стрелы и копья очень редко достигали цели. А чтобы его воины не уставали, Леонид велел им сменять друг друга: пока одни бились в самой узкой части прохода, другие отдыхали в тылу. Увидев, что дело идет не лучше вчерашнего, персы вновь отступили.

Ксеркс не знал, что ему делать. Но тут явился к нему некий Эпиальт, малиец по происхождению. Он сказал: «Великий царь! Позиция, занятая греками несокрушима, но есть одно обстоятельство, которое они не учли. Мне известна тропа, ведущая через горные кручи прямо в тыл к Леониду. Если желаешь, я укажу ее твоим воинам».

Ксеркс чрезвычайно обрадовался и послал с Эпиальтом большой отряд «бессмертных». Персы шли целую ночь, а на рассвете достигли вершины горы. Леонид предвидел такой оборот событий и загодя поставил на пути врага 1000 фокийских гоплитов. Впрочем, не ожидая нападения, они несли свой дозор очень небрежно. Персы незаметно взобрались на гору (ее склоны густо поросли дубовым лесом) и внезапно обрушились на фокийцев. Не выдержав нападения те бежали, пропустив «бессмертных» в тыл лакедемонянам.

Когда весть об обходном маневре варваров достигла греческого лагеря, Леонид объявил союзникам, что более не удерживает их. И в самом деле, раз персы смогли обойти их позиции, дальнейшая оборона Фермопильского прохода теряла всякий смысл. Сам Леонид и его спартанцы решили остаться. Они ведь считали бесчестным покидать то место, на защиту которого их послало отечество. Получив позволение, союзники поспешно покинули Фермопилы. С Леонидом остались только феспийцы и фиванцы: первые – потому что пылали той же доблестью, что спартанцы, а вторые – с тайным умыслом перейти на сторону персов.

Между тем Ксеркс начал наступление. Оставшиеся эллины во главе с Леонидом, выступили из теснины навстречу врагу, в то место, где проход расширялся. Началась последняя, самая ожесточенная битва, в которой греки сражались с поистине безумной отвагой, а варвары понесли самые тяжелые потери. Причем, большая их часть была раздавлена или сброшена в море своими же. Когда спартанцы переломали все копья, они принялись поражать персов мечами. Тут пал Леонид и вместе с ним много других знатных спартанцев. За тело царя развернулась жаркая рукопашная схватка, пока спартанцы не вырвали его из рук врагов. Нападавшие ничего не могли с ними сделать, но тут подошли персы, ведомые Эпиальтом. Заметив их приближение, греки отступили в теснину и заняли позицию на холме – все, кроме фиванцев. Холм этот находился у входа в проход. Здесь спартанцы и феспийцы защищались мечами, у кого они еще были, а затем руками и зубами, пока не пали все до последнего человека (из 300 спартанцев, пишет Геродот, в живых остался только один – он лежал больной в ближайшей деревни и не смог принять участие в последнем сражении; когда он вернулся в Спарту, соотечественники отнеслись к нему с величайшим презрением, как к последнему трусу).

Между тем фиванцы, увидев, что персы берут верх и теснят отряд Леонида к холму, отделились от союзников и, простирая руки, пошли навстречу врагу. Фиванцы заявили – и это была сущая правда, – что они всецело на стороне персов и с самого начала дали царю землю и воду, а в Фермопилы они пришли только по принуждению и невиновны в уроне, нанесенном царю. Такими уверениями фиванцы спасли свою жизнь и истинность их слов засвидетельствовали фессалийцы.

6) Морская битва у Артемисия

Тем временем флот эллинов находился у Артемисия. Общее число их кораблей составляло 271. Из них почти половину – 127 – выставили афиняне. Однако союзники отказались подчиняться им и признали своим начальником спартанца Еврибиада. Он был человек простой, подверженный чужому влиянию и потому часто проявлял колебания. Увидев, что не смотря на понесенные во время шторма потери, персидский флот по-прежнему очень силен, он хотел увести его на юг, поближе к Пелопоннесу. Эвбейцы просили Еврибиада подождать по крайней мере хоть немного, пока они тайно на отправят детей и челядь в безопасное место. Спартанец не пожелал их слушать, и тогда эвбейцы обратились к афинскому военачальнику Фемистоклу. Последний, как уже говорилось, был горячим патриотом родного города, никогда не забывая при этом и о собственной выгоде. Фемистокл согласился помочь эвбейцам, но потребовал у них за услугу 30 талантов серебра. Из этих денег он послал 5 талантов Еврибиаду, представив дело так, как будто дал ему деньги из своего личного достояния. Спартанец сразу стал сговорчивее и согласился не покидать позицию у Артемисия. После чего у Фемистокла остался только один противник – предводитель коринфской эскадры Адимант. Он хотел увести свои корабли прочь, однако Фемистокл сказал ему: "Ты не покинешь нас на произвол судьбы, так как я обещаю тебе более щедрые дары, чем даст персидский царь за измену союзникам!" С этими словами он тотчас отправил на корабль Адиманта 3 таланта серебра. Так Фемистокл сумел привлечь на свою сторону обоих военачальников и оказать услугу эвбейцам. При этом он и сам не остался в накладе, утаив остальные деньги. А те, кто получил от него денежные подарки, полагали, что серебро на эти цели послано из Афин.

Благодаря Фемистоклу эллины остались у Эвбеи. Персы решили воспользоваться ситуацией и поймать в ловушку весь вражеский флот. Их предводители выделили 200 кораблей и приказали им со всей возможной поспешностью плыть вокруг Эвбеи, встать у южной оконечности Еврипа и отрезать греческому флоту путь к отступлению. Таков был план персов. Впрочем, греки в тот же день узнали о нем от перебежчиков. Так как битва сделалась неизбежной, они не стали ожидать прихода вражеских кораблей и сами отважно атаковали персов. Военачальники варваров были удивлены и обрадованы этим. Они ведь видели, что греческий флот намного меньше их собственного и надеялись без труда захватить их корабли. С таким-то чувством превосходства над противником персы стали окружать эллинов. Между тем греки по первому сигналу трубы повернули носы кораблей на врага, а кормами сдвинули их в середину друг против друга. По второму сигналу они начали атаку и сходу захватили тридцать варварских судов. Наступившая ночь разъединила противников, и битва осталась нерешенной. Эллины отплыли назад к Артемисию, а варвары – к Афетам. Они были ошеломлены и разочарованы, поскольку битва окончилась совершенно не так, как они ожидали. Тем временем судьба готовила для них новый удар.

С наступлением темноты разразился страшный ливень. В море обрушились бурные потоки вод, а с Пелиона гремели глухие раскаты грома. Вот какую ужасную ночь пришлось пережить персам! Но для кораблей, посланных вокруг Эвбеи, эта ночь оказалась еще ужаснее, тем более что непогода настигла