этих музыкантишек? Лучше бы свежим воздухом подышали, а то что-то больно изморенным выглядите. Поди вас все эти встречи порядком утомили, так теперь еще и нескладное бренчание доконало?

— Где мистер Каламадж?

— Нету. Отсутствует. Сейчас я за него.

Парень открыл уже было рот чтобы спросить о том, что стряслось, но тотчас его захлопнул, а причиной тому послужило весьма специфическое выражение лица ушлого Гедройца: толстенькие щечки расплылись в гнусной улыбке пуще прежнего, свинячьи глазки, искрясь ехидством едва не скрылись за оплывшими веками, а все три подбородка, выстроившись в ряд лишь дополняли насмешливую гримасу. Аттикусу стало ясно что ничего нового он от Олафа не узнает. Тот будет увиливать от ответа до последнего. Юноша бессильно сжал кулаки у себя за спиною.

— В таком случае, если наш с вами дражайший глава будет интересоваться — я буду на веранде. Мне и вправду здесь душновато, пойду подышу свежим воздухом. — Пальмонтский не дождавшись и слова от Гедройца повернулся к тому спиной, зашагав к выходу из зала. Он испытывал совершенно искреннее презрение к «правой руке» Джошуа, и совершенно этого не скрывал. Сейчас парню хотелось простого людского — удалится от всей этой суматохи и побыть наедине со своими мыслями.

«Да, Гедройц та еще гадюка, — не единожды поговаривал юноше Каламадж за закрытыми дверьми, — но не забывай, он моя гадюка».

Аттикус не разделял доверия своего наставника к этому отторгающему типу, но в то же время вынужденно признавал, что у главы картеля было редкостное чутье на полезных ему людей. Могло ли статься, что сформированное многолетней практикой чутье, на этот раз дало сбой? Отчего-то Аттикусу хотелось верить, что еще как могло.

Парень уже успел пересечь весь гостевой зал, что по своей протяженности составлял полторы сотни шагов. Оказавшись у входа на веранду, юноша занес руку чтобы резким уверенным толчком отворить дверь, но задумчиво притормозил ее у ручки, в итоге открывая дверь настолько плавно, что дверной замок и не подумал звонко щелкнуть, как ему бы полагалось. Беззвучно выбравшись на свежий воздух, парень поспешно застыл, не желая сделать и шагу.

Кажется, на этот раз предусмотрительность юноши была с толикой вознаграждена. Его силуэт был надежно сокрыт за чередой проходящих сквозь веранду колонн, а сам парень оказался невольным слушателем диалога, явно непредназначенного для его ушей. Разговаривали две женщины, голос одной из них был Аттикусу незнаком, но вот край ее темного одеяния, слегка выступая за обозримую границу колонны с головой выдавал ту самую даму что недавно разочаровала своими вестями главу. Пальмонтский превратился в пару очень чутких ушей, попутно едва не разучившись дышать в своем стремлении остаться незамеченным.

— Проверили не меньше трех раз, это точно он.

— У вас есть хотя бы примерный портрет? Что-то с чем я могла бы работать?

— Только с его юношеских лет. Как я и говорила, в каждом из случаев контакта его лицо было сокрыто.

— Думаешь его нанял Риганец?

— Это навряд ли. У нас есть все основания полагать что это именно он совершил ту резню в Глари. Вероятно — преследовал нанятых Риганцем людей.

— И сейчас преследует тоже?

— Этого нельзя исключать, но в любом случае, в Поркени он не показывался, тут уж люди Каламаджа постарались.

— Хм… Люди?

— Ты меня поняла. Прости, но мне больше нечего тебе сказать, сама знаешь, я должна лично доложить все Каламаджу. Я тоже не в восторге от того как стремительно все развивается, но что уж тут поделать, такая уж она, грызня за власть.

— Хорошо, если что узнаешь, то не забудь поделится со мной. Я пока побуду в городе какое-то время. И… Удачи тебе с Каламаджем, надеюсь он тебя там не растерзает.

— Да, спасибо, и тебе успехов с поимкой этого твоего предсказателя.

Звук приближающихся шагов вывел Аттикуса из оцепенения. Нужно было что-то предпринять, и срочно. Юноша беспомощно оглянулся в поисках решения. Когда казалось, что вот-вот и его уличат в подслушивании, он таки сообразил, как выйти из ситуации. Молниеносно протянув руку, он нарочито громко хлопнул дверью, после чего придал своему телу непринужденное положение, громким зевком осведомив окружающих о своем «прибытии».

Кажется, хитрость сработала. Участницей тайного разговора оказалась одна из помощниц главы картеля. Она была хорошо знакома Пальмонтскому, периодически донося ему указания его наставника. Проходя мимо юноши, помощница мило, но сдержанно улыбнулась, скрывшись за дверью. Парень с облегчением выдохнул, когда понял, что раскрытие ему более не грозит. Поправив рубашку и одернув скомкавшиеся штанины, Аттикус прошел к перилам веранды. Глубоко вдохнув полной грудью, он вежливо поприветствовал таинственную незнакомку в черном. Та смерила юношу весьма неоднозначным взглядом, едва заметно поведя бровью.

— Все услышал?

— Услышал… что? — растерянно промямлил парень, старательно изображая удивление. Поймав на себе насмешливый взгляд он утратил остатки своей веры в то что подслушивание сойдет ему с рук.

— До твоего прихода мы были последними посетителями веранды. Зайдя, я старательно закрыла дверь, довела механизм ручки до щелчка. Таким же щелчком должно было сопровождаться последующие открытие двери, но я услышала только громкий хлопок. Словно кто-то подкрался подслушивая, открыл дверь как можно более бесшумно, а после, забыв предусмотрительно закрыть ее, громко хлопнул дверцей, чтобы в последний момент сымитировать свое недавние пришествие, — проговорила черноволосая гостья, не сводя глаз с пристыженного Аттикуса. — Не волнуйся, услышанная тобою информация довольно скоро утратит свою актуальность. Уж я на это надеюсь. Все и близко не так плохо, как кажется. Да и в целом, Каламадж лично сказал мне, что ты один из тех кому можно доверять. Нет ничего страшного в том, что ты что-то там услышал…

— Глава никому не доверяет, это отлично известно всему его окружению. Зачем вся эта лесть? Неужели я похож на глупого наивного ребенка? — разгоряченно выпалил Пальмонтский. Юноше осточертело что все вечно держат хоть сколь-нибудь важную информацию в тайне от него, все еще воспринимая своего будущего правителя не иначе как ненадежного мальчишку. — Я без пяти минут князь, и когда обряд инициации состоится, глава службы разведки и шпионажа лично будет докладывать мне обо всем. И думаете тогда, через несколько дней, когда я стану правителем, во мне чудесным образом прибавится осознанности и мудрости?! — на повышенных тонах убивался Аттикус, совершенно позабыв, что еще недавно не был столь уверен в том, что займет место князя. Пряный, столь манящий вкус власти уже был у него на губах, и юноша точно не собирался с ним расставаться.

— А ты смышленый молодой человек, и я не сомневаюсь, что из тебя действительно выйдет состоявшийся правитель. Но,