Улыбнувшись, я оглянулась на Келлана. Он обернулся, пока Анна с восхищением рассматривала его кольцо. Обнаружив, что я за ним наблюдаю, он чуть заметно кивнул, словно говоря, что все будет прекрасно. Когда мама вернулась в гостиную, я услышала, как зазвонил телефон в куртке Келлана. Подумав, что кто-то из его приятелей захотел поздравить его с Рождеством, я вышла в прихожую и достала телефон из кармана. Оказалось, что пришло сообщение с номера, который был мне неизвестен, вместо имени отправителя стояло лишь слово «Личное». Я уже хотела нажать кнопку «Прочитать», когда телефон выскочил из моей руки.

С удивлением я оглянулась на Келлана, уже стоявшего рядом. Он усмехнулся, посмотрев на дисплей, выключил телефон и сунул его в карман. Я похолодела: Келлан даже не стал читать сообщение, как будто хотел сделать это без свидетелей. Только теперь я сообразила, какова оборотная сторона того, что я подарила Келлану этот телефон, и меня охватила досада.

Не обращая внимания на выражение моего лица, Келлан махнул рукой в сторону Анны:

– Хочешь поиграть? Анна утверждает, что разобьет меня в пух и прах в «Монополию». – Он негромко засмеялся и покачал головой.

Я нахмурилась. Нет, мне не хотелось ни во что играть, мне хотелось знать, кто только что прислал Келлану сообщение, но я ответила:

– Конечно…

Келлан увлек меня в гостиную, а я вдруг подумала, что мои родители, возможно, куда мудрее, чем мне бы того хотелось. И, не успев придержать язык, я ляпнула:

– От кого сообщение?

Келлан спокойно улыбнулся:

– Всего лишь от Гриффина. – Он чуть наклонился ко мне. – Уж поверь, я знаю, что он писал мне раньше, так что тебе и самой не захочется это читать.

Я недоверчиво нахмурилась, но все же кивнула. Ответ прозвучал вполне правдоподобно, к тому же Келлан только что подарил мне кольцо обещания.

Келлан остался еще на пять дней. И это было подобно пяти месяцам, если учесть, сколько времени мы проводили вместе. Я показала ему все, что заслуживало внимания в моем родном городе: мою старую школу, улицу, на которой я в детстве играла с соседскими детьми, кафе, куда забегала каждый день в последний год учебы. Келлан вел себя так, словно я водила его по Диснейленду, ему было искренне интересно, где я росла.

Впрочем, по ряду причин я держалась подальше от тех мест, где мы бывали с Денни, мест, имевших особое значение для наших отношений. Я обходила стороной ресторан, где у нас состоялось первое свидание, тот маленький кафетерий, где мы встречались почти каждое утро перед началом занятий, книжный магазин, куда мы заходили по субботам, но все равно в этом городе так многое напоминало о Денни, что иной раз воспоминания просто захлестывали меня. Здесь мы вместе взрослели, и теперь прогулки по всем этим уголкам заставляли меня постоянно думать о своем бывшем парне, хотя я и старалась отгонять эти мысли.

С моим давним другом я могла поговорить и потом, а сейчас на первом месте для меня был мой возлюбленный, человек, недавно отдавший мне свое сердце вместе с серебряным колечком. Тем более у нас было всего пять дней, и я не знала наверняка, когда увижу его снова.

Когда эти пять дней подошли к концу, я уже не думала, что они подобны пяти месяцам. Они вдруг показались короткими, как пять секунд. В аэропорту я держалась рядом с Келланом, пока это было возможно, и тяжесть расставания давила на мое сердце. В одном мама была, безусловно, права насчет наших с ним отношений: это было трудно. Платой за них должны были стать постоянные разлуки, ведь Келлан всегда будет уезжать в незнакомые места, к незнакомым людям. И нужно было обладать особым характером, чтобы выдержать такое напряжение. Мне хотелось быть таким человеком, отчаянно хотелось, но я всегда предпочитала постоянство, а жизнь Келлана была полна неожиданностей. И вот теперь он ускользал, будучи переменчивым, как погода. От этого у меня внутри все сжималось.

Келлан, с сумкой через плечо, повернулся ко мне, когда пришло время расставаться. Глядя на меня полными чувств глазами, он прижался лбом к моему лбу.

– Мы не прощаемся, – прошептал он.

– Я буду скучать, – кивнула я, прикусив губу, глаза у меня давно уже щипало.

– Я буду скучать сильнее, – тихонько вздохнул он.

Покачав головой, я невольно слегка усмехнулась.

– Нет, такого не случится. Тому, кто остается, всегда тяжелее, чем тому, кто уезжает… Это факт.

Чуть отодвинувшись, Келлан сжал ладонями мои щеки.

– Я не уезжаю от тебя. Я никогда от тебя не уеду.

Сглотнув, я погладила его руки.

– Я знаю… – шепнула я, надеясь, что Келлан говорит правду.

Несколько долгих секунд он всматривался в мои глаза, а потом наклонился, чтобы поцеловать меня. Это был наинежнейший, самый мягкий и осторожный поцелуй, какой мне только доводилось испытывать. И мне захотелось, чтобы время остановилось, чтобы это мгновение длилось многие-многие дни. Но ничего такого произойти не могло, и минуты полетели дальше. Келлан неохотно отстранился. Прикусив губу, он вздохнул и смахнул слезы с моих щек, а я только в этот момент заметила, что плачу. Обняв меня, Келлан прошептал мне на ухо:

– Я люблю тебя, только тебя… Клянусь.

Мы разомкнули объятия, и я провела пальцами по его лицу.

– И я клянусь, – прошептала я.

Келлан улыбнулся так, что у меня чуть не разорвалось сердце, и сделал шаг назад. Схватив мою руку, он поцеловал ее. А потом ему нужно было уходить, и мне пришлось отпустить его. Я чувствовала, как сжимается все внутри, пока я провожала глазами удалявшуюся фигуру. А потом мой взгляд вдруг скользнул по телу Келлана, и я невольно улыбнулась, покачав головой. Все-таки та старая леди была права. У Келлана отличная задница.

* * *

Новый год мы с Анной встретили в Огайо. Сестра куда-то отправилась с компанией своих старых друзей, а я осталась дома с родителями. Мы с ними играли в разные настольные игры, и я думала о том, как Келлан сейчас стоит на сцене где-то в неведомом месте и поет свои песни. Я давно не слышала его выступлений и скучала по ним.

В первый день нового года мы с Анной уже сидели в самолете, возвращаясь в Сиэтл. Родители проводили нас в аэропорт. Мама всхлипывала, обнимая своих девочек, а папа говорил, что они рады видеть нас всегда, когда бы нам ни захотелось приехать. Он даже сказал, что и Келлан может как-нибудь навестить нас, потому что он оказался вполне приличным человеком и не нарушал правила дома, в котором гостил.

Я не стала говорить папе, что мы с Келланом нарушили эти правила в первую же ночь, и не упомянула, что каждую ночь после этого я прокрадывалась в гостиную и устраивалась рядом с Келланом на старом диване. Строго говоря, это как раз и не было нарушением правил, ведь папа запретил Келлану только ночевать в моей спальне, но ни слова не сказал о том, что мне нельзя спать в гостиной.