Травматург прошёл вместе с Вадимом и Галиной в клетку Фарадея — ту самую, в которой любит отдыхать Магна — и показал им свой медальон. Тот самый, с надписью «Manu».

— Интересно, — кивнула Галина. — Да, я вижу слово. До сих пор не могу понять, как это действует.

— Блокноты не забыли? — спросил Травматург. Оба подопечных достали блокноты и карандаши. — Замечательно. Сядьте спиной друг к другу — да, прямо на пол — и нарисуйте, что в точности вы видите на моём медальоне. Если захочется освежить память, я подойду и покажу его ещё раз. Готовы? Начали!

Справились за пару минут — но и Галина, и Вадим попросили показать медальон ещё раз.

— А теперь сравните, — предложил Травматург. Обожаю этот момент, подумал он. Так же, как моё собственное обалдевшее лицо когда-то развеселило Профессора.

Сказать, что Вадим и Галина удивились — ничего не сказать. И то верно: на рисунке Галины слово написано шрифтом с засечками, а у Вадима словно кисточкой небрежно нарисовано.

— Как?! — только и сумела сказать Галина. — Почему? — добавила она.

Травматург жестом указал на стулья. Сам остался стоять.

— Чтобы ответить на этот вопрос, придётся посвятить вас в некоторые технические тонкости. Признайтесь, Галина, вы почувствовали нечто странное, когда я отвечал на ваши вопросы. Не знаю, посчитали ли вы мой ответ, скажем так, не очень правдивым…

— Можно на «ты», да? Мне так будет проще. Я посчитала, что вы сказали не всё. Правда, но неполная.

— Договорились. Так где именно ты почувствовала, что я сказал не всё?

— Когда сказали, что оружейник внедряет познания по математике всем, кто подписал договор с Конторой.

Травматург кивнул.

— Всё верно. Вот недостающая часть: внедряет тем, чей профессиональный профиль предполагает возможность обучения. Контора во многих смыслах находится на острие технологий, и часть из них напрямую связана с математикой. Договоры при вас? Я попросил взять их с собой.

Оба кивнули.

— Мы сейчас в клетке Фарадея, — Травматург запрокинул голову и посмотрел в потолок. — Никакое внешнее электромагнитное излучение сюда не проникает. Более того, сюда не проходит вибрация — включая звуковые волны. Всё оборудование мы оставили на входе. Сейчас ваш мозг не подвержен никаким посторонним воздействиям.

«Подопечные» кивнули, посмотрев вначале в глаза друг другу.

— Что вы видите на договорах?

Они пролистали свои экземпляры договоров, тщательно вглядываясь в них. Бумаги как бумаги. Ничего особенного.

Травматург кивнул и достал из кармана квадратную пластину — с ладонь размером. На её поверхности светились красные точки — сходящиеся к центру. Непонятно, что Травматург сделал, но по поверхности стали плыть многоугольные узоры — цвет линий менялся от красного к фиолетовому, по всем цветам радуги — глаз не отвести.

Галина потёрла лоб, улыбнулась.

— Как красиво! — вырвалось у неё. — Что это такое?

— Фрактал? — предположил Вадим. Травматург кивнул. — Минутку… Я где-то видел это! Множество Жюлиа, на гиперкомплексных числах!

Травматург снова кивнул, на лице его явно читалось одобрение.

— Всё верно, — сказал он. — Смотрите на узор, и повторяйте за мной вслух. «Aforgomon al i'thun, en i'lgen paru». Этот текст написан на верхней части пластины.

Травматург видел, насколько им хочется улыбнуться. Сам поначалу воспринимал всё это как театр, как жуткий бред — мистификацию, или что похуже. Ага, есть. Глаза обоих теперь едва заметно светились — блёклое синее свечение. Травматург убрал пластину назад в карман.

— Что это?! — Галина обвела пространство вокруг взглядом. — Как интересно!

Да уж. Изнутри клетка Фарадея — просто комната, обитая светлым звукопоглощающим материалом. Деревянные стол и несколько стульев, деревянный же шкафчик — там бутылки с водой и всякая всячина, которая может пригодиться «затворнику», Теперь и по стенам, и по потолку, и по полу ползли разноцветные змейки — сложные узоры, так же меняющие цвет. Галина присела — одна из «змеек» ползла к её стопе — и протянула палец, чтобы потрогать. Змейка сменила курс и обогнула и палец, и ноги Галины. Она рассмеялась.

— Что это за змейки?

— Активные элементы, — пояснил Травматург. — Сейчас ваши органы чувств фильтруют на десять процентов меньше информации, чем обычно. Теперь вы видите то, что раньше не видели. Посмотрите ещё раз ваши договоры.

Галина чуть из рук свой не выронила — Вадим, впрочем, тоже. Каждый лист по краю теперь светился зелёным; если присмотреться, то это не ровное свечение, а такие же «змейки», деловито ползущие по контуру листа. Каждого, с обеих сторон.

— Постойте… это ведь тоже фракталы?! — удивился Вадим. — С ходу не могу припомнить, но…

— Всё верно. Фракталы. Это наш рабочий инструмент.

— А долго действует это… усиление органов чувств? — поинтересовалась Галина.

— Пять минут. Увлекаться этим не стоит, сейчас ваши организмы потребляют намного больше ресурсов. Скоро вы почувствуете голод и жажду — с непривычки.

— Звучало как заклинание, — подняла взгляд Галина. — Я даже узнала несколько слогов, это из рассказа «Ужас Данвича», верно? Так обращались к Йог-…

Она умолкла — жест Травматурга более чем красноречив.

— Управляющая последовательность, — поправил Травматург. — И не стоит без особой нужды произносить это имя вслух. Нет, ничего страшного не случится. Здесь, по крайней мере.

Галина закрыла папку, в которой лежала её копия договора.

— То есть всё это на самом деле? — посмотрела она в глаза Травматургу. Тот не улыбался — кивнул со всей серьёзностью. — И они все действительно существуют?

— Существуют. Но не в том смысле, в котором думают поклонники этих книг.

— И что делают эти «змейки» на страницах документа?

— Прежде всего, подтверждают подлинность. Вторая функция — следят за тем, чтобы вы не нарушали условия договора. Прежде всего, условия неразглашения.

Вадим скептически улыбнулся.

— И что будет, если я нарушу?

— Это легко проверить, — Травматург вынул из кармана другую пластину. На ней, едва он повернул её поверхностью к Вадиму и Галине, тоже появились и «потекли» затейливые узоры. — Представьте, что я — посторонний, а вы хотите поведать мне условия договора. Любые. Например, рассказать, где сейчас находитесь, чем занимаетесь. Смелее.

— Привет! Я хотел сказать, что работаю сейчас в… — Вадим осёкся. Напрочь вылетело из памяти всё, что хотел сказать. От слова «совсем». Помотал головой, отвёл взгляд от узора на пластине в руке Травматурга и… вспомнил! — Я хотел сказать, что вчера мы были…

И снова наплыв — не помнит, что хотел сказать. Вадим потряс головой, открыл блокнот на чистом развороте и попытался записать то же самое карандашом. Мысли плыли и путались, пальцы не слушались. На какой-то момент он испугался. Травматург молча убрал пластину в карман.