свободное время, если, конечно, в помещениях для прислуги не начинаются ссоры и слезы, не вспыхивают потасовки и не ползут шепотки об отравленном чае. А вот Странж наверняка знает обо всем, что происходит в усадьбе. Можно подгадать время и осторожно расспросить его об этом наедине.

Если, конечно же, Лумивесту снова пригласят в усадьбу.

И тут Сильверн сказал:

– Мы вернемся сюда к Зимнему Солнцестоянию. Вы не собираетесь в столицу к началу или к концу парламентской сессии?

– Я пока об этом не думала, – искренне призналась Лумивеста. – Наверное, вряд ли.

– Как я понимаю, вы редко бываете в Листуреле, – заметил Странж. – Варис с удовольствием покажет вам столицу. Он хорошо знает дворец и все исторические достопримечательности. А вот с искусством у него… не очень.

– Если милорд Извор выздоровеет, – сказала Лумивеста.

– А если не выздоровеет, – серьезно произнес Странж, – то Вариса тем более нужно будет отвлечь. В Листуреле есть места, оскорбляющие чувства, но есть и много чудесного. По-моему, все это делает его великим городом.

– Я подумаю, – сказала Лумивеста.

– А другого сейчас и не требуется, – кивнул Странж.

Лумивеста поняла, что он обладает замечательной способностью подтолкнуть собеседника к какому-то решению, нисколько не скрывая своих намерений, но притом ни на чем не настаивая, а лишь подчеркивая определенные преимущества такого выбора. По слухам, двоюродный дед Лумивесты, тот самый, с кем Странж когда-то играл в военные игры, тоже это умел. А потом его убили.

Может быть, имеет смысл обратиться к Странжу с официальным прошением? Пусть он внушит ей, что она без всякого сожаления покидает усадьбу и возвращается в свой коронат, совершенно не думая о тех делах и о тех людях, думать о которых она не имеет права.

Все это становилось слишком сложно. Нет, так оно и есть вот уже несколько дней. Лумивеста извинилась и вышла из столовой, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.

В коридоре ей встретился Гикори. Мальчик крепко сжимал обеими руками игрушечный деревянный движитель.

– Миледи Лумивеста… – с церемонным поклоном начал Гикори.

– Что случилось?

– Дядя… Досточтимый Березар хочет с вами поговорить, с вашего разрешения… с вашего позволения. Он внизу, в библиотеке. Я вас проведу, если хочете… хотите.

– Я знаю, где это. Спасибо, Гикори.

Мальчик шаркнул ногой и медленно отошел.

– Подожди-ка, – остановила его Лумивеста. – Тебя можно вознаградить за услугу?

Он быстро повернулся к ней:

– Да, мамы разрешают. Только я не должен об этом просить.

Лумивеста, стараясь сдержать улыбку, протянула ему монетку. Гикори не без труда отнял одну руку от игрушки, взял монетку, зажал ее в кулачок и снова отвесил церемонный поклон. Лумивеста поклонилась в ответ, и мальчик убежал.

Она спустилась в библиотеку, ожидая увидеть Березара у входа в Темный Покой, но потайная панель была закрыта. Березар, в черном одеянии с красной оторочкой, стоял у дальней стены, рассматривая медали в одной из витрин. Он обернулся и с легким поклоном сказал:

– Добрый день, миледи.

– И вам добрый день, чаробраз.

Березар отчего-то смутился.

Помолчав, Лумивеста спросила:

– Странж коллекционирует ордена и медали?

– Нет, это его личные награды, – ответил Березар и указал на внушительный орденский знак: – Судя по цветам, вот это откуда-то из ваших краев.

Лумивеста узнала орден еще с порога, но на всякий случай подошла, чтобы разглядеть его получше.

– Но это же… Орден Глиняного Поля! Высшая награда преподавателя Западинной военной академии.

– А, вот оно что…

– Но я не понимаю… В последний раз этот орден вручался сто лет назад, до того, как Западинная академия стала частью Государственной военной академии.

Березар улыбнулся:

– Я по-прежнему демонстрирую вам ограниченность моих знаний: сначала о Речен, теперь вот об этом.

Она попыталась найти подходящий ответ, но вместо этого неожиданно для себя спросила:

– У вас ко мне есть вопросы?

– Нет, я просто хотел с вами побеседовать. Да вы садитесь.

Они уселись в удобные кресла, друг против друга. Березар чуть сдвинул лампу, чтобы свет не слепил глаза, потом посмотрел на Лумивесту и произнес:

– Речь пойдет о Варисе.

– От него есть известие?

– Он прибудет в Листурель только завтра. А сегодня вечером туда уезжает Винтерхольм, чтобы послезавтра встретиться с Варисом.

– А как же…

Неужели Варис все-таки попросил ее приехать? Путешествие с Винтерхольмом выглядело бы по меньшей мере неосмотрительно, но, исходя из услышанного на приеме в ферангардском посольстве, на это вряд ли обратят внимание.

– А как же Винтерхольм?

– Если вы напишете Варису письмо, Винтерхольм его передаст. Он умеет хранить тайны… – Березар усмехнулся. – Я бы сказал, что он этим знаменит, но…

Ну вот, опять тайны, подумала Лумивеста. Что ж…

– Нужно написать касательно чего-то в особенности?

– Конечно, в особенности касательно Вариса. – Улыбка исчезла с лица Березара. – Простите, я неудачно пошутил. В особенности касательно Вариса и вас, миледи коронесса.

– В ближайшее время я не смогу приехать в Листурель, разве что через месяц, а то и дольше. Мои дела в парламенте…

– Лумивеста, можете мне об этом не говорить. По-моему, Варис знает, что у вас много дел в коронате. И о ваших трудностях в парламенте он мне рассказывал. Варис хорошо понимает, что такое обязанности. Насколько мне известно, он очень сожалеет, что не смог помочь вам.

– Он пытался… – вздохнула она, чувствуя себя очень несчастной, но взяла себя в руки и ровным тоном спросила: – О чем же следует написать?

– Помилуйте, Лумивеста, я не знаю. Об этом знаете только вы.

– Слово «прощайте» трудно произнести, а написать его слишком жестоко. Возможно, мы оба уже представили, что оно прозвучало.

– Что ж… – протянул Березар, явно не желая окончить разговор.

Лумивеста на миг закрыла глаза. Слез не было; слезы были ей несвойственны. Но иногда глаза жгло.

– Он сказал, что здесь… чувствует себя хорошим, достойным человеком, а в других местах он не такой.

– И вы в это верите?

– Нет. Это… он словно бы освободился от какого-то бремени. Я встретилась с ним в столице, но не поехала бы сюда с плохим человеком.

– А плохого человека он бы сюда не пригласил, – задумчиво произнес Березар. – Чем-то обремененного, как вы говорите.

Лумивеста мысленно отметила неожиданное смещение акцентов, но не стала заострять на этом внимание.

– Видите ли, здесь, в усадьбе, с нами обоими случилось что-то ужасное, гораздо хуже, чем… – Она осеклась.

– Продолжайте.

– Мы оба – короны. Оба – из древних родов, как минимум несколько поколений со времен последней узурпации.

– Род Вариса насчитывает три поколения.

– А мой – пять. Выбранный нами партнер волей-неволей становится частью этого рода. Наши земли не граничат друг с другом, мы никак