была погружена в обманчивое спокойствие. Со времени Генриха IV она была постоянно в союзе с Францией; особенно дорожила этим союзом партия крупного купечества, захватившая власть после падения Оранского дома. Приближение французов к Рейну заставило, правда, главу этой партии Яна де Витта вступить в Тройственный союз, но он все еще держался за дружбу с Францией. Его доверие к ней исчезло только тогда, когда французская армия перешла в 1672 году голландскую границу и под степами Амстердама показались ее сторожевые огни. На время Голландия оказалась во власти Людовика XIV, но надменность победителя снова пробудила упорное мужество, отнявшее победу у Альбы и сокрушившее гордость Филиппа II. Де Витт был убит во время народного восстания, и его смерть поставила во главе республики Вильгельма, принца Оранского.

Новый правитель едва достиг зрелости, но тотчас обнаружил большие таланты. Его предшествовавшая жизнь приучила его к удивительному самообладанию. В раннем детстве он остался без отца и почти без друзей и вырос среди людей, считавших само его существование опасностью для государства, следивших за его словами, наблюдавших за его взглядами, ревностно отдалявших от него друзей. В такой атмосфере ребенок воспитал в себе молчаливость, осмотрительность, сдержанность, серьезность, холодное, резкое, даже отталкивающее обращение. С колыбели он отличался хилостью и болезненностью; зрелость принесла с собой удушье, сухотку и постоянный кашель; его лицо было мрачным, бескровным, изрезанным глубокими морщинами, говорившими о непрерывном страдании. Но под этой холодной и хилой оболочкой скрывались огненный и властный характер, непоколебимое мужество и первоклассный политический талант. Вильгельм Оранский был прирожденным политиком. Его воспитание отличалось небрежностью в других отношениях: он совсем не был знаком с литературой и искусством; но политике его заботливо обучал Ян де Витт. В своем первом обращении к Генеральным Штатам молодой правитель с таким знанием обрисовал общее положение дел и выказал такое холодное мужество при определении шансов борьбы, что тотчас обрел доверие своих соотечественников и скоро оправдал его. Непоколебимая решимость Вильгельма Оранского спасла Голландию и отнимала у французов одну провинцию за другой. Подобно своему великому предку Вильгельму Молчаливому, он не был удачливым полководцем; ни одному генералу не приходилось чаще терпеть поражения. Но он пользовался поражением так, как другие люди — победой. Его храбрость носила особенно благородный характер: она достигала высшей степени в минуты гибели и отчаяния. Хладнокровие, с которым молодой генерал в битве при Сенефе остановил свои разбитые эскадроны и отнял у Конде плоды победы, вызвало у его опытного противника справедливое восхищение. В такие минуты сквозь покров обычной сдержанности прорывался настоящий характер человека. Когда он попадал в огонь, его глаза сверкали особенным блеском, а среди ужаса и сумятицы поражения он выказывал спокойствие и веселость, очаровывавшие всех окружавших его солдат.

Политическое искусство Вильгельма Оранского сказалось в той ловкости, с которой он вовлек Испанию и дом Габсбургов в союз против Франции, союз, положивший основание Великой коалиции. Но Франция была еще непобедимой в войне, и значение ее побед усиливалось эгоизмом союзников, и больше всего предательской дипломатией Карла II. В 1678 году Вильгельм Оранский вынужден был согласиться на Нимвегенский мир, предоставивший Франции невиданное влияние на Европу. Правда, Голландия была спасена от мести Людовика XIV, но Испания вновь потеряла свои земли: возвращенный ей в конце предыдущей войны Франш-Контэ теперь остался за Францией. Но больше всего поразили французы Европу смелостью и успехом, с какими они одни, без союзников, боролись против широкой коалиции. Надменность Людовика XIV стала безграничной. Лотарингия была превращена в вассальное государство; Генуя подверглась бомбардировке, а ее дож вынужден был просить прощения в гостиных Версаля. Папа Римский был унижен продвижением войска на Рим для отмщения за обиду, нанесенную французскому послу. Империя была оскорблена бесцеремонным захватом имперских ленов в Эльзасе и других местах. Преследования протестантов, увенчавшиеся отменой Нантского эдикта, были вызовом всему протестантскому миру.

Для Людовика XIV мир означал ряд оскорблений соседних держав; но каждая такая обида помогала его хладнокровному и скрытному противнику, следившему за всем из Гааги, создавать великую общеевропейскую коалицию, от которой он только и ожидал действительного обуздания честолюбия Франции. Опыт последней войны показал Вильгельму Оранскому, что в состав такой коалиции должна входить Англия, и с этого времени он обратил свои усилия на то, чтобы обеспечить ее содействие. Для того чтобы освободить Карла II от подчинения Франции, необходимо было примирить короля с парламентом, и сначала Вильгельм Оранский попытался устроить такое примирение; но долгое время он терпел неудачу из-за упорства, с каким Карл II держался за державу, помощь которой была ему необходима для проведения задуманных им планов. Однако поворот в политике, последовавший за падением кабалы и переходом власти к Дэнби, внушил Вильгельму Оранскому новые надежды, а его брак с Марией нанес Людовику XIV удар, оказавшийся роковым. У Якова II не было сыновей, и брак с Марией, во всяком случае, обеспечивал Вильгельму Оранскому после смерти его тестя содействие Англии в его «великом предприятии».

Но ждать этого события было невозможно, и хотя принц воспользовался своим новым положением для того, чтобы побудить Карла II к более решительным действиям, его усилия остались безуспешными. Волнение, вызванное католическим заговором, осложнило его положение. В первых стадиях разработки «Билля об устранении», когда парламент, по-видимому, намеревался просто обойти Якова II в тотчас по смерти Карла II возвести на престол Марию, Вильгельм Оранский стоял в стороне от борьбы, исход которой представлялся ему сомнительным, хотя он и готов был воспользоваться ее удачным окончанием. Но роковая ошибка Шефтсбери, выдвинувшего на первый план притязания Монмута, заставила его вмешаться в дело. Чтобы сохранить право Марии на престол вместе со всеми связанными с этим великими последствиями, Вильгельму Оранскому не оставалось ничего другого, кроме как встать на сторону герцога Йоркского. Поэтому в разгар борьбы он изо всех сил вступился за Якова II. Красноречие Галифакса обеспечило отказ от принятия «Билля об устранении», а Галифакс был только выразителем взглядов Вильгельма Оранского.

В то время как заговор католиков и роялистская реакция волновали Англию, великая европейская война подходила все ближе. Беспрестанные нападки Людовика XIV истощили терпение Германии, и в 1686 году ее князья согласно договору в Аугсбурге обязались противиться всем дальнейшим действиям со стороны Франции. С этого момента война стала неизбежной, и Вильгельм Оранский с тревогой следил за политикой своего тестя. Его старания обеспечить помощь Англии закончились полной неудачей. Яков II возобновил тайный договор брата с Францией и вступил со своим народом в столкновение, которое уже само по себе должно было помешать деятельному участию во