имеете в виду, когда я его в последний раз видела? Примерно около семи. Или в половине восьмого. Да, как-то так…

– В семь тридцать сегодня вечером?

– Да, он…

– Мэм, для подачи заявления о пропаже человека нужно выждать двадцать четыре часа. Вам придется подождать до завтра, а потом прийти в участок…

На этот раз она его перебила.

– Извините, офицер, – сказала она, глядя на веб-страницу на экране. – При всем моем уважении, должна сказать, что мой сын несовершеннолетний. Ему четырнадцать лет, и у него диагностировано психическое заболевание. Если я не ошибаюсь, двадцатичетырехчасового ожидания для сообщений о беглецах и пропавших детях в возрасте до восемнадцати лет не требуется. Насколько я понимаю, ребенок с психическими отклонениями должен автоматически классифицироваться как «пропавший без вести в критическом состоянии». Как вам известно, Национальный закон о помощи в розыске детей от 1990 года предусматривает…

– Имя?

– Что, извините?

– Как зовут вашего сына? Имя, фамилия?

– Оу. Бенджамин Оу.

– Бенджамин О… Как дальше?

– Оу, офицер. И все. Фамилия Оу.

– Так. Произнесите по буквам, пожалуйста, – попросил он, и Аннабель произнесла. Потом она назвала дату рождения сына, его рост и вес. Затем вкратце рассказала о событиях, которые предшествовали его уходу. О кухонных магнитах она умолчала. Она описала, во что Бенни был одет и как он выглядит.

– Он красивый мальчик, офицер. Он смешанной расы, наполовину азиат, у него оливковая кожа и каштановые волосы от отца, а веснушки на носу и немного кудрявые волосы от меня. У отца волосы были идеально прямые. Он японец. Наполовину кореец. Он уже умер.

– Какие-нибудь особые физические приметы или особенности речи?

– Ну, он маленький для своего возраста. Хоть он и подросток, у него еще не было настоящего скачка роста. Но у него есть несколько прыщей на подбородке и на лбу. – Аннабель понимала, что прыщи Бенни не были чем-то уникальным, но они успокаивали ее именно тем, что были нормальными. Она назвала полицейскому имя доктора Мелани и вкратце пересказала диагноз.

– Может ваш сын обратиться за помощью к своему врачу, социальному работнику или в группу поддержки?

– Нет, определенно нет.

– У вас есть предположения, куда он мог пойти?

Аннабель подумала о Библиотеке, но там ночью закрыто. Потом она вспомнила их переулок и трансвеститов в усыпанных звездами шортиках.

– Нет.

– Есть ли у него какие-нибудь друзья или родственники – кто-нибудь, у кого он может оказаться?

Она подумала о Максоне и девушке с резиновой уточкой.

– Я не знаю, – пробормотала она, и полицейский, как ей послышалось, вздохнул. – Извините…

– Не могли бы вы сообщить имя и номер телефона его дантиста?

– Дантиста? Но зубы у него в порядке, офицер. Он чистит зубы каждый день, и на его последнем осмотре дантист даже сказал… – Тут до нее дошло. – Ой!

Дежурный услышал испуг в ее голосе и мягко сказал:

– Это просто формальность, мэм. Мне нужно бланк заполнить. Не волнуйтесь.

Уж лучше бы он до конца оставался бездушным болваном. Когда полицейский спросил, есть ли у Аннабель недавняя фотография сына, она уже с трудом сдерживала дрожь в голосе. Она сказала, что пришлет ему фотографию письмом, записала адрес электронной почты и поблагодарила. Она не забыла уточнить имя полицейского, номер его значка и номер его отчета. Потом она повесила трубку и откинулась на спинку стула.

Фотографии. Нужно найти какие-нибудь недавние снимки Бенни. У нее так много фотографий сына, когда он был маленьким. Настоящие фотографии, где она держит Бенни на руках, или где они втроем в Диснейленде и на местном пляже. С годами количество фотографий уменьшалось, а после смерти Кенджи их почти совсем не стало. Фотографом в семье был он. Аннабель попыталась вспомнить, когда в последний раз фотографировала Бенни. В последнее время в их жизни было так мало праздничных событий… Но потом она вспомнила «выпускной» и быстро нашла на своем телефоне этот снимок: Бенни стоял на кухне, в академической шапочке с кисточкой, свисающей на один глаз, в руках диплом и плюшевая гончая. Сверху криво свисал выпускной баннер. Сын смотрел куда-то в сторону. Что он чувствовал? Счастливым он точно не выглядел. Как она могла не заметить? Зациклилась на своей идее сделать для него этот день запоминающимся. Дура. Но ведь она сама была в стрессе. Она так устала волноваться. Она просто хотела, чтобы сын был счастлив. Она хотела, чтобы он был счастлив, чтобы она могла перестать волноваться…

Аннабель вытерла слезы и еще раз посмотрела на фотографию. Во всяком случае, узнать можно. Она отправила снимок по электронной почте в полицию, а затем поднялась наверх в комнату Бенни за его телефоном. Может быть, у него есть другие фотографии, селфи или, может быть, даже какие-нибудь снимки друзей. Комната Бенни, как всегда, была оазисом чистоты: кровать аккуратно застелена, на столе порядок. Книги стояли на полке, выстроившись по росту. А рядом – резиновая уточка, лунный глобус и коробка с прахом Кенджи. Кенджи был бы не против оказаться рядом с Луной. Или еще лучше на Луне. Серая Луна, покрытая густой мягкой пылью. Аннабель достала телефон Бенни из рюкзачка, но он был заблокирован, и она не знала пароля. Она села на кровать, посмотрела по сторонам и начала вводить четырехбуквенные слова наугад. Первым ей пришло в голову слово «луна». Не то. Следующими двумя неудачными попытками стали имена астронавтов, не подошло и «пыль». Аннабель особо не надеялась угадать пароль Бенни, шансы были слишком малы, но когда она ввела «джаз», телефон разблокировался. Дрожащими руками она стала прокручивать список его недавних звонков и сообщений. Большинство из них были адресованы ей, но регулярно встречался и еще один номер, принадлежащий кому-то по имени Алеф или какой-то организации под названием «The Aleph». Что такое Алеф? Взяв телефон, она вернулась на свое рабочее место и зашла в поисковик. Оказалось, Алеф – это первая буква семитской письменности, используется в математике для обозначения мощности бесконечных множеств. Произошла от древнеегипетского иероглифа «бык». Ничего не прояснилось. Может быть, Бенни вступил в какую-нибудь секту?

Аннабель была внимательным человеком, к тому же училась на библиотекаря и привыкла обращать внимание на детали, поэтому она повторила поиск, добавив перед словом определенный артикль the. На этот раз вышел список сайтов с информацией о рассказе под названием «The Aleph», написанном в 1945 году аргентинским писателем по имени Хорхе Луис Борхес. Аннабель никогда о нем не слышала, но нашла в сети pdf-файл с этим рассказом и принялась читать.

Рассказ был о человеке, которого тоже звали Борхес, и его не самом приятном друге, напыщенном поэте, который писал эпическую