понижая тон. Я поднимаю брови, не понимая, о чём он говорит. — Когда он схватил Кермита…

— Теперь его зовут сержант Фрогго, — поправляю я. Я даже не знаю, почему я поправляю его, я просто делаю это.

Челюсть Аарона слегка отвисает, но его приоткрытый рот быстро расплывается в мягкой улыбке. Я понимаю, почему у него отвисла челюсть. В конце концов, это Аарон дал ему имя. И за все те годы, что он у меня был, я ни разу не меняла имя этой лягушки.

— Понятно. — Он сжимает губы, глубоко вдыхая. — Когда он взял ту лягушку и вернулся, увидев тебя полумёртвой, лежащей в его постели — после того, как я понял, что именно там ты предпочитаешь быть. Я услышал, как он шмыгнул носом, и увидел, как он вытирает слёзы. Не то чтобы он когда-нибудь признавался в этом, поэтому я никогда не поднимал эту тему. Но я знаю, что я видел, и я слышал, что он сказал тебе. Понятия не имею, что это значило, но, знаешь, наверное, что-нибудь милое.

Вероятно, что-то вроде:

— Я должен был отпустить тебя.

Обнимая меня за шею, Аарон спрашивает:

— Какова реальная причина, что ты пришла и спросила у меня это?

Меня бесит, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, когда у меня были другие намерения. К счастью, он недостаточно хорошо знает меня, чтобы видеть сквозь мой череп и читать мои мысли.

— Я подумала, что, может быть… — Я замолкаю, не зная, как сформулировать это так, чтобы не поставить себя в неловкое положение.

— Закончи своё предложение, Лили. — Ошеломлённый, он смотрит на меня со своей мерзкой ухмылкой. Он знает моё предположение, мне не нужно его формулировать.

— Я подумала, что он мог бы… ты знаешь… тебе нравится.

Аарон смеётся, потирая костяшками пальцев мою макушку, как это делал наш папа, когда мы были маленькими.

— Я достаточно насмотрелся на этого парня, чтобы знать, что меня — ни в коем случае — не влечёт к твоему парню.

— Очень жаль, — пожимаю я плечами. — Колин знает, как обращаться…с телами.

Давясь, но в то же время смеясь, Аарон отталкивает меня, прижимая руку к животу.

— Мне не нужны напоминания о том, что я видел, Лили. Я умею притворяться спящим, пока он трахает какую-нибудь цыпочку рядом со мной, если эта цыпочка не ты.

— Подожди, что?

— Могу я вернуть свою девушку? — Голос Колина раздаётся у меня за спиной в тот самый момент, когда его руки обвиваются вокруг моей груди.

Почему он так неравнодушен к слову «девушка»? Просто чтобы наши фальшивые отношения казались Аарону более реалистичными, так ведь?

Начинается дождь как раз в тот момент, когда мы возвращаемся к машинам. Он не просто моросит, нет, он льёт как из ведра. Все мы промокаем насквозь за считанные секунды. Понятия не имею, откуда он взялся, но я люблю дождь.

Может быть, мне это слишком нравится, потому что я перестаю ходить, даже не замечая этого. Просто смотрю на небо, позволяя холодной воде стекать по моему телу.

Что-то в дожде освобождает меня. Что-то в холодной воде смывает с меня некоторый стресс и тревогу. Это действительно самая расслабляющая вещь на свете. Легко запрокинуть голову к небу и позволить каплям дождя попадать на ваше лицо, плечи, руки, грудь и сердце. И чувство, с которым это приходит, — чувство облегчения, — этого невообразимо легко достичь с небольшим количеством дождя.

Но что ещё более выгодно, слезы в нём почти незаметны.

Я стою посреди парковки, подняв голову к небу, которое плачет по мне.

Может быть, именно поэтому я нахожу дождь освобождающим? Похоже, что небо плачет. Если небо может плакать и выплёскивать своё разочарование, то и я могу.

На мгновение небо может показаться таким унылым, таким печальным, а потом, следующее, что вы осознаете, — солнце сияет во всей своей красе. Всё радостно, солнечно и так ярко. Но даже у неба бывают моменты печали и гнева.

Я игнорирую каждого из парней, когда они проходят мимо меня, неся довольно тяжёлые тыквы к машинам, на которых мы приехали сюда.

Я чувствую на себе их взгляды, но не обращаю на них внимания. Потому что важно то, что небо расстроено и плачет. И хотя сейчас у меня нет особой причины расстраиваться, и я ни на мгновение не испытываю никакой грусти, я все равно хочу почувствовать холодные капли на своей коже, насладиться ими.

Включаются фары машин, но я и их игнорирую. Я просто хочу постоять здесь минутку, позволяя дождю капать мне на грудь, открывая моё сердце.

— Я не видел, как она это делает уже много лет, — слышу я голос Аарона. Он наблюдает за мной, вероятно, с той же мягкой улыбкой, которую он дарил мне, когда мы были детьми и я останавливалась, чтобы посмотреть на дождь.

— Она делала это раньше? — кажется это спросил Зак.

Ответа нет, так что я предполагаю, что Аарон кивает в ответ. Но секунду спустя я чувствую чьё-то присутствие прямо рядом со мной. Сначала я предполагаю, что это Колин, потому что он всегда рядом со мной, но это не так.

Это Грей.

— В этом есть что-то хорошее? — спрашивает он тихим и спокойным голосом.

— Это самое лучшее чувство в мире. — Я не смотрю на него, но знаю, что он копирует мою позу. Его руки простёрты к небу, когда он смотрит вверх.

Когда я чувствую рядом с собой чьё-то присутствие, я уверена, что это Колин. Поэтому, когда я смотрю на него и вижу, что он стоит и делает то же самое, что и мы с Греем, то я не могу удержаться от улыбки.

Не уверена, должна ли я радоваться или злиться, когда Колин переплетает наши руки и притягивает меня к себе, пока моя спина не прижимается к его груди.

— Лили, — шепчет он, почти задыхаясь. Я всё ещё чувствую себя странно, когда он произносит моё имя, хотя технически это всё ещё прозвище.

Он поворачивает меня лицом к себе. Мои руки почти мгновенно находят его плечи.

— Скажи мне, что ты сказал мне, когда я спала, — требую я, не заботясь о том, что Грей все ещё рядом с нами. Хотя Колину, похоже, не всё равно. Он смотрит на Грея, который кивает и направляется к другим парням. К тем, которые ждут в машинах, потому что льёт как из ведра.

Колин знает, о чём я говорю. И, судя по ужасу в его глазах, я предполагаю, что он думает,