Я повернул кран и дал воде стечь.

Минут через пять снял пижаму и шагнул под горячие упругие струйки. И уже споласкивал вымытые шампунем волосы и щедро намыливал мылом живот, когда зазвонил телефон.

– Черт побери…

Я, весь еще в мыле, выключил воду, потянулся за полотенцем, вытер руки, чтоб телефон из них не выскользнул, и поднес его к уху.

– Да?

– Это Джойс. Получила ваше сообщение.

– Хорошо, – ответил я. – Вы уж меня простите. Просто я уже спал, когда вы прислали свое. Только сейчас его увидел.

– Я так и поняла.

– Так что там у вас?

– Свидетель. Возможно. Не бог весть какой, но все же свидетель.

– Продолжайте, – сказал я и принялся свободной рукой вытирать шампунь, который так и норовил заползти в глаза.

– Я сделала, как вы советовали. Просмотрела видео с камер наблюдения. – Джойс поведала о том, как засекла машину неподалеку от корпуса, где жила Лорейн Пламмер, и время совпадало со временем убийства. И о том, что из машины выходил, а потом вернулся к ней какой-то мужчина.

– Как выглядел, какие приметы?

– Качество изображения ужасное, рассмотреть не удалось. Да и машина стояла так, что ни номера, ни самой машины не различить.

– Ну, все равно хоть что-то. Может, попросим какого-нибудь специалиста поработать с пленкой. Или же проверим другие камеры, расположенные по дороге к Теккерею. Так что там за свидетель?

Джойс рассказала мне о появлении на видео бегуна. О том, что он как раз пробегал мимо той машины.

– Ну и вчера поздно вечером я припарковалась на том же самом месте, подумала, что парень бегает по одному и тому же маршруту. И мне удалось поговорить с ним, спросить, не заметил ли он здесь ту машину.

Я почувствовал, как учащенно забилось сердце, что отвлекло от того факта, что я уже замерзал в этом проклятом душе и что к телу противно липнет не до конца смытое мыло. В ванную заглянула Морин, увидела меня, стоящего в душе голышом и прижимающего к уху телефон, смерила взглядом и ушла безо всяких комментариев.

– И что же? – спросил я Джойс.

– Он появился. Я вышла из машины, остановила его и спросила насчет машины и не помнит ли он что еще.

– Ясно, – прошипел я.

– Что-то не так?

– Нет. Просто замерз немного.

– Ну и я пыталась пробудить его память. Пошутила немного, ну и он кое-что вспомнил.

– Вот как?

– Да. Он сказал, что это был седан, четырехдверный. Насчет цвета не уверен, ночью понять трудно, но то ли темно-синий, то ли черный. Насчет марки не уверен, но считает, что произведена в Северной Америке. Вроде «Форд», что-то в этом роде.

– Ну а номер? – без особой надежды поинтересовался я.

– Нет, на номер он внимания не обратил. Во всяком случае, на цифры. Но у него сложилось впечатление, что машина из другого штата. И что вроде бы он зеленого цвета.

Зеленого… В Вермонте зеленые номера, а Вермонт недалеко отсюда.

– Ясненько, – сказал я. – По крайней мере, по машине хоть что-то есть.

– И еще он сообщил, что видел этого парня, – заметила Джойс Пилгрим.

Я еще крепче сжал в ладони мобильник.

– Так, излагайте.

– Белый, рост примерно шесть футов три дюйма. На голове бейсболка с надписью «Янки», так ему показалось. Обут в беговые туфли, сам в темно-синей ветровке, вес примерно от ста восьмидесяти до двухсот фунтов.

– Должно быть, долго на него пялился, раз запомнил такие детали.

– Говорит, что видел его всего лишь секунду. Причем видел не возле машины. Немного дальше. Рядом со зданием, где была убита Лорейн Пламмер. Но он решил, что это тот самый парень из машины, потому как никого больше поблизости не было.

– Просто поразительно, Джойс. Отличная работа. – Я шагнул из душа и потянулся за полотенцем. Протер намыленные волосы одной рукой, по-прежнему не выпуская из другой телефон. – Имя свидетеля записали?

– Да, погодите секунду. Конечно, записала. И номер телефона тоже. Вот…

– Постойте, я сейчас не могу записать. Перезвоню вам через пару минут. Так как его там? – Я вылез из душа, опустил ноги на белый и пушистый банный коврик.

– Руни, – сказала она.

– Что?!

– Руни. Виктор Руни.

Я выронил полотенце.

И ничего не сказал. Пытался осмыслить услышанное. Жених Оливии Фишер пробегал мимо здания, где была убита Лорейн Пламмер, как раз во время ее убийства.

Может, поэтому он так подробно описал того таинственного мужчину, даже надпись на бейсболке якобы заметил. Хотел нас направить по ложному следу.

А может, и вовсе никого там не видел.

– Спасибо, Джойс, – поблагодарил я. – Перезвоню вам попозже.

В дверях снова возникла Морин. Окинула меня взглядом – я по-прежнему стоял голый, полотенце валялось на полу, к уху прижат телефон.

– Кофе готов, – сообщила она.

СОРОК ЧЕТЫРЕ

Накануне вечером было еще немало яростных криков и оскорблений, прежде чем все страсти понемногу улеглись. Селеста кричала на Дуэйна, требовала объяснений, почему Кэл оказался связанным в сарае. Дуэйн в ответ орал, что понятия не имеет. Кэл кричал: «Вот дерьмо! Врет он все!» Тогда Селеста обратила свой гнев против брата, кричала, что тот сломал мужу ногу, врезав ему доской.

А потом Кристэл разразилась истерическими воплями, никому конкретно не адресованными.

Кэл не выдержал и постарался успокоить девочку. Он пытался крепко обнять ее, но она отбивалась, потом застыла, точно изваяние, плотно прижав руки к телу. Он опустился перед ней на колени, заговорил мягким успокаивающим тоном, но прежде попросил Селесту и Дуэйна уйти в дом.

– И не вздумай смотаться отсюда куда-нибудь, – предупредил Кэл своего зятя. – Потому что я все равно найду, а когда найду, мало тебе не покажется.

Дуэйн промолчал и вышел из гаража. А потом вместе с женой зашел в дом, где они снова принялись громко выяснять отношения.

– Я в порядке, – заверил Кэл Кристэл. – Нет, правда. Только шишка на голове, а в остальном все нормально.

– Если ты умрешь, – пробормотала она, – то некому будет заботиться обо мне, пока не приедет папа…

– Как видишь, я еще не умер. – Он положил ей руку на плечо, нежно сжал. – Мне очень жаль, что ты видела эту сцену. Тебе и без того здорово досталось.

– Зато я услышала твой телефон.

Кэл улыбнулся:

– И спасла меня!

– Селеста тебе звонила, но услышала я. Дуэйн сказал, что ничего не слышал, но этого быть не может. Он врал!