– Его вам вернут.

В голосе у Корейца прорезались чуть-чуть пренебрежительные интонации. Наверное, мой нож не был сочтен за полноценное оружие.

– Ведите меня к пострадавшим.

– Я покажу! – выставилась вперед тощая белобрысая личность мужского пола лет двенадцати и тут же ловко увернулась от подзатыльника.

– Вести старшие будут, – сурово постановил Кореец.

– Сначала к тете Марике, – не унимался пацан, одновременно уходя от второго подзатыльника.

Кореец сделал знак двум стрелкам, судя по лукам за спиной. Первого я обозвал Англичанином; впрочем, причиной тому был скорее его классический английский лук, чем внешность. Второй выглядел типичным татарином. Кстати, и лук у него был татарский.

– Куда надо, туда и пойдем, – ответил Англичанин. – Сначала к Черному, он ближе.

Пацан испустил вздох, после чего замелькал босыми пятками в направлении деревни.

– Сюда! – не преминул он предоставить помощь.

Тот, кого назвали Черным, и в самом деле был жгучим брюнетом. В Болгарии или Турции его бы приняли за своего. Рядом с кроватью стояла супруга и хлопала глазами.

– Ну а теперь как вы себя чувствуете? – вежливо спросил я, подходя к раненому.

Тот открыл совершенно ясные глаза и вопросительно посмотрел на меня. Показалось, что он пытается найти на мне ленту и не может.

– Доброго вам дня, господин, – ответил он совершенно нормальным голосом. – Хорошо, спасибо.

У женщины округлились глаза. Но мне было некогда.

– Покажитесь целителю на всякий случай. Всего вам пресветлого. Ведите меня к следующему.

Мужик настолько растерялся от обретенного здоровья, что даже забыл попрощаться.

Доброволец-помощник сделал приглашающий жест рукой, но ничего не сказал (видимо, опасаясь, что от третьего подзатыльника увернуться не сумеет). Сзади слышалось горячее перешептывание.

Мы пошли к следующему дому. До него оставалось метров восемь, когда изнутри донесся крик: «Да ты посмотри!» Я уже не сомневался в результате. Тощий деятель прошмыгнул внутрь, пробыл там секунд пятнадцать, после чего появился на пороге и небрежно объявил:

– Все в порядке, я проверил.

Но все же я прошел в дом, пожелал здоровья и посоветовал поглядеться у медика.

К моим конвоирам прибавился еще кто-то (судя по звуку шагов, женщина). Впереди с победоносным видом шел пацан. Похоже, он уверился, что подзатыльники ему пока что не грозят.

На подходе к четвертому дому позади меня уже образовалась толпа. Белобрысый все так же шел впереди, до невозможности гордый. Он даже не трудился разгонять завистников из числа других детей. Те не осмеливались подойти ближе чем на десять шагов.

– А теперь к тете Марике, – объявил он после посещения четвертого пострадавшего. – Она лучше всех стреляет!

Видимо, фраза была добавлена для того, чтобы я проникся важностью пациентки.

Лучший стрелок оказалась не в лучшей форме. Видимо, попадание «Красной сети» забрало у нее много сил. Морщинки на лице видны были очень уж явно и выдавали возраст. Я успел прикинуть, что на Земле дал бы ей лет тридцать пять. Впрочем, легкая улыбка на губах показала, что и ей стало лучше. И снова в мозги толкнулась мысль: «Этот этнический тип я где-то видел». Рядом с кроватью топтался муж, явно уступавший супруге по росту, весу и внешним данным. Марика с некоторым усилием встала, ухитрившись при этом остаться завернутой в одеяло. На поверку оказалось, что дама на полголовы выше мужа.

– Вам надлежит показаться целителю на всякий случай… – завел я уже привычную фразу, но был оборван:

– Весьма вам признательна, но я достаточно хорошо себя чувствую. Настолько, что не могу отпустить вас без обеда. – В сторону мужа: – Принеси мой халат.

Пришлось подпустить в голос максимальную твердость:

– Сожалею, это невозможно. У меня важные сведения для… – я чуть было не брякнул «Корейца»… – того, кто у вас старший на засеке. Вам грозит еще одно нападение. Не сейчас, – поспешил я добавить, увидев взгляд амазонки в сторону лежащего на сундуке лука, – но в скором времени. Всего вам пресветлого, я поспешу.

На выходе из дома меня ждало, похоже, все население деревни. И только увидев их глаза, я понял, что сверлило мозг. В глазах деревенских не было ни страха, ни подобострастия. А вот достоинство в них было. И тогда я понял. Казаки – вот кто они. Те, кто убегал от хозяев, стремясь стать хозяевами самим себе. Не отказывающиеся от помощи, но рассчитывающие на себя. Они-то мне и нужны, хотя пока что я им нужен.

Мне отвесили поклоны. Я поклонился в ответ. Но разводить долгие беседы было некогда. Я знаком подозвал Англичанина.

– Мне нужно срочно поговорить… сами знаете с кем. Ведите меня к нему.

Похоже, Кореец уже все знал. Он был настоящим руководителем.

– Почему вы нам помогли?

Разумеется, я не стал разводить разговоры о гуманизме и ценности человеческой жизни.

– Повелители моря – мои враги тоже. Они уже пытались захватить меня и моих людей. Я купец, собираюсь вести торговлю через порт Хатегат, и мы хотим обеспечить себе безопасную дорогу. Мы можем стать союзниками. На вас готовится еще одно нападение. Его можно предотвратить.

– Что вы хотите за вашу помощь? – Видимо, этот вопрос имел первоочередную важность для вождя, хотя внешне он оставался невозмутимым.

– Сейчас ничего. Но после того, как Повелители моря будут побеждены, я снова приду к вам. Вы расплатитесь тем, что расскажете мне все, что о них знаете.

О том, что мне равно нужны сведения и об этой, и о соседних деревнях, я скромно умолчал.

– Чем мы сейчас можем помочь?

Этот вопрос я предвидел и отвечал осторожно, желая давать как можно меньшее представление о наших возможностях. Но телефонную связь все же придется предоставить.

– Люди нам не нужны…

Вранье беспардонное. Люди (точнее, связные) очень бы пригодились, но я прекрасно понимал, что на эту задачу выделят подростков, а совесть не позволяла ставить их под возможный удар.

– …но хотел бы, чтобы все ваши остались в живых. Союзники нам потом понадобятся. Поэтому я дам амулет связи. Выделите людей, чтобы слушали его непрерывно. Даже если у нас дела пойдут не так, как предполагается, и мы упустим Повелителей, то хотя бы успеем вас предупредить. Потом этот амулет вы вернете. И еще нам нужен… – тут я замялся, не зная, как перевести «якорь-кошка», – такой якорь: как морской, но с четырьмя лапами, небольшой.

Кореец подумал немного и признался:

– Такого нет.

– Тогда связать четыре самых больших крюка и привязать к ним веревку.

Кореец кивнул. Белобрысый сорвался и пулей унесся к домам. Вернулся он через пять минут. Я забрал «изделие».