Я подумала, что он прав. Действительно, всё стало спокойным. В городе давно не было убийств. Одного этого достаточно, чтобы улыбаться.

Теперь дождь начинал хлестать крупными каплями. По моей коже пробежались мурашки от холода.

— Хочешь, я дам тебе свою кофту? — предложил Фил.

— Не стоит, я на машине.

— Меня тоже до дома отвезёт Кевин.

Я дружелюбно отказалась, потому что не смогла бы объяснить Тони мужскую кофту на своих плечах.

— Кев вышел, — я поднялась со скамейки, направляясь к нему. Он радостно подбежал нам навстречу с Филом. Именно побежал, совсем как маленький ребёнок, размахивая каким-то мокрым свёртком бумаги в руке.

— Пять, ребят, у меня пять, — он с энтузиазмом обнял за плечи меня с Филом. — У меня пятёрка за проект по истории Америки.

— Ну неудивительно, — закатила я глаза.

— Тише, это его первая пятёрка в старшей школе, — усмехнулся Фил.

— Да и то, без помощи Джесс не обошлось, — добавила я.

Мы с Филом засмеялись, продолжая оставаться в том положении объятий, в котором оказались.

— Мистер Дунн сказал, что напишет мне рекомендацию в университет Сиэтла, — заметил Кевин.

— То есть, — теперь улыбнулся и Фил. — Место тебе обеспечено!

— Я ещё могу завалить итоговый тест, но я уверен на сто процентов, что напишу его на пять!

— Ты и тест по истории на пять? — засмеялась я.

— Ты так злишься, потому что на химии я теперь сижу не с тобой.

Я отвела неловкий взгляд в сторону, так же беспечно улыбаясь. В другой стороне я увидела уже готового Тони, он с упором смотрел в нашу сторону, но в этом случае я сочла лучшим сделать вид, что не заметила его.

— Да, — я кивнула. — Я просто бешусь от этого.

— Не расстраивайся, котик, — съязвил он и чмокнул меня в щёку. О нет, я не против дружеских объятий и поцелуев в щёку, но не тогда, когда мой парень смотрит на нас троих буквально в пяти метрах.

— Ты меня с Джесс перепутал, — засмеялась я.

— Да это ничего не значит, — ухмыльнулся он. — Я и его так могу, — кивнул он в сторону Фила.

— Не делай этого, — попросил мой друг, но Кевин уже уткнулся губами в его щёку.

Я вдруг начала громко смеяться и освободилась из тройных объятий. Фил поспешно вытирал рукой щёку, но при этом не переставал улыбаться. А Кевин был просто счастливым парнем. И мы с Филом, пусть на крошечное мгновение, но тоже были счастливы. Это было наше сиюминутное счастье, на школьном дворе, пока ещё всё казалось безмятежным и правильным.

Тогда я и сделала вид, что заметила Тони.

— Меня ждут, — сказала я и поспешила к машине.

— Уже уходишь? — крикнул мне Кевин.

— Досвидули, — помахала я им рукой.

Они оба сделали так же. Знаете, как бывает, когда вы с друзьями долго-долго не виделись, и наконец встретились. Но вот, вам нужно вновь отлучиться на день или на два, но вы не унываете, ведь знаете, что с наступлением следующего дня встретитесь снова. Они точно так же махнули мне руками, и ещё смотрели вслед, пока машина Тони уезжала со школьного двора. Я знала, что в школе завтра мы встретимся снова, знала, что Эрика вернётся в Тенебрис, а брат всё-таки ответит на мои сообщения. Мне казалось, я знала всё наперёд, и какое же прекрасное чувство мне приносили эти мысли.

***

В доме у Тони пахнет лавандой, иногда он сменяет освежитель воздуха на морской бриз. Он считает, что, если у него дома будет приятно пахнуть, то это будет считаться, будто он держит своё убежище в порядке. Я была у него во второй раз и ловила себя на той мысли, что было бы лучше, если я бы я не возвращалась сюда никогда. Его обои, его диван, двери, ванная, окно, ведущее во двор, всё, без исключения, даже запах лаванды, напоминали мне ту ночь, когда жизнь и смерть сошлись в этом доме.

— Тебе сколько добавлять сахара в чай? — спросил он.

— Нисколько, — ответила я, уставившись на дверь, за которой я пряталась, когда на нас напал маньяк.

— Боишься потерять фигуру?

Я кивнула, оглядываясь по сторонам, всё больше погружаясь в тот день.

— Тебе это не угрожает.

— Кто мне угрожает? — повернулась я к нему, будучи погружённая в собственные мысли.

— Ожирение.

— Мне угрожает ожирение? — не понимая, уставилась я на него.

— Нет, я не об этом, ты бы заценила мой комплимент, если бы соизволила послушать меня, — обиженно он взялся за ручку чайника. — Но ведь я не Кевин с Филом.

Пока мы ехали до его дома я всё пыталась объяснить ему, что это нормально обниматься с друзьями. И даже целовать друзей в щёку тоже нормально. Я знала, что, увидев Тони в объятиях двух девиц, которые пытаются поцеловать его, отреагировала бы точно так же, но всё равно оправдывала себя перед ним.

— Ты прав, — присела я на диван, решив принять другую сторону, более честную и правильную. — Мне стоило сказать Кевину, что нельзя так делать, потому что я встречаюсь с тобой.

— Ого, — он улыбнулся. — Ты признала свою ошибку.

— А не слушала я тебя потому, что это место напоминает мне о том, что когда-то на меня напали.

Тони присел рядом, вручив мне в руки горячую кружку чая.

— Я больше кофе люблю, — сказала я.

— А раньше нельзя было сказать?

— Всё нормально.

Его рука оказалась на спинке дивана, и медленно передвигалась к тому, чтобы оказаться на моих плечах.

— Было глупо с моей стороны звать тебя сюда, — сказал он. — Я даже и не подумал, что здесь у тебя остались плохие воспоминания.

— Мы можем оставить хорошие, — улыбнулась я.

И потом мы долго целовались. С ним было так хорошо, что мне казалось, большего и не надо. Лишь бы каждый день просыпаться, чтобы просто переживать каждое мгновение дня. Пусть брат почти не пишет мне, но он же иногда отвечает, и мы знаем, где он сейчас. Пусть Эрики нет рядом, но ведь она вернётся. Пусть по городу ездит маньяк, но он слишком долго не давал о себе знать, так что можно было считать, что в жизни всё стало налаживаться.

— Посмотрим фильм? — предложил Тони.

— У меня ещё есть время до вечера, пока папа не вернулся, так что можно.

— Только не мелодрамы.

— Думаешь я люблю мелодрамы?

— Разве нет?

— Предпочитаю ужасы.

Тони посмотрел на меня, будто раскрывал во мне каждый раз что-то новое. Ужасы я любила смотреть только в компании, а мелодрамы могла смотреть часами в одиночестве. Какой бы я не казалась, на самом деле я всегда мечтала о той большой искренней любви, которая будет преследовать двоих людей до конца жизни. Когда-то в детстве учительница