А пока что он притянул к себе Адриану и припал к ее губам горячим долгим поцелуем. Когда она отстранилась, Райордана в комнате уже не было.

– Постараюсь, не слишком переутомляться, доктор, – с ухмылкой пообещал Колтон, – но и только.

Врач сокрушенно развел руками, поняв, что спорить с его светлостью смысла нет. Да и не стоит. Перси прав: красота девушки кого угодно сведет с ума.

– Тем не менее будьте осторожны. Насколько мне известно, в битвах с Наполеоном вы показали себя настоящим героем, но теперь слабы, как новорожденный ребенок. Я оставлю порошки и расскажу Ходжу, как смешивать их с водой и накладывать на рану. Лучше всего делать это четыре раза в день, чтобы предотвратить нагноение. Завтра я вернусь для осмотра и, если вам станет хуже, отошлю вашу жену подальше отсюда, чтобы никто не мешал вам поправляться.

– Я буду следовать всем вашим указаниям, сэр, – поклялся Колтон, – поскольку не перенесу разлуки с женой.

Наконец новобрачные остались одни, но Адриана, приняв совет доктора близко к сердцу, решила:

– Я переночую внизу, чтобы тебе было спокойнее.

– Ну уж нет, мадам, – многозначительно улыбнулся Колтон, – мы муж и жена и будем спать в одной постели, и если я не найду способа любить вас, не растревожив рану, значит, просто буду всю ночь держать свою любовь в объятиях. И не трудись раздеваться где-то в другом месте или накидывать ночную сорочку, иначе мне придется отправиться на поиски или самому снимать проклятую тряпку. Представляешь, жена, что тогда поднимется? Я слишком долго ждал, чтобы удостовериться, действительно ли видение, представшее передо мной в старой ванной комнате, настоящее или всего лишь плод моего воображения. Если последнее верно, я благодарен Богу за то совершенство, которое мысленно создал. Если же ты существуешь на самом деле, я стану держать прекрасное видение в объятиях, как жаждал с самого своего возвращения домой.

– Как хотите, милорд, – пробормотала Адриана, счастливая тем, что они наконец вместе.

Эти сияющие теплом и нежностью глаза неотрывно смотрели на нее пока Адриана расстегивала ожерелье. Но замочек не поддавался.

– Помоги мне, – попросила она, встав на колени перед кроватью. Но Колтон приподнял ее подбородок и погладил по голове.

– Забудь про ожерелье, любимая, и поцелуй меня. Я так давно мечтал об этом, но боялся, что ласки заведут нас слишком далеко. И вот теперь можно не опасаться, что ты забеременеешь. Я изголодался по вкусу твоих сладких губ.

У Адрианы закружилась голова при воспоминании о том поцелуе в ночь осеннего бала. С тех пор он изредка прикасался губами к ее щеке или лбу. И ничего больше. Поднявшись, она медленно сбросила туфли. Колтон откинул покрывало и призывно похлопал по краю кровати. Подчинившись его молчаливому приглашению, она присела. Он поднял подол ее платья и жадным взором уставился на темные шелковые чулочки, кокетливо подвязанные черными кружевными подвязками.

– Разве мать не говорила тебе, что нельзя подглядывать за дамами?

Вместо ответа Колтон провел рукой по ее бедру.

– Ничего не могу поделать. Меня слишком тянет к тебе. Ах, дорогая, я в жизни не встречал такого совершенства!

Адриана, улыбаясь, пробежала пальчиками по темным завиткам, покрывавшим его грудь.

– Поверьте, сэр, вы и сами недалеки от совершенства.

Повинуясь безмолвному приказу, она перекинула через него стройную ножку и уселась верхом. Скоро их губы слились в страстном поцелуе. Колтон требовал, опалял жаром, наслаждался нежной сладостью, пока Адриана не ослабела от ласк. Но он не отступал, продолжая осыпать ее поцелуями.

Наконец Адриана с трепетным вздохом отстранилась.

– От твоих поцелуев голова кружится, а сердце вот-вот выскочит из груди.

Его рука скользнула по ее груди, и Адриана задохнулась от острого наслаждения. Он медленно перекатывал ее сосок между пальцами, и она выгнула спину, с силой налегая на его ладонь, и дрожа от предвкушения.

– Ты прекрасна, любовь моя, – хрипло пробормотал Колтон, оставляя на ее шее дорожку поцелуев, – но на тебе слишком много одежды.

– Зато на тебе – нет, – дразняще улыбнулась она, жадно разглядывая широкие плечи бугрящиеся мускулы, а когда стала целовать, Колтон тихо вздохнул, пораженный ее нежностью.

Адриана, приподнявшись на локте, посмотрела ему в глаза со всей годами сдерживаемой, почти безумной страстью.

– Я люблю тебя, Колтон Уиндем. Всегда любила и буду любить. В детстве ты был моим идолом. И теперь, когда стал мужем, хочу быть едина с тобой, стать частью тебя, узнать так, как никогда не знала раньше.

Вместо ответа Колтон притянул ее лицо к своему, и скоро оба снова потерялись в поцелуях. Его ладонь легла чуть выше того места, где чернела узорчатая подвязка.

– Мадам, – пораженно прошептал он, – на вас нет панталон!

Адриана вспыхнула, боясь, что он сочтет ее безнравственной.

– Юбка была такой узкой, что панталоны некрасиво под ней бугрились, поэтому пришлось их снять. Я просто не думала, что это обнаружат. Я выгляжу распутницей в ваших глазах, сэр?

– Оставьте такие мысли, мадам, – хмыкнул Колтон. – Я одобряю ваше решение. Это облегчит мне предстоящее дело.

– Какое именно, милорд? – кокетливо осведомилась она.

– И вы еще спрашиваете? Прежде всего раздеть вас. А потом сделать наконец своей. Чем скорее мы перейдем к последнему, тем я стану счастливее.

Его пальцы ловко пробежали по бесчисленным пуговкам на спинке платья, и Адриана, поспешно освободившись от шелкового плена, бросила платье на стул. Белая атласная сорочка упрямо льнула к спелым грудям, кружева кокетливо прикрывали соблазнительные розовые вершинки.

– Вам никто не говорил, как вы прекрасны без одежды, мадам?

– Только вы, милорд, – улыбнулась Адриана.

– Поверьте, дорогая жена, я успел стать вашим самым преданным обожателем, – прошептал Колтон, спуская кружевные бретельки с округлых плеч. Скользкий атлас с тихим шорохом лег на ковер. Сильные руки подхватили Адриану. Губы завладели ее губами. Еще секунда, и Колтон вжался лицом в ложбинку между белоснежными холмиками и блаженно прикрыл глаза, благодаря Бога за то, что жив и женат наконец на женщине, завладевшей ее мыслями и сердцем.

– Я рада, что ты до сих пор не решался показать, как приятно лежать нагой в твоих объятиях, – промурлыкала Адриана. – Иначе я, возможно, сдалась бы с самого начала.

– Лучшее еще впереди, дорогая, и теперь, когда ты моя жена, все будет куда чудеснее, – выдохнул он, гладя бархатистый живот. Его пальцы нырнули во влажную женственную мягкость, заставляя Адриану извиваться в экстазе. Ее бедра словно по собственной воле медленно разошлись, и, когда новые ощущения обрушились на нее, она задохнулась, не зная, что с ней творится. Теперь уже не только щеки, а все тело запылало.