книгу, погасил лампу и попытался расслабить напряженные мышцы, одну за одной, сосредотачиваясь на каждой. Однако место отгоняемой мысли тут же занимала другая: границы судебной власти, размышления о насильственном проникновении в разум Извора, выбор парламентария для временного (деликатно выражаясь) исполнения обязанностей, а затем, как ни странно, предполагаемые планы застройки грядущей выставки.

Обдумывание планов выставки почему-то помогло – скорее всего потому, что на данном этапе они были чисто умозрительными. Воображению Вариса предстали ажурные павильоны из стали и стекла, радужно преломляющие свет утренних и вечерних зорь, широкие бульвары (великолепно осушенные, с аккуратной системой водостоков), по которым прогуливаются тысячи посетителей. Может, стоит провести узкоколейку и запустить по ней поезд, который будет останавливаться у основных достопримечательностей? Или лучше электрический трамвай? И эстакады, как те, что предлагалось проложить над листурельскими улицами? Полезное начинание. Такой опыт наверняка пригодится.

Варис представил себе посетителей: парочки, семьи, группы учеников, представители гильдий и профессиональных сообществ с яркими розетками в петлицах – и никто из них даже не подозревает, что еще недавно тут расстилались зловонные болота. Все улыбаются. Звучит музыка, разносчики предлагают угощение и сувениры, повсюду уличные музыканты и актеры, чудесники и жонглеры, ярмарочные зазывалы, развлечение для города и для всей страны, оно сейчас так нужно…

Прогуливаясь по воображаемому бульвару, Варис задремал. Ему ничего не снилось.

Проснувшись около одиннадцати, он быстро оделся, съел плюшку, глотнул холодного чаю, вызвал кэб и отправился на улицу Гикори. Там его встретила Кларити, предложила чаю, и они поднялись в опочивальню Извора, чтобы сменить на дежурстве Тревана Дейна.

– Благодарю вас, – сказал санитар. – Я вернусь через четыре часа.

В уголке опочивальни булькал котелок с кипящей водой, увлажняя теплый воздух. Кларити поставила рядом графин, чтобы можно было при необходимости долить воды.

– Вам еще что-нибудь нужно, милорд?

– Нет, спасибо. Чаю достаточно. Может быть, попозже.

Варис сел в кресло. На столике рядом лежала книга в обтрепанном зеленом переплете, с потертым золотым обрезом. Зеленая ленточка закладки отмечала место, где остановился Дейн. Иллюстрация на обложке изображала ребенка, смотрящего из лесной чащи на чудесный город вдали. Книга называлась «Сказки Зеленого мира». Варис хорошо ее знал. Многие сказки в ней были древнее печатного слова.

В детстве у Вариса была такая же книга с золотыми буквами на обложке. Впрочем, была она и почти в каждой лескорийской семье – изобретение печатного станка сделало книги доступным товаром для всех желающих.

Однажды Извор рассказал Варису историю из своего детства, о книгах.

Извор, как и Варис, происходил из древнего рода, но его предки жили в Срединных Равнинах, которые в свое время захватила Кверция. Завоеватели принесли с собой грамотность. До появления печатного станка манускриптами владели либо церковь, либо чародеи, и население об этом хорошо помнило. Поэтому, объяснил Извор, окружающие относились к чтению без враждебности, но совершенно не понимали, какой в нем смысл. Зачем Извору читать, если он все равно унаследует коронат и вторая профессия ему без надобности, ведь место в парламенте он сможет занять только одно.

В семье Вариса тоже никто не отличался особой любовью к чтению, но там были другие проблемы.

– Итак, сказка для корона, – произнес Варис вслух и открыл книгу на закладке. – «Однажды в лесной деревушке…» – Он осекся, невольно сжав переплет пальцами, потом вздохнул, посмотрел на Извора и сказал: – Не знаю, друг мой, что вы хотите услышать. Дайте мне хоть намек.

Извор не шелохнулся.

– Что ж, в другой раз. Тогда я прочитаю вам сказку, выбранную вслепую. – Он взглянул на место, отмеченное закладкой, и перелистнул несколько страниц к началу следующей сказки.

На иллюстрации перед названием красовался пиратский корабль, напоминающий силуэт ястреба, с черными парусами вместо крыльев. Варис знал эту сказку, но выбор есть выбор.

– «Давным-давно, далеко-предалеко, в суровых северных землях…» – Он умолк, а потом вздохнул: – Мне ее не так рассказывали. Что ж, продолжим. «…жила-была девочка, которая выросла буйной, несдержанной и своенравной. Ее родители даже боялись, что на ней род и закончится. Ее отец был уверен, что она не станет рожать детей, если узнает, что этого можно избежать. Ее матушка, то ли из страха, то ли по слабохарактерности, согласилась с мужем, и они решили никогда не рассказывать дочери, которую звали Отрада, откуда берутся дети, и не стали учить ее Веддиной премудрости. Так и случилось, что девочка выросла, не зная всей той правды, которую следовало знать. Жили они на далеком севере, в безлюдном краю, узнать ей было не от кого. Когда Отраде исполнилось семнадцать, к ним в дом забрел юноша, сын охотников. Он с семьей пошел на охоту, но родителей загрызли волки, а сам он сбился с пути и попросился на ночлег в дом Отрады…»

Варис опустил книгу на колени, заложив страницу пальцем, и поглядел на Извора; смотрел долго, минимы две, пока все не поплыло перед глазами, а потом перевел взгляд на гравюры в рамках над кроватью.

Наконец Варис закрыл книгу и сказал:

– В общем, я знаю эту сказку, Извор. Она длинная, полная предзнаменований и повторов – как обычно в устной традиции, – но мы с вами не любим многословия, поэтому я перескажу ее кратко. Юноша думает, что Отраде известно Веддино попечение, но она ничего не знает, а потому в должный срок у них рождается дитя. Ребенок растет, зная, что он нежеланный и что его доля – просто продолжить род, а окружающие считают его плодом ужасного преступления против Богини. Дальше с ним происходят всякие приключения – обычно нежеланное дитя становится предводителем пиратов или бандитским главарем, поскольку в те времена не было ни государственной службы, ни профессионального спорта, где бастард мог бы сделать карьеру. Ну, потом эта банда головорезов захватывает пленника или пленницу, которая влюбляется в нежеланного отпрыска, не зная о его происхождении, и так далее. Интрига ширится. У этой сказки есть как минимум две концовки.

Варис отложил книгу.

– Мы с вами оба очень устали, поэтому предлагаю считать, что в этой версии любовь торжествует, влюбленные сливаются в объятьях, а для Богини не существует нежеланных детей, как бы их ни судили простые смертные.

Он встал, подлил воды в котелок и подошел к кровати. Дыхание Извора было мерным, еле слышным, и лежал он абсолютно без движения – ни трепета век, ни подрагивания пальцев.

– Дождитесь начала парламентской сессии, – прошептал Варис, чтобы его не услышали за дверью. – Потерпите совсем немного. Если есть виновники этого преступления, то они не выдержат, обязательно мне намекнут.