– Меня не пускают назад в Бельхоллу, – сообщила Доротея. – И чем же мне заниматься?

– Вывеску в таверне дорисовать, – предложил Симеон. – Посмотреть, не подвернется ли еще сходной работы. Слушай, мне правда надо идти. Вечером в казарме увидимся!

Доротея только слезла со стремянки и критически разглядывала доделанную вывеску таверны, когда подошли ее друзья. Анри с Симеоном оглядывались с определенной опаской – на дворе снова был вторник, то есть таверна пребывала в распоряжении гвардейцев короля. Впрочем, зеленых мундиров снаружи совсем не обнаружилось, а полдюжины сидевших внутри не обратили на новоприбывших никакого внимания.

– А там разве не шесть золотых чаш должно быть? – спросил Анри. – По числу грязных пятен, что мы видели прежде…

– Семь оказались лучше по композиции, – ответила Доротея.

– Но забегаловка называется «Шесть чаш»… – возразил Анри.

– Шесть, семь или сколько там на вывеске, а мне подавай одну, зато полную и в руке! – воскликнула Агнес, присаживаясь на грубо сколоченный стул у одной из больших бочек. Найдя взглядом одну из подавальщиц-отверженок, она махнула рукой. – Вина!

Отверженка кивнула и скрылась внутри. Но прежде, чем она успела вернуться с выпивкой, а Агнес – наконец смыть мерзкий вкус, задержавшийся во рту после целого дня лазанья по клоакам, знакомый гулкий голос заставил ее вскочить на ноги, а всех остальных – вздрогнуть.

– Не в свой черед пьешь, Дескарэй! Сегодня в таверне мушкетерам не место!

Сестуро, смеясь, стоял посреди улицы.

– Вас требуют, – сказал он затем. – Всех.

– Кто нас требует? – спросила Доротея.

– Королева, – ответил Сестуро. – А вы разве не слышали? Вы прикомандированы к экспедиции!

Четверо хором задали один и тот же вопрос:

– К какой такой экспедиции?..

Сестуро вздохнул.

– И что за молодежь нынче пошла? Старших не слушают, по тавернам шатаются против всяких установлений…

– Что за экспедиция?

– Экспедиция в Истару. А все из-за вас, конечно. Нашли, понимаешь, Алмазные иконы, из-за которых сразу все спятили… Так что сейчас нужно отправиться и забрать остальные иконы. Поездка, как мне сказали, будет простенькая. Прогуляетесь, значит, в Истару, в пограничные горы, подеретесь с парочкой монстров… ну там, с парой дюжин… сокровища в мешок – и домой. Пошли, говорю! Нам еще всех остальных собирать!

– Всех остальных? – спросила Агнес.

– Ну не вчетвером же вы отправляетесь, – хмыкнул Сестуро. – С вами поедут еще наши братья-мушкетеры, присмотрят, чтобы вы, часом, не заплутали… И сборная толпа всяких-разных, кто нам вечно под ноги попадается. Вроде тех пьянчужек внутри.

– Вы имеете в виду гвардейцев короля, кардинальских поборников и стражу? – бледно улыбаясь, спросил Симеон.

– А-а, так вот кто они, – с сомнением отозвался Сестуро. – Кто бы мог подумать… Да, и еще предвидятся пушки и всякое такое от наших друзей, Верных королевских артиллеристов. Некоторые, понимаешь, считают, что это сгодится отбиваться от монстров.

– Так экспедиция в Истару в самом деле намечается? – с горящими глазами осведомилась Агнес. – И мы поедем туда?

– Поедете. – Сестуро нахмурился. – Тогда как гораздо более достойные останутся дома…

– Вы имеете в виду…

– Королева пребывает в Лютейсе, и я обязан оставаться при ее величестве, – пояснил Сестуро. – А вот насчет вас, кажется, персональные указания поступили.

– И даже на стаканчик вина времени нет? – вздохнула Агнес.

Сестуро улыбнулся и, насвистывая, зашагал прочь. Четверо друзей переглянулись и отправились следом. Догонять пришлось рысцой – шаг у Сестуро был широченный.

– На самом деле королева вас пред светлы очи не требует, – сказал гигант-мушкетер, когда таверна скрылась из виду. – Это я так ввернул. Чтобы гвардейцы внутри от зависти лопнули.

– Как! – ахнула Агнес. – То есть все сказанное про экспедицию – это просто…

– Нет, все без шуток, так что можешь готовиться к приключениям. Просто поговорить с вами хочет не королева, а капитан. И не во дворце, а в нашей казарме.

– Капитан? – спросила Агнес. И, выпрямив спину и развернув плечи, набрала побольше воздуху в грудь. – Дартаньян?

– А то кто же, – самым обыденным тоном ответил Сестуро. – Да не бойтесь, живьем она вас не проглотит. Сперва легонько обжарит…

– Эта экспедиция… Полагаю, ее цель почерпнута из письма, которое мы обнаружили, и наброска карты из второго ларца леди Дейемс? – спросил Симеон.

– Не моего ума дело, – ответил Сестуро. – Капитана расспрашивайте.

– Но почему именно нас решили туда включить? – спросила Доротея.

– Это из-за того, что мы Алмазные иконы нашли, так ведь? – предположила Агнес.

Сестуро передернул плечами, отказываясь отвечать на какие-либо вопросы, и зашагал дальше.

Наступил вечер, люди завершали работу и выходили на улицу. Большинство прохожих были каменщиками, столярами, плотниками и тому подобными умелыми ремесленниками, но попадались и ватаги разнорабочих-отверженцев. Теперь их сопровождала городская стража, хотя раньше они перемещались запросто. Впрочем, всюду по-прежнему невозбранно шныряли дети отверженцев. Исполняли мелкие поручения, носили записки, что-то доставляли… обеспечивая себе пусть скудное, ненадежное, но пропитание.

Дартаньян ждала четверку друзей в своем кабинете на четвертом этаже казармы. Многоопытный Сестуро провел их центральной лестницей, минуя мушкетеров, ждущих распоряжений, мушкетеров, ожидающих вызова на доклад, мушкетеров, шатающихся просто так, без особого дела, мушкетеров, упражняющихся в удержании ступеньки против множества нападающих снизу, мушкетеров, бьющихся об заклад о том, удастся ли вон тому подростку пробиться сквозь толпу на площадке… в общем, внутри казармы, по обыкновению, царила шумная неразбериха, и всю ее они счастливо миновали.

По сравнению с остальными помещениями кабинет Дартаньян являл собой оазис спокойствия. Это была длинная и широкая комната с высокими окнами, выходившими на строительство Нового дворца. Здесь почти отсутствовала мебель, если не считать двенадцатифутового стола, подставки для нескольких шпаг и полудюжины кресел, большей частью отодвинутых к стенам. Стол стоял заваленный картами, бумагами, учетными книгами. Двое писарей (оба – старослужащие мушкетеры, на склоне лет трудившиеся больше перьями, чем шпагами) расположились у одного конца стола, сама Дартаньян стояла посередине, вникая в карты. Она повернулась навстречу вошедшему Сестуро – быстрая, с прямой осанкой, волосы переливались серебром в свете нескольких масляных ламп, подвешенных к потолку на коротких бронзовых цепях.