Джесика в тот раз ничего не сказала. Она была отчасти рада, что это была лишь ложная тревога, потому что не представляла, как можно путешествовать с ребенком, однако реакция Бернарда лишь усилила ее депрессию Она всегда мечтала, что однажды родит ребенка, и теперь, отказавшись от своей карьеры, она могла бы осуществить свою мечту. Чего ей дожидаться? Когда она и Эндрю… Джесика с испугом поймала себя на мысли, что снова думает об Эндрю.

– Ты готова? – крикнул Бернард из гостиной номера, где несколько часов говорил по телефону. Им предстоял ленч с рекламным агентом его миланского концерта, а потом Бернард должен был дать интервью представителю журнала «Дженте Месе», перед тем как отправиться на репетицию. После ленча Джесика весь день и вечер проведет в одиночестве.

– Да, я готова, – ответила она, поправив прическу и зак-ватив сумочку. Она вошла в комнату, где Бернард сидел среди бумаг и нот, все еще держа в руках телефонную трубку.

– Вы должны заменить третью скрипку! – кричал он кому-то на другом конце линии. – Я не могу работать с… с непрофессионалами!

Джесика села напротив него, ожидая, когда он закончит разговор, и когда Бернард наконец положил трубку, вскочила на ноги.

– Идем? – бодро спросила она.

– Минуту, минуту!.. – рассеянно произнес он, набирая другой номер.

Джесика с негодованием снова уселась перед ним, вытянув свои стройные ножки в туфлях на высоком каблуке.

– Ты опять заставляешь меня ждать! – возмутилась она – Сам попросил меня пойти с тобой на этот ленч, и я готова. Потом опять придется суетиться, чтобы не опоздать!

Бернард продолжал разговаривать по телефону, почти не замечая ее присутствия в комнате. Джесика сердито наблюдала за ним, с трудом скрывая раздражение. Никогда в жизни она не слонялась без дела! Ее время всегда было расписано по часам, и она постоянно была занята работой. Сейчас, сидя в ожидании Бернарда, она злилась, особенно потому, что он даже не замечал ее присутствия. Где тот пылкий мужчина, который жаловался на страдания от одиночества во время своих путешествий? Зачем он убеждал, что нуждается в ней? Зачем ему понадобилось таскать с собой кого-то по всему свету, если он постоянно занят своими делами? «Я вовсе не нужна ему как личность, – со злостью подумала Джесика. – Он хочет иметь всего лишь хорошенькую сексуальную куклу, которая украшала бы его спальню, была готова в любое время тешить его самолюбие и удовлетворять его потребности!»

– Если ты все еще не готов идти на ленч, то я ухожу одна! – воскликнула она, метнувшись к двери.

– Подожди! – резко сказал Бернард, подняв руку.

– Чего мне ждать? – возразила она. – Когда я умру от голода?

Однако вечером, сидя на концерте и наблюдая, как Бернард дирижирует огромным оркестром, ощущая, как его музыка чарует весь зал, ее раздражение и обида исчезли. Чудесные мелодии глубоко проникали в душу, заставляя преклоняться перед этим талантливым человеком, чья музыка волновала миллионы людей. «И он принадлежит мне, – думала Джесика, переполненная чувством. – Я должна заботиться и ухаживать за ним, любить и обожать его. Со мной он проводит ночи…» В этот момент она поняла, как, должно быть, завидуют ей другие женщины. Бернард был не только богатым и преуспевающим человеком – он был звездой и музыкальным гением. «Мне повезло, что я встретила его, – размышляла она, в то время как звуки скрипок волновали ее сердце. – Я должна ценить его еще больше, – решила Джесика под звуки труб и литавр, испытывая волнение, от которого по спине пробегал холодок. – Надо помнить, что Бернард – великий человек, – пришла она к выводу, и глаза ее увлажнились от чувств, вызванных музыкой. – Я люблю его всем сердцем, разумом и душой».

На следующее утро они завтракали в номере. Атмосфера была весьма прозаической. Бернард все время ворчал, недовольный то одним, то другим: концерт, считал он, прошел отвратительно, первую скрипку следовало бы просто убить, вечер после концерта испорчен и почему машина задержалась на сорок минут, чтобы доставить их в отель? Он плохо спал, потому что в комнате было слишком жарко, а под утро его разбудил шум: под окнами их спальни рабочие ремонтировали дорогу. Он продолжал выискивать недостатки во всех и во всем, пока Джесика наконец не взорвалась. Теперь это было совсем не то божественное создание, которое она возвела на пьедестал прошедшим вечером, а вздорный, избалованный мальчишка-старик, полагавший, что весь мир должен крутиться вокруг него.

– О, Бернард, замолчи, ради Бога! – раздраженно воскликнула она. – Тебе ничем не угодишь! Ты всегда на что-нибудь жалуешься. Почему ты не можешь никак успокоиться? Ты не чувствуешь себя счастливым, если тебе не удается отыскать какие-нибудь недостатки.

– Не говори ерунды! – возмутился Бернард. – Просто я не терплю разгильдяйства. Посмотри сама, что произошло минуту назад! Я хотел поговорить по телефону с Парижем… а эта дура-оператор прервала меня. – Он выглядел таким обиженным, как будто ему нанесли смертельное оскорбление. – Это значит, теперь я должен еще раз звонить, а мне гораздо приятнее заняться другими делами, чем бесполезно тратить время на пререкания с глупыми девчонками на коммутаторе.

– Хочешь, я свяжусь с Парижем, – предложила Джесика, – лишь бы ты успокоился, – тихо добавила она.

– Что ты сказала? – заорал Бернард.

– Я сказала, что готова на все, лишь бы ты успокоился, – мрачно повторила она. – Ты слишком растрачиваешь себя по пустякам, а жизнь так коротка.

– Нет, я не успокоюсь! – Он кипел от негодования. – Я имею право требовать, чтобы операторы на коммутаторе работали как следует… И мне непонятно, почему я должен терпеть жару и шум в спальне пятизвездочного отеля. Что ты на это скажешь? Отвечай! Неужели «Ройал-Вестминстер» допустил бы, чтобы под окнами гостей ранним утром с грохотом велись ремонтные работы или центральное отопление постоянно было включено, несмотря на жару?

– Неправда! Отопление не было включено прошлой ночью…

– Почему ты всегда споришь со мной? – прервал он ее обиженным тоном. – Почему ты не поддерживаешь меня, когда что-то делают не так, как надо? Я ждал от тебя преданности, Джесика…

– О, все это так нелепо! – воскликнула она, вставая. Резко поставив на стол чашку с кофе, она заявила: – Я хочу принять душ. – Джесика убежала в ванную комнату и заперла за собой дверь.

Бернард настолько разозлил ее, что она была готова запустить в него чем-нибудь. «Как может такой талантливый человек, – думала она, – опускаться до уровня плохо воспитанного, избалованного мальчишки?»

Вернувшись в спальню, чтобы одеться, она услышала, как Бернард разговаривает по телефону в соседней комнате – так весело, как будто ничего не случилось. «Ему все нипочем», – думала Джесика. Однако она порядком устала от таких эмоциональных всплесков.

На следующий день они уже были в Париже, где Джесике предстояло окончательно убедиться, насколько скверным был характер Бернарда.

Они остановились в отеле «Георг V». Через два дня Бернард должен был давать концерт в Музыкальном театре Парижа. Как обычно, им предоставили самый лучший номер и обслуживание по высшему разряду.