Однако доллары не радовали: еще оставались Пак и проклятый Снегирев. Кларикова перевели в охрану казино, поскольку Малахов в телохранителях уже не нуждался, а у Леонида имелась своя гвардия. Снегирев же вообще предпочитал обходиться без лишних глаз и ушей. Но как знать, не рыл ли он под Серегу — ведь Пак слов на ветер не бросал, а он обещал найти и сурово покарать того, кто убрал Адвоката.

Жить в вечном страхе очень тяжело и несладко, но Клариков крепился, прекрасно понимая: лучший его союзник — это время: оно все сглаживает, нивелирует, заставляет стушеваться, уводит на второстепенные планы и заставляет быльем порасти. Выждать, выжить, ничем себя не выдать — и страх постепенно уйдет. Сам собой.

Выйдя на работу в казино, он опасался сказать лишнее слово, исправно исполнял обязанности, а тут пришлось вновь чуть ли не в петлю лезть, выполняя новый приказ Чумы — сбросить в полуподвал ключ и брелок-фонарик. Скандал с незнакомым мужиком затеяли другие, а вот ключ и фонарь пришлось кинуть ему. К счастью, обошлось и на этот раз, но страх опять, как проснувшееся чудовище, заворочался внутри.

День проходил за днем, его больше не беспокоили, жизнь вроде бы вошла в нормальную колею — отдежурил и свободен, потом снова на дежурство, и опять свободен. Пака он почти не видел, разве мельком, когда тот приезжал и уезжал. Снегирев тоже не досаждал вниманием, и никто не лез с расспросами, как же все это случилось в ту трагическую ночь в квартире покойного шефа?

Алексей Петрович Молибога, к превеликому удовольствию Кларикова, тоже молчал, не давая о себе знать. И постепенно Серега начал верить, вернее, убеждать самого себя, что все быльем порастает. Правда, в глубине души он понимал: ему просто дают передышку, не желая «спалить» по-глупому, но и то благо! А он отдал бы все, что заработал на смерти Малахова, лишь бы эта передышка длилась вечно. Однако когда-нибудь она должна была закончиться, и, как ни стремился он отдалить этот момент, сие от него не зависело. И передышка кончилась.

В выходной Серега решил попить пивка и отправился в магазин. Затарился, а когда возвращался обратно, его остановил незнакомый малый и попросил прикурить. Попросил вежливо, даже как-то немного униженно, поэтому Клариков его не послал, а вынул из кармана зажигалку и дал парню. Тот сгорбился, прикуривая, и, словно закрываясь от ветра, повернулся в разные стороны, незаметно оглядываясь. Это Кларикову не понравилось, и он уже слегка набычился, когда парень, рассасывая сигарету, негромко сказал:

— Лексей Петрович тебе привет передал.

— Не знаю такого, — отрубил Серега. Мало ли тут шляется всяких. Малый незнакомый, его и Сан Саныч вполне мог подослать.

— Ага, — согласился парень. — Он просил тебя сегодня вечерком заглянуть на дискотеку в «Рэд Стар».

Вернув зажигалку, он поблагодарил и, попыхивая сигаретой, отправился дальше, а Серега уныло поплелся домой. Пиво пить расхотелось, сумка показалась жутко тяжелой, и вдруг возникло шальное желание шмякнуть ее об асфальт с ледяными проплешинами, вымещая скопившуюся злость. Нет, этого малого не подослали, это передал приветик старый знакомый Молибога! Чтоб ему!..

Именно он любил назначать встречи в дискотеке «Рэд Стар» — музыка гремит, в двух шагах ничего не слышно, толчея, народу полно, никто ни за кем не уследит в мелькании разноцветных прожекторов или синеватой полутьме. Что ему теперь надо? Не ходить, сделать вид, что не поверил его связному? Так они напомнят, и еще неизвестно, каким образом. Клариков прилично владел приемами каратэ, почему в свое время и попал в телохранители к Адвокату. Драки он не боялся, но что такое каратэ против пистолета с глушителем или даже без глушителя? Или неожиданно сунутого в толчее у входа в метро шила в печень? А ведь могут и так проучить!

Дома он открыл бутылку пива и жадно высосал ее из горлышка: внутри все пересохло от волнения. И надо решать — идти на дискотеку или нет? Если вдруг парнишка на улице — подставка Снегирева, там все сразу выяснится, поскольку на встречу прибудет только сам Молибога и никто другой. Так что здесь промашки не получится. А коли не пойдешь, последствия непредсказуемы, особенно если позвал сам Петрович. Придется, видно, сползать туда, посмотреть…

Вечером он отправился на дискотеку. Как всегда, у входа крутились разные парочки, кавалеры ждали своих дам, сбивались в стайки подружки. Заведение было не валютное, но не из дешевых. Сергей купил билет, сдал в гардероб куртку и вошел в зал. По ушам сразу ударили децибеллы, в глазах зарябило от мелькавших в разноцветных лучах прожекторов танцоров. Немного освоившись, он пригласил незнакомую девицу, одетую по «фирме», и быстро выяснил, что ее зовут Люся и она ждет подругу, обещавшую непременно прийти — это были старые, хорошо знакомые уловки, на которые Клариков давно уже не попадался. Он «положил глаз» на Люсю и решил, что если здесь сегодня ничего не будет, то хотя бы вечер не прокатится «голяком» — куда пригласить Люсю, найдется, и эту ночь ему не придется скучать в одиночестве.

Они потанцевали еще, потом отправились к стойке бара, и там рядом с Клариковым вдруг оказался тот самый парень, который днем попросил на улице прикурить.

— В кинобудке, — шепнул он и отвернулся.

Похоже, предчувствие на сей раз Серегу не обмануло. Он взял пару крепких коктейлей, посидел немного, потом извинился перед Люсей, сказав, что ему надо отлучиться на несколько минут. Она в ответ засмеялась и равнодушно пожала плечами — все равно коктейли оплачены.

Затесавшись в толпу танцующих, Клариков медленно начал пробираться к служебному входу, прикрытому тяжелыми портьерами. За ними скрывалась дверь. Открыв ее, он нырнул в слабо освещенный коридор, в конце которого начиналась ведущая в будку киномеханика крутая железная лестница. Поднявшись по ней, он постучал в дверь кинобудки, и она распахнулась.

По глазам сразу, после полумрака, ударил яркий свет. Проморгавшись, Сергей увидел сидящего за столом Молибогу. Рядом с ним развалился на стуле одутловатый Аркадий Туз — его Клариков тоже знал, поскольку именно он давал ему микропередатчик и бусинку радиомаяка перед покушением на Малахова. У стены, прислонившись к ней плечом, стоял незнакомый молодой мужчина в длинном пальто. Руки он держал в карманах. При появлении Кларикова незнакомец смерил его равнодушно-оценивающим взглядом и молча кивнул в ответ на общее приветствие.

На столе перед Молибогой и Тузом стояли початая бутылка «Абсолюта», стаканы и тарелка с бутербродами.

— Привет, — радушно улыбнулся Алексей Петрович. — Присаживайся!

Незнакомец в длинном пальто молча подвинул ногой стул ближе к столу, и Серега присел.

— Выпьешь? — Молибога взял пустой стакан и поставил его перед Клариковым.

— Не хочется, — отказался Серега.

— Вольному воля, — осклабился Туз и плеснул в стаканы себе и Молибоге. Они выпили, не чокаясь, и закурили.

— Как жизнь в твоем игорном доме? — с усмешкой поинтересовался Алексей Петрович. — Люди гибнут за металл?

— Играют, — пожал плечами Клариков, напряженно раздумывая: зачем он понадобился? Сейчас, сколько бы Молибога ни уговаривал, Серега не согласится больше на такие дела, как с Малаховым. Своя башка дороже.