Тут любой, не только мама, подтвердил бы: то, что я задумала, не просто глупость, а полнейший идиотизм. Примерно такой же, на какой подписался Рок, когда спустился в Подземье вместо меня.

— Ты этого не сделаешь!

Но она не успела. Я уже подхватила книгу заклинаний и укрыла её полами куртки. Схватилась за дверную ручку.

— Тебе же нужно за что-то упрекать меня до конца жизни. А это — отличный повод.

— При условии, что конец жизни не наступит уже сегодня, — она не попыталась побежать следом, схватить или закричать. Она подошла к очагу, достала что-то с полки и показала мне через плечо.

Я принюхалась. Резкий запах, знакомый. Такой, какой перебить могла бы разве что крепкая травяная настойка.

— Снотворное? Ты же не сделала этого, правда? — жрица, кого я обманываю? Моя мама — самый упрямый человек на свете. Конечно же, она подлила снотворное в напиток, и сейчас, вот прямо сейчас, я сползу по стеночке и погружусь в крепкий сон без сновидений. А когда проснусь, станет уже слишком поздно.

Плечи Брид дрогнули и опустились.

— Я собиралась. Тебе или Року. Чтобы хоть кто-то из вас не совершил безрассудство.

Мгновения сочились, как цветочный мёд. Перетекали одно в другое, переливаясь на солнце. А сон всё не шёл.

— Но я не стала, — она подошла ко мне, сжимая в одной руке скалку, а в другой непочатый бутылёк с отваром. — Вы оба в праве совершать свои ошибки, а я… Я могу лишь молиться Лунной жрице за вас.

Она суетливо, боясь передумать, переложила в мою ладонь главное оружие любой женщины — скалку.

— Это что же? Разрешение? — рукоять легла в пальцы как родная, как передающийся по наследству меч.

— Посвящение, — хмыкнула мама. — А когда наошибаешься вдоволь, помни, что я жду дома. И всегда готова…

— Обнять? — предположила я.

Вениамин требовательно мяукнул и потёрся о крепкую ногу хозяйки.

— Буркнуть «я же говорила», — погладила она кота, чтобы не смотреть, как я ухожу.

Мама не такому учила!

Быть хорошей девочкой, не гулять допоздна и не водиться с плохишами. Не попадать в неприятности и уж точно не провоцировать их, направляясь на кладбища в мужской одежде и с волшебной книгой за пазухой.

Ранние прохожие шарахались в сторону. То ли вид отчаянной непричёсанной ведьмы не располагал к беседе, то ли усвоили, что Триста Макклот обиды не спускает. Вот и пусть так думают. Мне бы ещё самой поверить, что достанет уверенности, упорства и безумия сделать то, что задумала.

Солнце жарило уже сейчас. Горячее, тягучее, медленно, неотступно пробирающееся между домов. Луна рядом с ним казалась бледной, невесомой. Обессилевшей.

Ещё вчера чавкающая от влаги земля покрывалась мелкой сеткой сухих трещин, словно кто-то рассёк её плетью. Я пробиралась по узкой, заросшей травой тропинке, оставляя глубокие следы в израненной твердыне.

Ботинки покрылись слоем грязи, оживлённые улицы остались далеко позади, а я всё шла и шла, будто надеялась, что, если спрячусь достаточно глубоко под завесу фиолетовых листьев деревьев мёртвых, найду его.

Сверкнёт глазами, такими же фиолетовыми, как и листва, иронично поклонится и посмеётся, мол, теперь вовсе нельзя отойти от влюблённой девицы.

Но я углублялась в рощу, чаще и чаще обходила, а то и перешагивала надгробия. А Рок всё не появлялся.

Что остаётся ведьме, если не получается уладить дело по-хорошему? Решать проблему по-плохому, конечно же. Именно так, как мама учила не делать.

Я остановилась у самой зловещей могилы. Огромная каменная плита с поистёршейся надписью накрывала захоронение и перетекала в изголовье в настоящий монумент с неровными, обломанными краями. Он возвышался надо мной, грозя рухнуть и придавить. На фоне надгробия полагалось бы сверкать молниям и лупить дождю. Но сегодня только огненные, жаркие солнечные лучи обрамляли холодный камень. Ветви идиллически перешёптывались, наверняка обсуждая раннюю гостью, торопливо листающую страницы тяжеленной книги.

Фолиант шипел и упирался маленькими ножками, грозил укусить, когда я неаккуратно дёргала обложку.

— Нет, дорогуша, так не пойдёт, — щёлкнула я книгу по корешку. — Мне тоже совершенно не нравиться происходящее, но, раз уж пришли, придётся заканчивать.

Книга рыкнула, подражая приятелю-коту. Она наверняка с большим удовольствием прогулялась бы обратно к дому.

— Давай, упрямица. Нам нужно снова вызвать демона, — уговаривала я. — Папа изменил это заклинание специально для Рока. У нас обязательно получится!

Артефакт считал иначе, но страницами дорожил. А последние я уже в раздражении собиралась выдёргивать по одной. Поэтому, ещё немного поупорствовав, выпрыгнул из рук, улёгся на надгробную плиту и открыл нужную страницу сам.

Кажется, в прошлый раз я делала это вечность назад. Но слова так и не истёрлись из памяти, точно напуганная заикающаяся девчонка произнесла их только что.

— Именем левого рога Лунной жрицы повелеваю созданию тьмы: явись предо мной! — контур вышел не ровнее предыдущего, но вспыхнул зелёным сразу, да с такой силой, что пришлось отшатнуться, иначе опалил бы ресницы. — Призываю служить, заклинаю исполнить волю мою!

Рок, смеясь, сказал, что кошачий череп — фарс и пережиток прошлого. Что ж, обойдёмся без него. Прихваченная свеча стала рядом с книгой. Я машинально пощёлкала пальцами в поисках огненных палочек, и фитилёк весело трескуче загорелся. Без фамильяра и заклинания. Я моргнула, пытаясь осознать, что именно здесь неправильно. Да ну и Тёмный с ней, со свечой этой! Загорелась — пусть горит. Разбираться, как это вышло, не к спеху.

Ещё же чаша с угощением. Как назло, рядом не оказалось ни желающей принести себя в жертву девственницы, ни компота, ни захудалого бутерброда, на который фамильяр наверняка явился бы с куда большей охотой.

Я закусила губу и чиркнула раскрытой ладонью по сбитому углу плиты. Лучше кровь порочной девки, чем вообще ничего, так ведь?

Прижала рану к надгробию возле свечи, оставляя алый отпечаток.

Закрыла глаза.

— Явись, проклятое создание! Да будет так! — и тихонько, надеясь, что он не услышит, но почувствует: — Пожалуйста, Рок. Ты нужен мне…

Сколько я стояла так? И имеет ли это значение? Давно сбившись со счёта, раз за разом, безнадёжно, исступлённо повторяла, грозила, умоляла, требовала и торговалась:

— Явись, проклятое создание! Сейчас же! Немедленно! Прошу тебя, рогатая ты тварь!

Если бы не тяжёлая кожаная куртка, ветер, что ночью выгнал из Ниволи все тучи, давно просквозил бы и меня. Но одежда холодила и защищала одновременно, и я стояла, выжидая и молясь Лунной жрице и Первому Тёмному попеременно. Хоть бы кто-то из них помог…

Ветер снова и снова трепал волосы, дёргал, поглаживал и дышал жаром.