Быстро спрятав ее в тайник, он вставил в дисковод другую и пошел в прихожую. Посмотрев в глазок он едва сдержал возглас удивления — у его двери стояла Ирина!

Моментально открыв все замки и скинув цепочку, он впустил ее и захлопнул дверь. Ирина была бледна и прижимала к груди какой-то продолговатый сверток…

В ожидании звонка Агамова, несколько взволнованный ускоряющимся ходом событий, Александр Александрович нервно расхаживал из угла в угол кабинета и курил одну сигарету за другой, не в силах заставить себя заняться хоть какими-то делами.

Услышав долгожданный звонок телефона, он поспешил к столу и снял трубку:

— Слушаю.

Однако вместо бодрого голоса Давида в наушнике послышался хриплый, прокуренный низкий тенор Арвида:

— Привет! Все бдишь, никак не можешь отказаться от прежних привычек? По-прежнему кругом чудятся враги?

Снегирев грубо выругался про себя — чего надо старому шмелю? Но сдержался: зачем излишне обострять отношения, вдруг у него есть какая-то информация? Никогда не стоит пренебрегать возможностью получить ее, даже если придется выдавливать эту информацию из старого лиса буквально по капле.

— Да, враг не дремлет, — отшутился Сан Саныч. — Но я подозреваю, ты тоже не лежишь на диване в домашнем халате?

— Угадал, — прохрипел Арвид. — Ты всегда был очень проницателен. До изумления.

— Хватит подкалывать, — миролюбиво предложил Снегирев. — У тебя ко мне дело?

— Как всегда. Ты приглядываешь за новым парнем?

— Естественно.

— И твои впечатления?

— Классный специалист, но как человек достаточно скрытный. Закрытый, как любили у нас говорить.

— Мне кажется, он хочет всех нас объехать на кривой кобыле. Не забывай, именно он последним видел Ояра в живых и говорил с ним. Не считая, конечно, врачей скорой помощи.

— Ты еще вспомни санитаров в морге, — не удержавшись, съязвил Снегирев.

— Зря иронизируешь, — Арвид закашлялся. Наверное, подавился дымом своих ядовитых сигарет. — Парень видел его последним, и они дружки молодости, а это многое значит. Ояр не оставлял вниманием и ту бабенку, которая у тебя работает. И с ней он дружил с молодых лет.

— Ну и что?

— Нам надо как-то попробовать потрясти их. Для начала не слишком сильно. Или хотя бы приглядывать за каждым их шагом. Если парень найдет дискету, вряд ли он нам об этом скажет.

— Ему обещаны большие деньги, — напомнил Сан Саныч. — А какой ему толк в дискете, что он с ней станет делать?

— Попробует получить еще больше денег, — резонно заметил латыш.

— Ты думаешь? — начал Снегирев. — Ты думаешь, он решится передать ее?

— Да, и покупатели найдутся. Не сомневайся.

— Хорошо, но пока мы с тобой ходим вокруг да около, — бросив взгляд на часы, недовольно сказал бывший комитетчик. — Скажи, ты что, подозреваешь, что он уже нашел, или знаешь это точно?

— Подозреваю, и этого достаточно, — отрубил Арвид. — Подозреваю, что он догадывается, если уже не догадался, где и как ее искать.

— Одними подозрениями сыт не будешь, — перефразируя известную поговорку, ответил Сан Саныч. — Нужна достоверная и точная информация.

— Я предлагаю объединить усилия, — прохрипел Арвид, — а то как бы не опоздать.

— А как будем потом делиться? Распилим дискету пополам?

— Каждый получит свою копию.

— Я подумаю, — легко пообещал Снегирев.

— Подумай, — согласился Арвид. — Только недолго.

— Знаешь, у меня и так дел по горло, — не выдержал Александр Александрович. — Кажется, мы обо всем поговорили, я обещал подумать и, заверяю тебя, что думать долго я не стану.

— Хорошо, звони…

Положив трубку, Снегирев облегченно вздохнул: как же старик бывает назойлив и твердолоб, особенно если ему в голову втемяшится мысль, кажущаяся Арвиду единственно верной. Надо было посоветовать ему понаблюдать еще и за всеми приятелями покойного Юри в Риге — вдруг чего накопает. Или потрясти вдову!

Да ну его, в конце концов! И без поучений латыша понятно, что за Меркуловым стоит смотреть в оба глаза — для человека, подрабатывавшего переводами и давно оставившего службу в разведке, он слишком виртуозно владеет современной техникой. Правда, он объясняет это тем, что старался не отрываться от жизни и всегда интересовался новинками, знакомясь с ними по зарубежным журналам. Но все же…

Закурив очередную сигарету, Александр Александрович сел за стол, намереваясь сам перезвонить Давиду, но тот опередил его:

— В ожиданье конь убогий? — пошутил Агамов.

— Заждался уже, — признался Снегирев.

— Все нормально, — успокоил Давид. — Подъезжай сейчас на Миусскую, я буду тебя там ждать. Надеюсь, мою машину ты еще не забыл?

«Ну не может, не может он без колкостей, — подумал Снегирев, — не простил еще, что я прослушивал его разговоры. Ничего, как говорится, все перемелется, мука будет…»

— Разве я могу ее забыть? — в тон Давиду ответил он. — Лечу!

Закрыв сейф, Сан Саныч погасил свет, запер кабинет и, на ходу надевая пальто, сбежал вниз по лестнице. У выхода дежурил Серега Клариков.

Встречи с ним постоянно напоминали Снегиреву о покойном Борисе Владимировиче и не доставляли особого удовольствия: кому приятно видеть бывшего телохранителя покойного шефа? Конечно, сам Малахов тоже не был ангелом и, в общем-то, по большому счету, даже приличным человеком его и то нельзя назвать — приличные люди не становятся «ворами в законе» и не держат общаки, пуская собранные с бандитов деньги в прибыльный игорный бизнес. Тем не менее встречи с Клариковым были Снегиреву неприятны, хотя он старательно скрывал это.

— Дежуришь? — взявшись за ручку двери, благодушно спросил он у Сереги.

— Да, сегодня моя смена, — вежливо ответил тот. — Уезжаете, Александр Александрович? Всего доброго.

— До свидания, — кивнул Снегирев.

На улице он рысцой, поеживаясь от ледяного ветра, пробежал к своей машине, сел за руль, и не став ждать, когда хорошенько прогреется мотор, помчался на Миусскую…

Белый маленький «мерседес» Агамова стоял около дома, в котором располагалась фирма китайцев — почти на том же самом месте, где ему прилепили на заднее стекло вибродатчик. Припарковываясь рядом, Сан Саныч подумал, что его родственничек по линии жены вечно мудрит и перестраховывается. Не может забыть, как играть в шпионов? Позвонил бы сразу сам или каким-то иным образом дал знать о себе — и не пришлось бы гоняться за ним по городу, подслушивая, о чем он там толкует с Чумой и Молибогой.

Увидев подъехавшего Снегирева, Давид вышел из машины: