили. Неужто не понимаете, что у России только два пути: или могучей дланью овладеть Европой до Гибралтара и Гренландии, или развалиться, исчезнуть, сгинуть без следа, как Троя?! Вот что вы наделали. А я бы спас.

— Служу не империи, а совести, — жестко сказал Ванзаров. — Считаю только одно важным: нельзя, чтобы все было дозволено… Давайте, к практическим дисциплинам вернемся. Например, как собирались убедить в собственной персоне?

— В лицо меня знал только Ягужинский. Когда все было бы кончено, ему уж отступать некуда, пришлось бы признать меня наследником. Это логика политики: служивым без разницы, при чьем троне близко стоять, главное стоять. Всамделишный Петя был не столь нужен…

— А Модль?

— Тут все просто. У нас был… роман. Удивил? Так вы же нас чуть в кустах не застукали…

— И все-таки…

— Ну, посмотрите: разве не похож? Возраст у нас на месяц отличается, комплекция одинаковая, рост, тип лица схожий. Даже Фредерикс обманулся на «живой картине», а он Петра видел. Ну, право слово, одно лицо? — И юноша гордо продемонстрировал профиль.

Действительно, большое сходство просматривалось. Но не такое безоговорочное, чтобы пасть ниц перед самозванцем. Впрочем, глаз чиновника сыскной полиции излишне придирчив.

— Позвольте вернуться к субботнему вечеру, — продолжил Родион Георгиевич. — С Одоленским в ресторане и на приеме не были. Тогда где?

— Догадайтесь!

— Предположу, что развлекались, фотографируя. Вам нужна была карточка, а князь попался на удочку любовной игры. Причем он же и предложил пустуюфую квартиру Николя Тальма, его любовника, где был фотоаппарат и требуемые реактивы. Там же нафли занавес, соорудили крылыфки и составили «живую картину» из жизни богини утренней зари и царя Мемнона. Символически воплотив «восход зари новой России», а также «союз старой и новой крови». Я прав?

Ответом стала благосклонная улыбка.

— Кто же поработал фотографом? Николая Карловича надо исключить. Ягужинский не подходит — он испугался снимка… Остается тот, кто умеет пользоваться реактивами. Неужто Модль?

— Да уж, намучился я с двумя влюбленными самцами… А вы догадливы не в меру.

Ванзаров комплимент принял и продолжил:

— Допустим, князь стал втирать целебную гремучую ртуть по вафему совету, потому что горлом мучился. Йодистый азот в скрипочку в тот же вечер высыпали. И сигарки особенные сами доставили. Но как могли знать, что Менфиков и Выгодский возьмутся за бомбы вовремя и убьют себя?

— Вы помогали.

— Могу ли знать, как?

— Когда выкладывали главный козырь проницательного сыщика и называли их содалами. В мозгу жертв возникало желание немедля совершить одно действие. Такой психологический фокус. «Содал» — всего лишь курок, которой взвел я, а нажали вы. При помощи списка «Primus sanguinis». Это ведь приказ на казнь был, а вы думали, шпаргалку вам подкинули! Работает безотказно. Бьюсь об заклад: извозчики излагали словесный портрет лучше филеров, услыхав словечко «приметы». Ведь так? — И юноша улыбнулся милейшим образом.