– Мне жаль, – мягко сказала она, взмахнув крыльями, – но это испытание надо вам пройти, чтобы достойно править Светом. Придёт время, Боги покинут и Светомир. Придёт время, покинет и Полоз воды океана, – говорила Гагана, оплывая лодку. – Но эти века грядут ещё не скоро… Сейчас люди чтят Полоза, хоть Змий и заворожил их обманом. Дети Сварога позволили завлечь себя дарами. И Небесный Отец не будет мешать своим детям следовать по выбранному пути, и Макошь спрядёт их пряжу.

– Как же так, – удивился Яромир. – Получается, Боги примут любое решение людей? Но зачем они послали Ладу?

– Они указали ещё один возможный путь, – пропела птица. – А вот следовать ему – было ваше право. Вы могли и не пойти. И то – было б тоже верно.

Богатырь покачал головой:

– Ничего не понимаю.

Птица вздохнула, наклонила голову набок и крылом толкнула лодку к острову.

– Следуйте выбранному пути, – улыбнулась Гагана. – Только так можно укрепить свой дух.

– Я хочу домой, – проскулил Заяц и посмотрел на Веслава. – Юный волхв, прости, но я больше не могу, – Мухома посмотрел на Птицу. – Ты можешь отправить меня в Явь?

Гагана отрицательно покачала головой:

– Для этого являлся вам Стрибог. У меня такого Слова нет.

– Но Стрибог же в Неявь отправлял! – воскликнул Заяц.

– Для Светомира Неявь – Явь, – загадочно проговорила Гагана. – Явь для нас – наш мир. Как ваш – для вас.

Гагана взмахнула крыльями, превратилась в облако и растаяла.

Веслав и Яромир взяли вёсла и стали грести к берегу.

– Извини меня за слабость, юный волхв, – пролепетал Мухома, стараясь не смотреть Веславу в глаза. – Мне просто очень страшно.

– И мне, – признался царевич.

– Всем страшно, – сказала Василиса, и Яромир с Ярой согласно кивнули.

Лодка причалила к острову, и, как только путники сошли на песчаный берег, она исчезла. Берег прорезала бегущая с острова река; сам песок простирался на много вёрст, на горизонте высилось монументальное Древо, крону которого украшали настоящие звёзды.

– Как же оно, оказывается, далеко, – проговорил Яромир, когда путники направились к Краколисту.

– Если сейчас снова что-нибудь случится, – ныл Мухома, – я отдам душу Птицам.

– Не отдашь, – Яромир потрепал Зайца по спине.

Песок перемежался редкими плоскими камнями, похожими на большую гальку. Затем почва стала каменистой. Река текла по левую сторону от путников, от неё разбегались маленькие ручейки, которые терялись среди трещин камня. Остров поднимался выше, камень становился всё более гладким и скользким. Люди шли в тишине, не останавливаясь.

Идти становилось всё сложнее: камень под ногами сделался совсем гладким, будто зеркало, и в нём отражалась крона Краколиста. Впереди стал виден сам Алатырь – сияющая янтарная скала, которую оплели массивные корни Мирового Древа. Тело Древа было черно, как ночь, но при этом будто бы светилось. Иногда корни, обхватившие Алатырь, вспыхивали багрянцем, но тут же затихали. Из тех мест, где корни Краколиста врастали в камень, текла живая вода, собираясь в озеро, которое омывало Алатырь с растущим из него Древом. Из озера вода стекала реками в Океан Светомира. Воздух застыл, в мире Богов стояла такая тишина, что были слышны удары собственного сердца. И нарушать священную тишину было страшно.

В Светомире, наверное, и время замерло. Дети Сварога шли до тех пор, пока Краколист не позволил им приблизиться к нему. Когда люди достигли берега святого водоёма, омывающего Алатырь и Мировое Древо, они замерли, поражённые монументальностью и величием Мирового Древа. Даже золотое Древо Индрика казалось маленьким рядом с Краколистом. Краколист будто занимал собой весь мир, его сияющая крона ослепляла, а мощный ствол терялся в бесконечной вышине. Янтарный Алатырь был горе подобен, и родник Живой Воды низвергался грозным, рокочущим водопадом.

Перед путниками вновь явились Гарафена и Гагана. Белоснежная птица расправила крылья над грандиозным озером живой воды, а сотканная из чёрного дыма Гагана клубилась на янтарном Алатыре, подле корней Краколиста.

– Боги позволили-с нам пустить-с вас-с, – шептала мудрая Змея.

– Сам Перун решил помочь вам, – мягко сказала Гагана. Птица взмахнула крыльями, поднялась с озера и опустилась на каменный берег рядом с людьми.

– Если-с вы отгадаете-с то, что мы скажем вам, – прошипела Гарафена. Змея по воздуху переметнулась к застывшим детям Сварога.

– Ну вот, опять, – почти плакал Мухома, но Яромир шикнул на Зайца, и он замолчал.

– Если-с скажете, кто сильный духом-с, но душой-с не обладает, тогда Алатырь вам-с дар Перуна-с явит! – прошипела Гарафена. Змея раскрыла капюшон, поднялась выше и зависла над людьми, смотря каждому в глаза.

– Ни одной-с ошибки, дети С-сварога, – извивалась змея. Гагана, сложив крылья, стояла рядом.

– Ч-что? – буркнул Заяц, и Змея метнулась к нему.

– Ответ-с неверный! – прошипела она и, шипя, стала окружать перепуганного до полусмерти Мухому чёрным туманом. Веслав хотел было обратиться к Гарафене, но Василиса предупреждающе положила палец царевичу на губы: всё, что будет сказано, стражницы примут за ответ.

Когда туман рассеялся, Мухомы не было. Гарафена обернулась на оцепеневших людей.

– Кто-с ещё ответ мне скажет-с? – Стражница расправила капюшон.

Яромир смотрел на Яру и отрицательно качал головой: только бы его супруга не произнесла Слово.

– Огонь, – предположил Яромир, и Гарафена метнулась к богатырю.

– Нет-с, – прошипела Змея и стала опутывать богатыря. Василиса чуть не вскрикнула.

Яра так крепко прижалась к мужу, что стражница не могла оплести туманом только Яромира.

– Вода! – воскликнула Яра, ещё крепче прижимаясь к Яромиру, который её так же крепко обнимал.

Гарафена расхохоталась и стала плести кокон вокруг них двоих. Василиса заплакала и вцепилась в Веслава. Царевич обнял её изо всех сил. Когда Яромир и Яра исчезли, Гарафена подползла к царевичу и охотнице.

– Ну-с, люди молодые-с, – шипела Змея.

Глаза Василисы вдруг расширились от понимания, и охотница пыталась показать царевичу, что знает ответ. Василиса мягко отстранилась от Веслава и обернулась к Змее.

– Раб. Кощей, – сказала охотница.

Змея метнулась к ней, и чёрный раздвоенный язык завис над Василисой. Веслав ещё крепче обнял Василису, боясь, что Гарафена заберет её. Но вместо того, чтобы окружить их туманом, стражница убрала язык и почтительно склонила голову.

Гарафена и Гагана расступились, открывая взору Алатырь, на котором, в сплетении корней Краколиста, лежал белоснежный меч.

– Это меч самого Перуна, – проговорила Гагана, – меч, с помощью которого Громовержец одержал свою знаменитую победу над Полозом, когда Змий выбил из рук Перуна топор. – Гагана взлетела и, перелетев озеро, опустилась рядом с мечом. Меч оказался настолько огромным, что белая хранительница Алатыря виделась крошечной рядом с ним. – Этот меч зовется Игла – самый острый меч во всём Свете. Только он, выкованный самим Сварогом из света звёзд, способен убить то, что уже мертво.